Алхимия, если кто подзабыл, это натуральная лженаука. Поэтому тут я вынужден повториться и сделать некоторые пояснения, поскольку меня могут читать женщины, а им всегда приходится терпеливо повторять дважды, трижды и четырежды, потому что бить женщин нельзя.
Итак… Глупые средневековые алхимики, которые пытались получить из ртути и свинца золото, не знали химии. И не знали физики. Это только потом дедушка Менделеев составил свою табличку, после чего пустился в пляс. Стало ясно, что существуют простые химические элементы (от слова «элементарные»), которые, в отличие от составных химических веществ, дальше уже не разложишь. Золото – это элемент. А, скажем, вода – сложное вещество, состоящее из двух элементов. Все металлы, включая золото, – элементы. Сложить из этих единичных деталек природного химического конструктора сложные молекулярные сооружения с множеством атомов – можно. Вон в молекуле ДНК несколько миллиардов атомов! Разобрать любую молекулу на элементарные атомы из таблицы дедушки Менделеева тоже можно. Это как машинку разобрать, сделанную из детского конструктора – запросто! А вот превратить гаечку в болтик уже нельзя: это элемент конструктора.
Так умерла мечта средневековых алхимиков о халяве.
Потом люди более глубокие, чем химики, – физики – узнали, как устроен атом. Он, в отличие от представлений древних греков, которые считали атом неделимым, оказался сделан из еще более мелких деталек. И до Второй мировой войны физики изготовили из ртути радиоактивное золото (нестабильный изотоп золота), ядра которого потом все равно распались обратно до ртути. А после войны на мощном ускорителе были получены 35 мкг стабильного золота. Вы про это помните, я рассказывал…
Но это все – не алхимия! Это все – ядерная физика. Это все ускорители и гигантские энергии, атомные реакторы и прочие огромные и дорогие установки ядерной физики. В обычных условиях ничего подобного, разумеется, осуществить нельзя. Кулоновский барьер при низких температурах непреодолим, и потому, например, реакции синтеза легких ядер невозможны при обычных условиях. Оттого и нету у нас до сих пор термоядерных станций. Сверхусилия нужны. Точка!
Именно поэтому Уруцкоева тогда и раздолбили в Академии наук, не глядя. Но… времена были смутные, и Минпромнауки дало поручение людям более солидным, чем плазменщик Уруцкоев, а именно – настоящим тяжелым ядерщикам из настоящего ядерного института с настоящими ускорителями – проверить эффект, обнаруженный Уруцкоевым. Именно так доктор Ковалев и попал в эту историю. Для него она началась неожиданно и перевернула жизнь, поскольку он и стал тем проверяющим![10]
Группа Ковалева со всей возможной тщательностью перепроверила эксперименты Уруцкоева на своем уровне компетентности и подтвердила эффект. Более того, забегая вперед, скажу, что Ковалев разработал модель, которая позволила предсказывать амплитуду эффекта (процент прореагировавших атомных «шариков»). И потому он, веселясь, говорил потом Уруцкоеву: «Сделаешь лунки побольше, будет такой-то эффект, сделаешь поменьше – такой-то».
– Откуда ты знаешь? – удивлялся Уруцкоев.
Оказалось, что в данной реакции очень важен масштабный, геометрический фактор, то есть размеры самого оборудования, численность и взаиморасположение лунок, а также ориентация оборудования по сторонам света, о чем мы еще поговорим.
Ковалев вбросил для этого явления полузабытый термин «трансмутация», и он прижился.
– До этого эффект как только не называли – преобразование, трансформация… Но теперь закрепилось название «трансмутация». Приживется ли название «ТМ-физика», не знаю, посмотрим, но трансмутационная физика, в моем понимании, описывает всю совокупность явлений, связанных с принципиально новым миром субэлементарных частиц, из которых сделаны кварки и лептоны. Но это уже чисто моя теория.
Напомню читателю, что сейчас наука считает лептоны (электроны, нейтрино) и кварки (из которых делаются протоны и нейтроны) – воистину элементарными, ни из чего не состоящими частицами…
– Так! Давайте пока отойдем от теории, Владимир Дмитриевич. Вернемся к самому явлению холодной трансмутации. Это ведь открытие на две Нобелевских премии! А вам ни одной не дали. Хотя, вы говорили, что на вашу статью ссылались…
– Не просто ссылались! Когда публикация вышла, я в двадцати двух институтах сделал доклады, на протяжении 6 лет меня просто растаскивали на части. Какое-то время я, грубо говоря, просто не выезжал из Москвы, все центральные институты, наперекор мнению Академии наук, просили сделать сообщение. И вот после этих докладов ко мне подходили разные ученые, инженеры, и неожиданно для меня самого вдруг выяснилось, что в этой области одновременно с Уруцкоевым работали штук десять научных и инженерных групп, которые случайно попали на тот же эффект, только не знали, что с ним делать, и как оно получается – просто в силу того, что никто из них не был профессионалом-ядерщиком, мы были единственными. И в этом было наше счастье. Никто ничего не понимал, а мы понимали, как это происходит и почему.
Причем все, включая ядерщиков, находились и до сих пор в большинстве своем находятся в плену устоявшихся воззрений о том, что невозможно в «комнатных условиях» преодолеть кулоновский барьер. Нужны ускорители! Нужно кувалдой бить ядро, чтобы его расколотить! И вдруг оказывается, что сделать это можно не силовым методом, а просто «убеждением» – поговорив с атомным ядром на его языке. И это – язык электромагнетизма! То есть определенным образом приготовленная электромагнитная волна – на определенном энергетическом уровне, с определенной частотой, определенной модуляцией и топологией – запускает трансмутационный процесс. В котором получаются только стабильные изотопы. Без всякой радиации. И даже если в такой процесс, условно говоря, кинуть радиоактивные изотопы, их разберет по нуклонам на стабильные. (Иными словами, таким образом можно бороться с радиоактивными отходами. Но об этом – позже, и это тоже вещь с точки зрения современной физики совершенно невозможная – нельзя повлиять на скорость распада!)
Однако, самым поразительным было то, что, взяв геологические данные, группа Ковалева обнаружила, что концентрация элементов в земной коре практически совпадает с кривой распределения стабильных изотопов в реакциях трансмутации! Друзья мои, вы же догадываетесь, что таких совпадений не бывает.
– Вы же понимаете, что это значит? – спросил меня Ковалев.
– Дураков нет, – покивал я.
– Да! Это означает, что когда-то, на молодой горячей Земле трансмутационные процессы вовсю шли и дали именно такой состав коры… Это совпадение мы обнаружили совершенно случайно. И очень удивились, когда выяснилось, что поведение элементов в коре Земли полностью повторяет огибающую энергию связи в наших экспериментах. Перепроверяли много раз! В конце концов, написали обстоятельную статью, и отослали ее в Париж Жоржу, она вышла в 2005 году… Жорж до такой степени возбудился, прочитав ее, что написал нам в письме: ребята, это абсолютно знаковая работа! Сами геологи понятия не имеют, почему поведение выхода разное у разных элементов в коре Земли… Поэтому Лошак и выделил на вторую статью почти столько же места, сколько на первую. Его этот факт привел в совершеннейшее изумление, он даже связывался с геологическим агентством Франции, показал им этот результат. Даже конференция была специально этому посвящена, куда нас с Генкой приглашали. Генка – это мой сотрудник… Но у нас были какие-то свои проблемы, было не до конференции, и Жорж Лошак сам сделал доклад, геологи и физики только развели руками. Потому что таких совпадений и вправду не бывает.
Некоторое время я сидел и переваривал то, что сообщил мне Ковалев. Голова гудела. А затем начал спрашивать, слишком уж много вопросов вертелось в голове.
– А почему в ваших ядерных реакциях нет никакой радиации, никакого ионизирующего излучения, и даже радиоактивные элементы превращаются в стабильные?
– Такова физика этого процесса. Здесь все соблюдается – закон сохранения энергии, закон сохранения заряда. А основным строительным материалом для трансмутации являются протоны, входящие в состав воды. При этом, если происходит сборка атомных ядер, значит, вылетают нейтрино. А если, напротив, идет разборка тяжелых ядер – а мы из свинца получали калий и кальций – то вылетает антинейтрино. И все! Поскольку нейтрино практически не регистрируются, мы ничего и не видим – ни осколков деления, никаких альфа-частиц, бета-частиц, нейтронов, гамма-квантов… То есть мы имеем классический неядерный процесс.
– Я бы сказал, неклассический ядерный… Допустим. Еще вопрос. Если вы говорите, что попасть в этот хитрый режим непросто, нужны определенные поля, токи и прочее, то что же запустило процесс трансмутации на ранней Земле?
Я уже знал ответ, и Владимир Дмитриевич подтвердил мою догадку:
– Думаю, грозы – те самые молнии, где имеется самый широчайший набор частотных параметров во всем электромагнитном спектре. Что-то случайно подходит и запускает… А грозы когда-то были чудовищными: геологи находили проплавленные на 10–20 метров базальты от удара молнии. Так что возможно, запускала этот природный процесс именно электрическая деятельность в присутствии магнитного поля Земли – последнее должно быть обязательно.
Еще некоторое время помолчав и утоптав информацию в голове, я вздохнул и решил вернуться к началу истории.
– Ладно, возвращаемся к господину Уруцкоеву, который колол бетон и случайно обнаружил в бетонных лунках…
Ковалев отрицательно покачал головой:
– Нет, не в бетоне! Когда они начали изучать вопрос «пшиков» и «бахов», то перенеслись в лабораторию. Создали установку и начали делать лунки в больших полиэтиленовых блоках. И опять-таки размер блоков был ими найден совершенно случайно – позвонили знакомым в соседний институт, те говорят: да, у нас есть обрезки литого полиэтилена, пока не выкинули, приезжай и забирай. Так делалась наука в девяностые… Они поехали и вывезли круглые блоки размером 380 мм в диаметре и толщиной сантиметров в двадцать. Этакие полиэтиленовые ковриги! Начали в них по кругу сверлить лунки – 8 штук – совать туда электроды и закладывать разные образцы сгораемых элементов. Закладывали проволочки и фольгу, никель и свинец, меняли нагрузку. Смотрели зависимость от состояния центрального толстого электрода. Ведь токи там были до 5 килоампер, поэтому электрод изнашивался, выкрашивался…