– Под Мортрумом целая сеть подземных тоннелей. Большинство из них вполне безопасно. В норме Предел невидим человеческому глазу. Там, где магия не истончена, ни души, ни иные не видят ничего, кроме глухой стены. Но если сила чуть ослабевает, появляются вот такие окна. Они становятся заметны не сразу. Сначала это легкий свет, рассеивающий непроглядную тьму. Затем он становится осязаемее, превращается вот в такую завесу. Она уже опасна, и за ней требуется контроль.
– И почему здесь никого нет? – спросила я.
– Она только появилась. Ее недостаточно, чтобы какая-то душа прорвалась. Я должен оценить масштаб проблемы и назначить стражей.
По коже прошелся мороз. Я не могла отвести взгляд от Предела, завороженная непостижимой силой.
– Но вы умеете их запечатывать?
– Некоторые из нас.
– Дэваль?
– Да, – в голосе Самаэля промелькнул холодок. – Мой брат – один из немногих, способных на это.
– И почему мы просто не можем вызвать сюда его? Пусть поработает, а то явно некуда девать энергию.
– Это очень небольшая прореха. Пока что достаточно стражей возле нее. Внимания Дэваля требуют куда более опасные места.
– Начинаю понимать, откуда у него такая самовлюбленность. Даже не скажешь, что мир вращается не вокруг него. Сочувствую, крепись.
– Я польщен, – усмехнулся Самаэль. – Скоро ты присоединишься к какой-нибудь паре стражей. Тебе нужно научиться стоять в дозоре. Еще не решил, к кому именно, но в ближайшее время решу. Пока не стоит ставить тебя полноценным напарником. Во избежание. Да, кстати, за оставление напарника-стража или срыв дозора следует мгновенная отправка в Аид.
– И почему я не удивлена?
– Все, идем. Больше здесь не на что смотреть. Покажу тебе штаб стражей и отчетность. Будь осторожна, во многих коридорах нет освещения. Так проще искать новые прорехи.
Самаэль привычно направился вперед, не сомневаясь, что я поспешу следом. Но прежде чем нырнуть за наставником в очередной тоннель, я обернулась, чтобы еще раз взглянуть на Предел.
На долю секунды его сияние словно стало ярче.
– Аида… – пронесся по залу тихий женский шепот.
А затем все смолкло.
Глава 6
На этот раз Стикс замерз вечером. Словно высшие силы знали: меня продержат допоздна, и даже Харриету придется больше часа ждать у дверей. На его месте я давно бы сбежала, но, кажется, я сильно недооценила навязанного друга, а он был человеком слова. В бар – значит, в бар!
– Тяжелый день? – спросил он, когда мы шли вдоль реки.
– Водили смотреть на Предел. И показывали, сколько бумажек нужно заполнить, чтобы тебе засчитали смену и разрешили поужинать. И знаешь, какая мысль меня посетила?
– М-м-м?
– Вы мне врете.
Это сейчас показалось или Харриет как-то слегка притормозил и ошалело на меня уставился? С чего бы?
– Все это, – я обвела глазами улицу, – вместе с вашим Пределом, Вельзевулом, наследниками, принудительной работой – не изнасилование здравого смысла, а… ад.
– Чего?
– Ну да. Обычный такой скучный ад для скучной Аиды. Я умираю, попадаю в ад, и он вот такой: как будто специально созданный, чтобы каждый напоминал мне, что я не была хорошей. Чтобы жила в постоянном страхе отправиться в кошмарное место и усердно работала, чтобы окончательно умереть ради новой жизни. Эдакое колесо для хомячка. Поэтому все вокруг делают мою жизнь здесь невыносимой. Чтобы помучилась. Ну как тебе теория?
– Никогда не слышал большего бреда. Ну а я в твоей теории за что страдаю?
– А ты – симуляция. Может, я даже не умерла, а нахожусь в коме, и мой мозг генерирует всю эту чушь.
– Да, очень похоже. Я даже начинаю тебя побаиваться.
В этот момент вода на реке покрылась толстой коркой льда, и я, взвизгнув, побежала переобуваться.
– Да, конечно, я подожду, весь я совсем не голоден и не устал после длинного рабочего дня, – вздохнул Харриет и взял мою сумку.
Меня уже не пытались затащить наверх, весть о сумасшедшей, гоняющей на коньках по реке мертвых, облетела весь Мортрум. Сегодня я откаталась еще более волшебно, чем вчера: в окружении ночных огней города-замка. Народ толпился у перил, наблюдая, как я раскатываюсь, а потом открылась дверь одного из баров – и музыка пролилась на набережную.
Я не могла упустить такой шанс!
Хотелось верить, что впервые в истории на льду Стикса под музыку мертвых исполнялся танец на льду. Осознание того факта, что я уже умерла, и еще раз умереть не так-то просто, придало мне сил и уверенности. Тот страх, инстинкт самосохранения, что часто мешает взрослым фигуристам, не исчез, но притупился. И я чувствовала себя почти всемогущей.
Ну и свалилась с акселя.
Народ наверху испуганно ахнул, но я привычно вскочила на ноги и понеслась дальше. Кружиться, скользить, летать. Потрясающее ощущение!
– А вот теперь, – улыбнулась я Харриету, когда остановилась, поняв, что в легких закончился воздух, – можно и выпить.
Когда переобувалась под любопытными взглядами прохожих, спросила:
– Почему Стикс замерзает? Каждый раз в разное время?
– Понятия не имею, такого еще не было.
– Серьезно?
– Да. Началось с твоим появлением. Как это стыкуется с твоей теорией о том, что ты в аду?
Сначала я хотела привычно съязвить, но передумала. Тело приятно ломило, сердце стучало от нагрузки, легкие раскрылись, и свежий вечерний воздух казался удивительно вкусным. Стало так хорошо, зачем все портить?
Бар, куда любили захаживать сотрудники министерства, мне тоже понравился. Огромное помещение вдоль стен окружали высоченные колонны с горгульями в основаниях. Каждая держала по два подноса с башенкой шотов. Вдоль длинной барной стойки сидели стражи, на небольшом возвышении за невысокой витражной ширмой – проводники, а на втором ярусе, куда вела причудливо изогнутая винтовая лестница, зависали магистры. Других я не узнала, только тех, кто в форме, но их было достаточно, чтобы прикинуть что к чему.
Большая дверь в дальнем конце зала вела на веранду, откуда открывался вид на город. Там мы и обосновались. Единственное место в баре, где можно было спокойно говорить, не перекрикивая гвалт и музыку.
– Что будешь? – спросил Харриет.
– Не знаю. Попроси что-нибудь кислое.
– А поесть? Что-нибудь сладкое?
– Не угадал. Мясо! У вас же есть мясо?
– Найдем. Жди здесь, принесу.
Харриет ушел в зал, а я осталась любоваться городом и посетителями. Ночные огни всегда меня завораживали. Как-то раз мы с отцом ездили на выходные к океану. Разбили палатку на берегу, рассматривали звезды, сверяясь с приложением, показывающим карту звездного неба. А еще наблюдали за огнями в горах: проезжающими машинами, фарами, рассеивавшими ночную тьму. Кажется, если закрою глаза, наяву услышу шум воды, бьющейся о камни, и шелест листвы. А еще – мягкий размеренный голос отца, рассказывающего об очередном созвездии. Я никогда не умела видеть их на небе, но делала вид, что умею. Чтобы папа мной гордился.
– Вашему образу не хватает бокала.
Я оторвалась от созерцания панорамы и подняла взгляд. С легкой улыбкой у столика стоял Харон, держа в руке два бокала.
– Позволите вас угостить?
– Эссенция желаемого? – Я узнала жидкость в бокале.
– Уже пробовали? Надо же, а я думал, получится вас удивить.
Я вспомнила, чем закончился ужин с Дэвалем, и поежилась.
– Не надо меня удивлять.
– Можно? – Харон кивнул на стул.
– Валяйте, но драться за него с Харриетом будете сами.
По-видимому, Харон не слишком боялся гнева моего приятеля. Он поставил передо мной бокал и сел напротив.
– Могу спросить, о чем вы думали, когда я подошел? На вашем лице, мисс Даркблум, застыло несвойственное вам выражение грусти. Обычно ваши глаза горят огнем борьбы, а не тоской.
– Просто любовалась городом. Вспоминала жизнь. Жаль, что у вас совсем нет природы. Я скучаю по океану, горам, лесам, озерам. Жалею, что мало обращала на них внимание и не ценила. Сейчас бы все отдала за денек в палатке.
– Кажется, вы на верном пути. – Харон усмехнулся.
Сегодня эссенция подарила мне насыщенный вкус яблока, личи и лайма, щедро сдобренных чем-то крепким. Идеально освежающий коктейль. Главное – не переборщить, а не то утром придется ползти на учебу с мыслями о том, что Предел и Аид – не такая уж плохая перспектива.
– Скажите это Самаэлю.
– О, магистр Сонг не нуждается во взгляде со стороны, это я могу сказать с полной уверенностью. Дайте его опыту шанс, Аида. Он никогда не ошибается.
Очень хотелось ляпнуть насчет неудачного брака, но раскрывать карты перед Хароном было бы глупо. Я решила до поры до времени придержать информацию о том, что знаю, кто убил меня. А проводник в старомодном костюме – не лучшее доверенное лицо. Кто знает, кому верен Харон и не стучит ли он прямиком Самаэлю или Вельзевулу? Или Селин…
– Вот, вы снова задумались, – улыбнулся он. – Непростая неделя, понимаю. Сначала всегда тяжело. Но вы неплохо держитесь. А еще, мисс Даркблум… о вас говорят.
– Обо мне? И что именно?
Интересно, здесь есть закон о приличном поведении в обществе? Вряд ли говорят исключительно хорошее. Скорее, с презрением тянут «су-у-у-у-чка-а-а-а», как было в школе.
– Разное. Много. Постоянно. Я так понимаю, вы уже опробовали мой подарок.
– Не подарок, а товар. Харон, я должна вам желание. Это не жест доброй воли.
Харон рассмеялся.
– И то верно. С вами приятно иметь дело, мисс Даркблум. Люблю тех, кто помнит о своих долгах. Кстати, о них.
Он оглянулся. В открытые двери было видно, как через толпу, держа в руках два бокала, пробирается Харриет.
– Ваш друг возвращается. Пожалуй, я слишком стар, чтобы драться с ним за место, хотя вы, Аида, определенно этого стоите. Но… – Он наклонился, чтобы поцеловать мне руку. – Прежде чем я вас покину, хочу озвучить свою цену за ваши чудесные новенькие коньки.
– И что вы хотите? – холодно спросила я, хотя сердце забилось как бешеное.