Но сейчас они показались ему обидными, хотя он не думал, что мама тайком посмеивается над его подружкой. И уж тем более, она не станет выставлять Лильку на посмешище! И все же ему было бы приятней, если б его маме понравилось бы в ней что-то другое. Ведь это другое было в Лильке, не почудилось же ему…
С вечера она все крутилась возле запертой двери в башенку и делала умоляющие глаза:
— А там что? Как это ключа нет? А взломать не пробовали?
Саша ответил со всей твердостью, на какую только был способен:
— Дядя Валдис просил никогда не ходить туда. Он перед смертью просил, понимаешь, что это значит?
От удивления у Лильки каждый раз непомерно вырастали глаза:
— Так ведь он же не узнает! Вы ему пообещали? Ну вот, он и умер спокойно. Правильно сделали. А сейчас-то почему нельзя?
Подражая маме, о чем Лилька не могла догадаться, он строго сказал:
— Есть обещания, которые нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах.
Она никогда не должна была узнать, что Сашка и сам приставал к матери с этой же просьбой. Кажется, и слова говорил почти те же… Чтобы устрашить Лильку, он произнес зловещим голосом, исподлобья заглядывая ей в глаза:
— А помнишь сказку о Синей Бороде? Он ведь просил жену не ходить в запертую комнату. А вдруг там тоже чьи-нибудь трупы? Как мы потом сможем жить в этом доме? Тебе-то ничего…
Лилька так и взвизгнула от смеха:
— Трупы воняли бы!
— Дурочка, — почему-то вырвалось у него, хотя она была абсолютно права.
Ничуть не обидевшись, девочка простонала, притоптывая ногой, как жеребенок:
— Ой, ну что там может быть? Я теперь ни есть, ни спать не смогу!
Но уснула она быстрее, чем Саша как следует устроился на подушке. Он узнал об этом, потому что мама заглянула пожелать Лильке спокойной ночи и сразу же закрыла дверь. Все лицо у нее смеялось.
— Вот так спит, — мама раскинула руки и разинула рот. — Умора, а не девчонка. Она тебе нравится?
— Ничего, — безразлично отозвался Саша и скосил глаз: убедительно вышло?
Рассматривая что-то на Сашкином одеяле, она провела по нему рукой и задумчиво проговорила:
— Глаза у нее удивительные. В них все просто светится — и радость, и печаль.
— Разве печаль может светиться? — усомнился он.
— Печаль — не горе. "Печаль моя светла…", помнишь? Она ведь еще не верит, что это уже горе. Она надеется найти своего дедушку.
"В точности, как ты", — подумал Саша, и ему стало понятнее, почему он ни с того, ни с сего взялся помогать этой девчонке.
— Так что мы решили? — напористо спросил он. — Ты же ничего так и не ответила!
— Прости, пожалуйста, а что можно ответить, послушав сказку?
Сашка искренне удивился:
— А ты не веришь в сказки? Вот не подумал бы…
— Это уж чересчур сказочно даже для меня, — ее руки нарисовали в воздухе какие-то круги. — Но если тебе хочется устроить поход в горы, то почему бы и нет? Недельку я выпрошу, компания недурная…
Он подскочил на постели:
— Ты согласна?
Протестующе замахав руками, Наталья Викторовна горячо зашептала:
— Разумеется, никаких бандитов я ловить не собираюсь! Как вам вообще могло такое прийти в голову? Вы бы еще вдвоем собрались! Я соглашаюсь только потому, что тебе, конечно, нужны какие-то приключения. И Лилю это отвлечет…
Саша покорно вздохнул:
— Пусть будет просто поход. Мы только проверим, сможет Иоланта что-нибудь вспомнить или нет. Воздухом подышим…
Она прищурилась, разглядывая сына, потом вдруг чмокнула его в лоб:
— Ты — хитрюга! И в кого, интересно знать, ты такой хитрый?
— Не знаю. А совсем не в кого?
— У твоего папы, — ее голос зазвучал мягче, — никогда не было от меня тайн.
Внезапно вспомнив что-то, она судорожно дернула головой, отгоняя. И нервным движением собрала длинные волосы, как делала, если начинала волноваться. Саша опять приподнялся:
— Ты что, мам?
— Да ничего! — отозвалась она уже сердито, и все же продолжила: — Мне все те письма от дяди Валдиса покоя не дают. Сколько их было этих писем… Что он такого писал Яну? И почему он мне не давал читать эти письма? Ты ведь это еще помнишь?
— Папа чернее тучи ходил после этих писем…
— Точно. Чернее тучи. И так ведь ни одного мне и не показал… А я не так уж и волновалась, я уверена была, что рано или поздно Ян все мне расскажет.
Сашку качнуло на постели оттого, что мама поднялась так порывисто, словно готова была броситься бежать. Он соскочил за ней следом:
— Мам, да не думай ты об этих письмах! Наверное, он просто уговаривал папу переехать из Латвии, как нас потом, а папе не хотелось. Вот он и не говорил тебе…
Притянув, она несколько раз несильно качнула его из стороны в сторону, как делала, когда Сашка был совсем маленьким:
— Тихо-тихо… Я больше не буду о них думать. Давай спать? Вам приспичило отправиться прямо с утра? Нужно ведь собраться!
— А что голому собираться? — баском отозвался Сашка. — Подпоясался да пошел.
Когда мама рассмеялась, по привычке откинув голову так, что волосы спустились ниже пояса, он поверил, что она действительно сможет уснуть.
Каким образом то же самое произошло с ним самим, Саша не уловил, а вот пробуждался он с таким трудом, что не сразу и понял, где находится и что происходит. Лилька трясла его так остервенело, будто пыталась убить, не приводя в сознание.
— Ты что делаешь? — Саша оттолкнул ее и сел на кровати, схватившись за голову. — Все мозги мне стрясла… Туалет, что ли, не можешь найти?
— Да тише ты! — прошипела она и яростно замахала рукой: — Пошли скорее!
— Куда опять? Я же усну на ходу!
— Сейчас проснешься, как миленький… Пошли, я тебе что-то покажу.
Сашка нехотя выбрался из постели и натянул шорты. Майку пришлось надевать уже на ходу, потому что Лилька не собиралась ждать. Просунув голову в прорезь, он шепотом спросил:
— Далеко идти-то?
— На край света! Уже пришли, — она остановилась перед дверью в башенку.
— Ты опять за свое? — Разочарованно протянул Саша. — Я же тебе сто пятьдесят раз говорил, что ключа нет!
Держась за ручку двери, Лилька стояла к нему вполоборота, не поднимая глаз.
— И не надо, — тихо сказала она и быстро взглянула на Сашу. — Я уже открыла.
Он сразу проснулся:
— Что?! Как ты открыла?
— Безо всякого ключа. Изнутри. Я туда через окно залезла, — она шкодливо улыбнулась, вскользь взглянув на Сашу. — Ну, что ты так смотришь?! Я же ничего не обещала твоему дяде перед смертью!
— Да как ты могла!
Не правильно поняв его, Лилька живо принялась объяснять:
— Я еще с утра заметила, что там по дереву можно перебраться прямо к окну. Сначала на сарай залезть, а потом… Я только боялась, что окно открыть не смогу. Но оно, знаешь, само — раз! — и открылось. Как будто меня и дожидалось.
Не скрывая злости, Саша процедил:
— Знаешь что, ты ничем не лучше тех бандитов! Они к вам в дом забрались, а ты к нашему дяде залезла. По-моему, так это то же самое.
Лилька вся так и ощетинилась:
— Что ты гонишь?! Совсем это не то же самое! Знал бы только, что я там нашла, так не говорил бы, что я — бандитка…
— Я и знать не хочу!
Сейчас ему и в самом деле хотелось лишь одного: стукнуть Лильку как следует, чтобы раз и навсегда отбить охоту совать нос в чужие дела. Валдис ведь был не ее дядей, она просто не имела права… Саша уже почти дошел до своей комнаты, когда услышал:
— Там на картине нарисована та самая скала.
Он обернулся:
— С чего ты взяла, что это та же самая?
— А ты сам посмотри, — хмуро предложила Лилька. — Сразу поймешь, что это та самая.
"Что же теперь делать? — Сашке так захотелось войти в запретную башенку, что под коленками заныло. Нельзя же… Нехорошо. Я ведь обещал не открывать эту дверь… Но я и не открывал ее! Она уже открыта".
— Посмотрим только на картину, ясно? — сказал он таким тоном, что у Лильки должна была пропасть охота спорить. — Не шарить там!
— Ну, ясное дело! — согласилась она так поспешно, что у Саши зародилось подозрение, что все в башенке уже обшарено ею.
Прислушавшись, не спускается ли мама, он неохотно вернулся к двери в башенку и с опаской взялся за большую бронзовую ручку. В мыслях промелькнуло: "Я — преступник. Мне нельзя верить". Его нисколько не радовало, что сейчас откроется хоть одна из тайн, в которых он так неожиданно запутался, а за ней, возможно, и другая, если скала окажется той самой.
Саша толкнул дверь и, как и ожидал, оказался на крошечной площадке перед винтовой лестницей, уходившей в темноту. Ничего не сказав Лильке, которая и без приглашения последовала за ним, Саша осторожно поднялся по едва различимым металлическим ступенькам. Приходилось одной рукой держаться за холодный поручень, а другая то и дело норовила схватиться за стену. На одном повороте он все же не удержался и уперся ладонью в гладкий камень.
"Это и есть вход в ту пещеру, — проскользнула жутковатая мысль. — А что там?"
— Здесь выключатель есть, — сообщила Лилька его спине. — Где-то я его нашарила… Потом снова выключила, чтобы свет не просачивался. Сейчас… А, вот он.
Саша непроизвольно зажмурился, ожидая, что вспыхнет яркий свет. Но включились только четыре бра на стенах, в которых горели совсем слабенькие лампочки. "Точно — пещера!" — у него захватило дух еще до того, как он увидел…
Так и есть. Это была она. Та скала. Правда, не настоящая, а изображенная на большом холсте, натянутом на подрамник, стоявший посреди комнаты. Ни разу не видя ее, Сашка узнал сразу. Только она могла быть такого красноватого цвета, а из пещеры, находившейся почти у вершины и совсем еще не заваленной камнями, исходило золотистое сияние.
— Там орган, — прошептала Лилька возле его плеча. — Это он светится.
Можно было поспорить с ней, что инструменты не светятся сами по себе, даже если изготовлены золотыми руками. Только Сашке сейчас не хотелось спорить. Он смотрел на скалу, котора