— Ты останешься здесь одна?
Игорь выдавил смешок:
— Классическая задача про козу, волка и капусту… Никогда не мог с ней справиться.
— Пусть он едет один, — глаза у Лильки стали умоляющими. — А мы с тобой на…
Но Саша не дал ей договорить:
— Я не поеду с тобой.
— Нет? — она растерянно улыбнулась. — Ну, ладно… Езжайте вместе. Отвези его. Я выберусь. Можете не беспокоиться.
— На этом и порешим, — жестко сказал Саша. — Только маме не проболтайтесь, что я увез вас от нее, — он кивнул на Лильку, — и доставил к ней.
— Нет, конечно, — от закипевшей в нем радости, у Игоря уже тряслись руки. Ему плохо удалось изобразить беспокойство: — Ты точно доберешься одна?
— Что я — маленькая?!
"Маленькая, — вот теперь нежность к ней затопила его. — Хорошая моя…"
Саша отрывисто проговорил:
— Между прочим, я не заставляю вас ехать. Может, у вас… двоих были другие планы? Это ваши дела, меня они не касаются. Меня волнует только мама.
— Как обычно, — сказала Лилька. — Никто другой никогда тебя и не волновал.
— Ты еще будешь упрекать меня?! — взвился он.
Игорь шагнул между ними:
— Поехали. Я не хочу терять ни минуты.
Оторвав от Лилькиного лица тяжелый взгляд, Саша согласился:
— Поехали. Если вам необходима сцена прощания, это без меня. Прошу вас, не стесняйтесь!
Уходил он, кажется, еще быстрее. Игорь даже забеспокоился, как бы Саша не умчался без него, просто не справившись с этой потребностью в движении. Но необходимо было что-то сказать Лильке…
— Ты… — начал он и понял, что все слова уже обессмыслились.
— Я доберусь, — выпалила она и улыбнулась. — Ты не переживай! Я же всегда знала, что у нас ничего не получится.
Он криво усмехнулся:
— Наломал я дров.
Бодро тряхнув головой, Лилька заверила:
— Ничего. Дрова всегда могут пригодиться.
— Серьезно? Но это барахло, а не дрова… Что за сказку он ей рассказал?
Она сразу помрачнела:
— Я не могу… Это его сказка.
— Ладно, не говори. Ничего не говори, хорошо?
— А мне и нечего сказать. Ты все знаешь. Будь счастлив, ладно? Я попрошу за тебя.
— Кого? — не понял он, думая о Наташе.
— Как это кого?!
— И впрямь, больше некого. Я тоже попрошу за тебя. Ну…
Лилька засмеялась и легонько оттолкнула его обеими руками:
— Иди! И не глупи, ладно?
— Больше не буду, — у него так разболелось в груди, что легче, казалось, остаться, чем уйти. Но Игорь знал, что не простит ни себе, ни ей, если останется.
— Иди-иди, а то он еще уедет. Он злится. Знаешь, почему?
Сашка был уверен, что в этой сказке все закончится по-другому. Она должна была закончиться по-другому.
Глава 13
"А все уже закончилось?"
Ее собственные последние слова сами собой переродились вопросом, на который ни у одного из них не было ответа. Лилька подумала, что ничто в жизни не кончается до тех пор, пока не закончится сама эта жизнь. Даже разорванные отношения продолжаются в одном из двоих (троих? четверых?), в том, который не желал этого разрыва. Или думал, что желал только до того, как это случилось. И тогда началось внутреннее развитие связи, больше не существующей вовне. И кто знает, может, эта додуманная, нафантазированная жизнь оказалась куда увлекательнее и глубже той, что могла состояться.
— Я не хочу о нем думать, — сказала она вслух.
Голос прозвучал не твердо, а сама Лилька не очень поняла, о ком только что говорила. Как-то она читала, что психологи в таких ситуациях советуют больше думать о себе, но как раз этого она не умела. С тех давних лет, когда еще был жив дедушка, а потом появился Сашка, Наташа, Игорь, — все в Лильке было заполнено другими людьми. Ведь они оказались интереснее, талантливее, чем она, и было счастьем войти в их жизнь и разделить ее с тем, чтобы наполниться ими до краев.
Лильке совсем не хотелось отправляться на станцию немедленно. Это значило бы опять смешаться с людьми, подобными ей самой — не особенно интересными и талантливыми. А те трое, которые были необходимы ей, вновь отделились, вернув Лильку в то состояние сиротства, от которого сами же когда-то спасли. Теперь она не могла подступиться ни к одному из них. И дело было не в какой-нибудь дурацкой гордости отвергнутой! Если б ее позвали, она помчалась бы вприпрыжку. Но никто из них не хотел ее звать.
От реки уже тянуло сыростью, а Лилька и не заметила, как подкрался вечер. Очнувшись, она огляделась с испугом: "Не ночевать же здесь одной?!" Ей стало досадно за этот страх: "Я же когда-то была храброй…" И усомнилась: а, может, этого и не было, а страх просто забылся?
Она через силу поднялась, чувствуя себя постаревшей лет на тридцать. Будто за то время, пока Лилька сидела на берегу, река незаметно вымывала из нее остатки юности и уносила золотыми крупинками, которые где-нибудь должны были осесть на детские руки, еще не сотворившие зла.
"Пусть бы я стала старухой! — сжавшись от холода, молила она реку. — Пусть бы никто больше не видел во мне женщину… Но только, чтобы они все снова были со мной. Вернее, я с ними… Я не могу одна! Я не умею…"
У нее по-детски перекосился рот, и слезы вырвались с громким всхлипом. Раньше Лильке представлялось, что одинокие люди плачут совсем тихо, и потому никто их не слышит и не замечает. А сейчас она ревела в голос, пытаясь заполнить образовавшуюся тишину, и уже понимала, что это невозможно, невозможно…
В голове разлилась тяжесть, которой не хватало объема, и она пыталась выплеснуться через виски. Сдавив их пальцами, Лилька пошла по берегу, надеясь убежать от боли, как будто та могла быть связана с местом. Потом заметила, что идет не в ту сторону, и повернула назад.
— Они меня бросили, — она все еще захлебывалась обидой, и боль тоже не желала униматься. — Все меня бросили!
То и дело Лилька напоминала себе, что виновата сама, только это ничуть не утешало. Уже ничего нельзя исправить — эта мысль так давила, что она с трудом переставляла ноги.
"Похоже, я и на последнюю электричку не успею!" — вспомнила она и только тут сообразила, что у нее совсем нет денег. До того, как попасть в больницу, она ехала с Сашей на мотоцикле, и деньги ей были ни к чему. А попросить у Игоря ей не пришло в голову. И ему тоже… Это был не тот момент, когда думается о деньгах.
— Ладно… Кто-нибудь подвезет.
В этом она совсем не была уверена, ведь все вокруг только и твердили: "Бесплатным бывает только сыр в мышеловке…" Лилька и без того чувствовала себя слегка придушенной мышкой, чтобы совать голову еще глубже. Но ей необходимо было как-то выбраться отсюда, ведь за ней Сашка уже не вернется.
"Надо было ему все рассказать Наташе еще десять лет назад, — она вдруг заметила, что больше не плачет. — Тогда она не ждала бы полжизни своего органиста. И все сложилось бы по-другому. У всех нас… Надо было сказать ей".
Решив срезать дорогу, Лилька пошла через лес, чтобы выйти на шоссе ближе к городу. В крайнем случае, подумала она, если ни одна машина не остановится, можно добраться до города и пешком. Это будет вместо тренировки… Хотя зачем они ей теперь эти тренировки?!
Когда-то она всерьез мечтала стать олимпийской чемпионкой, но близость с талантливыми людьми ей самой таланта не прибавила. Или просто не хватило терпения? Чего-то не хватило, когда Лилька пыталась выстроить свою жизнь, и все пошло наперекосяк. А теперь это неуклюжее сооружение накренилось и зависло над пропастью, подобно Пизанской башне. Вот только никто им не восхищался…
Лес ее не пугал. Вряд ли поздно вечером здесь мог встретиться кто-нибудь из людей, а насчет зверей Лилька была уверена, что без повода они не нападают. Она же не собиралась давать им повод. В этом лесу они с Сашкой подглядывали за бурундуками. На одного из них Лилька чуть не наступила, когда пыталась первой добежать до земляничной полянки, которую накануне они обчистили не до конца. Бурундук сидел прямо на тропинке и с таким упоением обгладывал, какую-то семечку или шишку (это уже забылось), что даже не заметил несущуюся на него Лильку. Хотя в сравнении с этим зверьком, она была целым слоном. Она успела заметить полосатую шкурку в последний момент и, перепрыгнув, крикнула Сашке:
— Не задави!
"Это ведь было на следующий день после дедушкиной смерти, а я уже веселилась во всю… Как это возможно? Я так любила его, а успокоилась почти мгновенно. Нашла другую семью, и утешилась. Как животное… Он тоже давно умер, тот бурундук… Сколько они живут?" — любая мысль, связанная с утратой, сейчас вызывала у нее слезы. И Лилька уже готова была оплакать старого знакомого, но тут заметила, что тропинка, за которой она перестала следить, исчезла. Она остановилась и огляделась, стараясь не прислушиваться к тому, в какую лихорадку мгновенно впало ее сердце.
Сцепившись нижними ветвями, деревья плотно окружили ее, на время забыв о своих лиственно-хвойных различиях. Лилька обвела взглядом темные похожие силуэты и поняла, что так просто они ее не выпустят. Это был совсем не тот лес, который она видела днем, — полный воздуха и солнца. Сейчас промежутки между деревьями плотно забились фиолетовой тьмой, в которую страшно было войти.
— Не здесь же оставаться…
Она прислушалась: не откликнется ли кто на звук ее голоса. Но лес только злорадно поскрипывал и едва различимо ухал, давая понять, что здесь идет совсем другая жизнь, в которую Лильке незачем было вторгаться. У нее в мыслях даже родилось оправдание, которое некому было адресовать. Тогда она сказала сама себе: "Только не паникуй. Ничего еще не случилось. Я не заблудилась. Я…"
Добавить к этому было нечего. Лилька судорожно сглотнула подступивший к горлу страх и повернула назад, ругая себя за то, что поторопилась, и не осталась ночевать в домике Игоря. Куда она так спешила? Никто ведь ее не ждал…
"Хоть бы луна вышла! — взмолилась она, готовая отчаяться. — Ничего не видно… Где же эта тропинка? Я же шла по ней, куда она делась?!"