ыражением. У Лильки даже сердце сжалось. До сих пор ей как-то не приходилось жалеть взрослых, разве что дедушку…
— Благодарим вас, — надменно произнес Саша и положил оба брикета на скамью, не обращая внимания на то, что другие пассажиры смотрят на него с удивлением. — Но мы с мамой вообще не едим мороженого и вынуждены отказаться от угощения.
Лилька даже перестала жевать: "Вот это да! А со мной разговаривает, как обычный мальчишка…" Когда Саша вернулся, она прошептала:
— У тебя такое лицо было…
— Какое? — отрывисто спросил он и, не дожидаясь ответа, отвернулся к окну.
Она попыталась изобразить, но Сашка не смотрел на нее, и пришлось сказать:
— Презрительное, что ли… Вроде этого.
Он ничего не ответил, и только когда Наташа заговорила с Иолантой, едва слышно сказал:
— Это точно. Я их презираю.
С трудом оторвавшись от мороженого, Лилька облизнулась и с тревогой уточнила:
— Кого?
— Всех этих… Они лезут к ней со всех сторон. Из машин вечно смотрят, прямо высовываются. На улицах оглядываются… Как будто кто-то из них сможет заменить папу! Они воображают, что смогут. Идиоты.
Сашка говорил сквозь зубы, а ощущение было, будто он кричит — так покраснело у него лицо, и затряслись губы. Наскоро утеревшись рукой, Лилька испуганно похлопала его по колену:
— Тише ты! Чего разошелся? Что ей теперь делать, если твой папа… пропал?
— А если он вернется? — Сашка упрямо наклонил голову, изредка исподлобья поглядывая на мать.
— Ты же сам не верил!
— Ну… Всякое ведь бывает.
Немного подумав, Лилька нашла только один убедительный аргумент:
— А если нет?
— Тогда — пусть.
— А когда это — тогда? Через десять лет? Она уже старой будет!
— Не через десять лет… Не знаю когда!
Расслышав последние слова, Наташа переспросила:
— Когда выходим? Через одну. Не ссорьтесь только, а то весь наш поход насмарку.
— Мы не ссоримся, — Лилька обворожительно, как ей показалось, улыбнулась и, громко хлюпнув, втянула подтаявшую шоколадную жижку.
Немного выждав, она как бы невзначай сместилась вправо и увидела, что мороженое, отданное Сашкой, все еще лежит на сиденье.
"Даже не притронулся! — поразилась она. — И не жалко? Растает ведь. Духота такая… Кому-нибудь еще отдал бы, если сам не хочет…"
Но Турист, как про себя окрестила его Лилька, ни на кого больше не смотрел и вообще отвернулся к окну. Ей почему-то подумалось, что он и там ничего не видит. В профиль его лицо было таким напряженным, точно ему приходилось терпеть боль.
"Обиделся, — догадалась Лилька. — Ну, еще бы… Подумаешь, мороженым угостил! Что в этом такого? А Сашка с ним, как с преступником каким-то… Нет, чтоб спасибо сказать!"
— Оно тает, — жалобно произнесла она вслух, ни к кому не обращаясь.
Наташа замолчала, и Лилька почувствовала, как ей хочется обернуться. На этот раз она и про себя не вскрикнула бы: "Не надо!" Наоборот, теперь Лилька уже ничего не имела против, чтобы Сашкина мама немножко пожалела этого странного человека. Каким-то чутьем Лилька угадывала, что ему станет легче, если Наташа хотя бы посмотрит на него.
"Почему у него такое лицо? — пыталась понять девочка. — Я также сильно обижалась, когда мне какую-нибудь гадость подстраивали… Как на первое апреля письмо прислали, как будто из училища олимпийского резерва. Я думала, что меня и вправду приглашают… А потом все ржали надо мной… Тоже мне, друзья — по самому больному! Но ведь Наташа этому Туристу не друг. И Сашка тоже. Что ж он так распереживался?"
— Это его забота, — отрезал Сашка. — Сам купил, сам пускай и ест.
— Сам он не хочет, ты же видишь. Он же именно нас хотел угостить.
— А ты и угостилась! Вот и ешь себе спокойно.
Она тоже обиделась:
— Я и ем.
Про себя она продолжила: "Вот пересяду к Туристу и съем сама все мороженое. Потом еще жалеть будете, что даже не попробовали… Вкуснотища такая!"
— Скоро выходим…
Наташин голос показался ей тоскливым, будто она вовсе не собиралась идти в этот непонятный поход, а ее тащили насильно. Наверное, незнакомые горы пугали ее еще сильнее, чем Иоланту. Та была, по крайней мере, связана с ними прошлым…
"Это ведь только мне и надо, — забыв о картине, подумала Лилька. — А я Наташе тоже еще не друг… Почему она это делает?"
Подавшись к окну, Иоланта Сигизмундовна со страхом воскликнула:
— Ох, ничего не выйдет из нашей затеи!
— Увидим, — жестко произнес Саша. С каждой минутой он мрачнел все больше.
— В конце концов, мы просто подышим воздухом, — рассудительно проговорила Наташа, которой этого воздуха хотелось меньше всех.
Лилька жадно вбирала каждое произнесенное слово. А когда все молчали, ей приходилось отыскивать какие-то новые мысли, которые на недолгое время заполняли голову и не давали думать о самом страшном. Хотя все эти мысли тоже были связаны с дедушкой, но не напрямую, и от этого казались не такими горькими. А шоколадное мороженое еще и подсластило их. Сашка не хотел понять этого. Мог бы, но не хотел.
— Кажется, уже на следующей, — сказала Наташа и судорожно сжала теперь уже обе косички, будто цеплялась за спасательные тросы.
Она нервничала все заметней, и Лильке подумалось, что, может, Сашина мама просто боится не уследить за ними или с чем-то не справиться. Ведь Сашка говорил, что в Латвии они никогда не ходили в походы. Интересно, почему? Там ведь были красивые леса, если верить картинам дяди Валдиса. Хоть он и рисовал по памяти, что-нибудь должно же было остаться!
Девочка уже хотела потихоньку пообещать Наташе, что они все время будут вместе, а значит опасаться нечего, но тут ее внимание опять отвлек Турист, который вытащил из кармана пакет и одним движением свалил в него раскисшее мороженое. В другую руку он взял синюю спортивную сумку ("Такую бы мне — на сборы ездить!" — несколько раз за поездку подумала Лилька) и пошел к выходу, даже не посмотрев на Наташу.
— Ой! — вырвалось у Лильки, которая так и подскочила. — А он тоже выходит.
Тут уж Наташа не выдержала и оглянулась. Лицо у нее стало таким растерянным, что Лилька тихонько прыснула. Посмотрев на учительницу, Наташа полувопросительно проговорила:
— Но мы же не можем проехать свою остановку, только чтобы с ним не встречаться!
— Разумеется, нет! — возмутилась Иоланта Сигизмундовна. — Я вовсе не собираюсь преодолевать лишние километры только из-за того, что вы, моя милая, шарахаетесь от каждого мужчины!
Сашка буркнул:
— А что ей с каждым знакомиться?
Вытянув шею, Лилька следила за Туристом, который уже с кем-то разговаривал в тамбуре. Ей не было видно, кто стоит рядом с ним, но почему-то захотелось, чтобы это оказалась не женщина.
— Берите свой ранец, молодой человек, — распорядилась Иоланта, наставительно вытянув сухой палец. — И, слёзно прошу вас, поменьше рассуждайте о том, чего еще понять не можете.
"Его сейчас разорвет от злости! — Лилька наклонила голову, чтоб Сашка не заметил, как у нее расплывается рот. — А все равно ведь не спорит с ней… Наверное, он ее немножко боится", — подумала она уже сочувственно. Ей было бы интересно посмотреть, как они занимаются, когда остаются один на один. Может, Иоланта только кажется такой дамой, а сама все-таки орет на него? Или даже бьет по пальцам? Ужас!
Одним броском нацепив свой рюкзачок, который (она заметила!) так понравился Сашке, Лилька первой рванулась к тамбуру, но Наташа цепко схватила ее за руку:
— Не туда! Выйдем с другой стороны.
— Как вам будет угодно, — церемонно отозвалась Иоланта Сигизмундовна, всем своим видом выражая крайнее неудовольствие.
Пристроившись за Лилькой следом, Саша проворчал, пихая ее скаткой с одеялами:
— Иоланта прямо, как сваха какая-нибудь допотопная… И ты туда же!
— Я не туда же, — огрызнулась она через плечо. — А ты из мухи мамонта раздуваешь.
Он рассмеялся:
— Слона! Так говорят.
— А ты — мамонта! Как будто твоя мама замуж обязана была выйти, если мороженое съест! Столько добра пропало… Тебе не жалко?
Уже в тамбуре Сашка быстро проговорил, пока не подошла мать:
— Она сама мне говорила, что нельзя поощрять человека, если на самом деле он тебе не нужен.
— А это вообще неправильно! — Только и успела возразить Лилька.
Их вагон остановился возле одинокой зеленой скамейки без спинки. На ней, задумчиво шевеля крылышками, ждала кого-то одинокая "лимонница".
— Сроду бы не подумала, что тут остановка, — удивилась Лилька и, спрыгнув на гравийную насыпь, завертела головой. — Хоть бы табличку…
И, не договорив, заметила вывернутый указатель со словом "Скалистое". Та самая желтая бабочка пролетела перед ним.
— Скалистое — что? — спросила она, но ей никто не ответил.
"Ладно, увидим", — решила Лилька и, чтобы не стоять без дела, разгребла ногой крошечный холмик гравия. Пыльные, серые камешки угловато покатились вниз и спрятались в траве. Она тихонько рассмеялась, подумав, что с ее приездом для них началось новая жизнь.
Не замечая, чем она занимается, Саша помог спуститься матери, а потом они вместе стащили Иоланту, которая уже на ступеньках начала охать и твердить, что ей все здесь абсолютно незнакомо.
— Поезд отойдет, тогда осмотритесь, как следует, — терпеливо заверила ее Наташа.
Она хотела взять мешок с палаткой, но сын уже подхватил его, всучив одеяла Лильке, которая слегка просела под их тяжестью.
— Ты, мам, продукты неси.
— Я могу вам помочь?
Они все подскочили так, будто делили в этот момент награбленное добро, а их застукали. Только Иоланта Сигизмундовна, не участвовавшая в этом, не дрогнула. Она видела, как Турист подходил.
— Я никого из вас не пытался ни обидеть, ни отравить тем мороженым, — сказал он, глядя на Наташу, и не замечая Лильку, которая все пыталась перехватить его взгляд, чтобы рассмотреть: правда, у него зеленые глаза, или ей показалось?
— Мы и не обиделись, — холодно ответила Наташа. — Дело в том, что я учу сына не принимать подарки от незнакомых. Это дурной тон.