Несколько раз послушно кивнув, как маленькая, Лилька спросила:
— А теперь что будем делать?
— Спать, — приказал Саша. — Если, конечно, завтра ты действительно собираешься куда-то идти.
Направившись к лестнице, он наступил на обрывки холста, и вдруг ему самому стало больно от этого.
"А если я зря так о нем подумал? — Саше стало жарко от стыда. — Вдруг это все-таки просто картина? Дядя наверняка хотел, чтобы папа добрался до этого органа… Можно же нарисовать не то, что есть, а то, чего хочешь! И спросить не у кого…"
Если б было можно, если б мама не напугалась, Саша отправился в этот странный поход прямо сейчас. Даже один. Ему не верилось, что после всего этого он сможет уснуть или хотя бы дождаться утра… Какое-то время, уже в постели, он рывком переворачивался с боку на бок, и то садился, то снова падал на подушку.
А потом просто упал глубже и не заметил этого. Во сне он вовсе не лез на скалу, а играл Баха. По клавишам растекался свет луны, который проникал в музыку, и она становилась совсем другой. Наверное, такой ее и слышал сам Иоган Себастьян…
Глава 7
С утра Лилька оказалась зареванной. И веки, и нос у нее распухли, а губы все еще жалобно подрагивали, хотя она уже не плакала. Ни о чем не спрашивая, Наталья Викторовна усадила ее за стол и сама намазала подтаявшим маслом ломоть батона.
— Хочешь, съешь с кашей, а хочешь, к чаю оставь, — сказала она и пригладила темные Лилькины волосы, как всегда торчавшие во все стороны. — Но еще печенье есть. Остатки, наверное, с собой возьмем?
— Картошки надо взять, — враз посолидневшим баском подхватил Саша.
Ему нравилось, когда они на равных обсуждали хозяйственные дела, в которых оба мало что соображали, и от этого возникало ощущение игры. Мама, конечно, была намного старше и должна была разбираться в таких вещах получше, но Саше часто казалось, что она до сих пор чувствует себя маленькой девочкой, которая смеха ради взялась изображать взрослую женщину. И это не всегда получалось правильно…
Она оживленно предложила, то и дело заправляя за ухо волосы, как обычно делала, когда была возбуждена или выбита из колеи:
— Сосиски купим. Их можно жарить на костре, нанизав на веточку.
— Это я тебе говорил, — снисходительно напомнил Саша. — Мы на турслете так делали.
— Иоланта утверждает, что туда ехать на электричке часа три, — она размешивала кашу, постукивая ложкой и надеясь заразить своей энергией и Лильку. — Так что завтра к вечеру мы уже сможем вернуться домой. На такой срок у нас продуктов хватит.
Лилька сразу очнулась:
— Завтра? Уже завтра? А если те… с дедушкой еще не доберутся до завтра?
— Ага! Они, конечно, пешком идут с рюкзаками!
Ему вовсе не хотелось насмешничать, но Лильку срочно нужно было привести в чувство. Если сейчас она разозлится или хотя бы начнет спорить, значит, все в порядке. То, какой она была, только усаживаясь за стол, пугало Сашу. Он даже не знал, как с ней разговаривать.
— Да?! — выкрикнула она, быстро переводя взгляд с него на маму. — А если дедушка не сразу сказал им, куда идти? Или путает их специально? Разве они дойдут до завтра? Что ты смеешься?!
— Ничего-ничего, — Сашка махнул рукой, пытаясь сглотнуть смех. — Давай дальше…
— Что — дальше? Я уже все сказала. Нам нужно подождать там хотя дня два. Я одна останусь, если вы не хотите! И безо всяких продуктов. Ягод каких-нибудь найду.
Словно ничего не услышав, Наталья Викторовна задумчиво проговорила, одной рукой небрежно собирая длинные волосы:
— Придется косу заплести. Или две?
И заметив, что оба уставились на нее в изумлении, тряхнула головой и уверенно проговорила:
— Конечно, мы сможем пожить там пару дней. Палатку я у знакомой возьму, она не откажет, я с ее дочкой занимаюсь. Только провизии придется подкупить.
— Мы решили Диккенса сдать, — сообщила Лилька, мгновенно повеселев.
Наталья Викторовна подавилась смешком:
— Кому сдать? Властям?
— Мам! В "Букинист" сдать. У Лильки целых тридцать томов! Она в жизни столько не прочитает, — он вскрикнул, получив под столом по ноге.
— Прости, пожалуйста, это не у Лильки, а у ее дедушки. Не думаю, что он обрадуется, когда выяснится, что мы тут без него распродали все книги.
— Не все, — встряла Лилька. — У нас еще знаете сколько других! Еще Тургенев есть, тоже можно продать. И "Всемирную литературу". Знаете, она такая красивая — разноцветная. Ее сразу купят.
Откинувшись на стуле, Наталья Викторовна отклонила назад голову и в изнеможении простонала:
— Господи… О чем я думаю? А если твой дедушка просто попал в больницу? После того, что приключилось с ним ночью, это вполне естественно. Да еще ты куда-то подевалась! Почему, интересно знать, мы до сих пор не обзвонили больницы?
— Потому что у нас до сих пор телефона нет, — напомнил Сашка, которому это всегда не давало покоя, ведь все его одноклассники звонили друг другу. Хотя с другой стороны, тогда бы ему не было покоя от девчонок…
Она решительно поднялась:
— Я позвоню из садика. Мне все равно нужно там показаться. А Диккенса не трогайте! "Всемирку" тем более… Я займу денег.
"Она терпеть не может занимать деньги, — подумал Саша с сочувствием. — А что делать-то? Вдруг Лилькин дедушка рассердится за Диккенса?"
Когда его мама выбежала, чмокнув его на ходу и снова взъерошив короткие Лилькины волосы, девочка печально вздохнула:
— Дедушка никогда не варит манную кашу. Я ее только по школьной столовке знаю. Там она, знаешь какая? Застывшая, как лепешка. Как ты думаешь, мама, наверное, варила мне?
— Конечно, варила! — с жаром подтвердил Саша.
— А я ничего не помню. Обидно.
— Они… твои родители на машине разбились?
Лилька удивленно округлила глаза:
— Разве я говорила про какую-нибудь машину? Нет, они на лодке перевернулись. По горной речке сплавлялись… Еще один мужик с ними был, так он выплыл. Он говорил, что их лодкой оглушило. Обоих. Разве так бывает? Хоть бы кто-то один выплыл… А то от меня почему-то другие родители шарахаются, как будто это я своих убила. Твоя мама первая не испугалась.
— Это она не только потому, что у меня отец… — Саша запнулся, не зная, какое слово произнести.
Лилька подхватила:
— Я так и поняла. Она у тебя вообще классная. И пойти с нами сразу согласилась… А почему ты говорил, что она не захочет? Думал, забоится?
— Да не забоится… Просто моя мама… Она — совсем городская, понимаешь? Я пока ее даже представить не могу в горах…
— А я могу, — заявила Лилька. — Что здесь такого?
— Ну, как? Это же не для всех.
Оглянувшись, как будто Наталья Викторовна могла подслушать, она навалилась на стол и таинственно понизила голос:
— А я знаешь, что думаю? Твоя мама все-все сделает, о чем ты только попросишь.
У него в груди тепло заволновалось:
— С чего ты взяла?
— Так видно же! — она опять погрустнела. — Может, моя мама тоже так на меня смотрела…
"Еще вообразит не то!" — с опаской подумал Саша, но все же потянулся и погладил растрепанные Лилькины волосы. И сразу отдернул руку. Но Лилька ничего такого не вообразила, только невесело спросила:
— Тебе жалко меня стало? Да я обычно о таком даже не думаю. Это я на твою маму насмотрелась. Она у тебя не такая, как все.
— Я знаю, — сдержанно отозвался Саша.
— Может, она и городская, но все равно мне как-то спокойней, что она с нами будет.
Он улыбнулся:
— А еще Иоланта. Интересно, каким макаром мы ее в горы потащим?
— А мы ее внизу оставим, — вполне серьезно сказала Лилька. — Еще помрет, пока лезет.
— Внизу? Одну, что ли? А если с ней там что-то случится?
— Что? Там же нет никого! Она сама говорила, что всех оттуда сто лет назад переселили. Посидит, позагорает. Ей понравится!
— Да? А те бандиты? Вдруг они как раз в это время и объявятся?
Но Лильку не смутило и это:
— А мы ее спрячем!
— Куда спрячем?
— Ну, куда-нибудь… Найдется же там какая-нибудь маленькая пещерка!
— А если не найдется?
Она все же рассердилась:
— Перестань ты гадать! Придем туда и увидим. Иди лучше вещи собирай, пока мамы нет. А потом сразу и поедем.
"Ее, наверное, просто убивает, что мы так копаемся. Завтракаем, собираемся… Нет, чтоб все бросили и туда!" — он оглянулся на пороге комнаты: Лилька убирала со стола не спеша, словно тоже никуда не рвалась. Но Саша понял эту неторопливость — нужно же чем-то занять себя, чтобы не свихнуться от ожидания.
Ему захотелось предложить ей что-нибудь еще, но как на зло ничего не придумывалось. Он попытался хоть как-то утешить себя и — мысленно — Лильку: "Ничего, уже скоро". И успокоившись, скрылся в своей комнате.
Такого рюкзачка, как у Лильки у него не было даже в Латвии. Саша достал со шкафа пыльный прошлогодний ранец с надорванной "молнией", отер его ладонью и запихал туда самый теплый свитер с прибалтийским узором на груди, темно-синие спортивные штаны и две пары носков — одни хлопчатобумажные, другие из шерсти.
Что еще могло ему понадобиться, он понятия не имел, потому что никогда не ходил в походы. Разве что со своим новым классом на турслет, но это нельзя было даже с натяжкой считать настоящим походом, ведь они добирались только до ближайшей рощицы, здесь, как умели, разводили костер, перекусывали, ссорились с девчонками, и этим все ограничивалось. А его отец был не из тех, кто любит выбираться на природу…
"А что он вообще любил?" — Саша попытался вспомнить хоть что-нибудь, но то ли отец скрывал это от него, то ли ничего, кроме органа в его жизни просто не было, но на ум ничего не приходило. Они прожили вместе десять лет и не успели узнать друг друга. Странно, если встретиться им предстоит в Сибири…
Внезапно Сашу посетила странная мысль: "А что, если я больше не вернусь сюда? В этот дом…"
Медленно переводя взгляд, он внимательно осмотрел свою комнату как бы заново. Она стала Сашиной всего несколько месяцев назад, но он уже успел прижиться в ней и чувствовал себя здесь — дома. Может, даже с самог