Русс Лекаунт, житель Бронкса в третьем поколении, сперва не понял, что эти подростки из трущоб в зеленых футболках делают на конференции парков. Он внимательно слушал, как мы с учениками рассказываем о благоустройстве Парка По, нашей школьной территории и других мест неподалеку. В перерыве он подошел к нам, протянул мне руку и сказал: «Я собираюсь сделать вас героем».
Вероятно, первый раз в жизни я потерял дар речи. Что может сделать старый лысый белый господин в красных подтяжках, черных армейских ботинках, фланелевой рубахе и штанах с высоким поясом? Что он предложит мне и моим ученикам? Русс был не просто белым, он был сверкающим в буквальном смысле! Я пожал ему руку, но уже собрался повернуться и убежать. Эта встреча была мне абсолютно не нужна.
Но оказалось, что Лекаунт организовал свое «зеленое граффити» в попытке ограничить преступность, наркоманию и незаконные свалки, которые грозили уничтожить его район. Он хотел превратить заброшенную улицу в общественный сад. Лекаунт достал сотни саженцев, которые теперь требовалось посадить в землю. «У меня есть деревья, кустарники и лопаты. У вас есть дети. Как насчет объединения усилий?» – спросил он.
Конечно, как я мог отказать? Это было то, что надо.
Когда я узнал Лекаунта получше, то проникся уважением к его профессиональной компетентности. Этот парень знал все о своих растениях. Он потратил много времени, чтобы изучить технику разведения и выращивания, и теперь жаждал поделиться полученными знаниями. Помимо этого, у него было еще много интересного для нас.
К тому моменту мои ученики уже были достаточно грамотными ландшафтными дизайнерами, чтобы взяться за крупный проект. В Уэйкфилде, где жил Лекаунт, мы столкнулись с обескураживающими проблемами. Это северная часть Бронкса, где заканчиваются 2 и 5-я линии метро. Два десятка лет назад я ездил сюда с моими учениками из Южного Бронкса. Тогда мы всерьез опасались за свою безопасность. Теперь я вернулся с другим урожаем учеников, чтобы восстанавливать район.
В 70-е и 80-е поезда на этих линиях щеголяли самыми замысловатыми граффити в городе. Люди, игнорируя риск быть пойманными, перелезали через ограду депо и наносили на вагоны потрясающую раскраску. К моменту прибытия Зеленых Подростков район имел репутацию опасного, но другого рода. Здесь было полно дешевых магазинов со спиртным и мотелей с почасовой оплатой. Ночная жизнь депо тоже изменилась: теперь 800 сотрудников метро не работали и жаждали развлечений. Здания по соседству стали притонами для подпольных букмекеров, торговцев крэком и проституток. Один дом вообще превратился в гигантский торговый центр для нелегального бизнеса: крэк на первом этаже, героин на втором, проститутки на третьем.
Географическое расположение только усугубляло проблему. В нескольких кварталах к северу от депо находилась граница, разделявшая Бронкс и более зажиточный округ Уэстчестер, где иметь любое количество наркотика считалось уголовным преступлением. Если бы вас поймали с тем же запасом в Бронксе, вы бы отделались легким выговором. Это привело к существенной разнице в ценах. 5-долларовый пакет из Бронкса стоил уже все 25 в Уэстчестере. Поток клиентов из Уэстчестера в Бронкс не иссякал, и часто они задерживались в нашем районе, чтобы на месте употребить приобретенный товар. Между тем наркодилеры и сутенеры использовали транспортный коридор, чтобы распространять все свои товары и услуги.
Лекаунт, упрямый и несгибаемый ветеран войны с бледной лысиной и пивным животом, пытался привлечь внимание властей и соседей к творящимся безобразиям. Не колеблясь, он обвинял их в том, что происходит. Когда мои ученики впервые встретились с ним на конференции парков, один из них шепотом спросил: «Мистер Ритц, откуда он взялся? Вы уверены, что он из Бронкса?» Этот парень был так же неуместен здесь, как викинг – или Гном-Тихогром.
К его чести, Лекаунт не обращал внимания на ярлыки, которые обыватели вешали на ребят. Он ценил в них желание трудиться. Терпение его было безгранично. Когда приходилось копать, он брал в руки лопату наравне с подростками. Они работали бок о бок, и Лекаунт так и сыпал историями о старых временах. Все просто остолбенели, когда выяснилось, что его отец, рабочий-металлург, помогал строить школу Уолтон!
Наши планы были весьма амбициозными: превратить пять кварталов заброшенной Биссель-авеню в городской сад. С одной стороны пространство было ограничено путями метро, приподнятыми над землей.
Это было безжизненное место. С другой – выстроились скромные частные дома, знававшие лучшие времена. Прежде чем что-то сажать, нужно было выгрести отсюда весь мусор.
«Пора надевать рукавицы и наколенники и закапываться в грязь», – объявил одноклассникам Кэлвин.
То, что начиналось как школьный проект, быстро стало нашей общей страстью. Мы проводили здесь все время после уроков, выходные и даже почти все лето. Первая фаза заняла у нас почти год. За 18 месяцев проект разросся настолько, что захватил ребят из других школ, взрослых добровольцев и многих ветеранов Вьетнама, живущих по соседству. К лету 2007 года я получил от города финансирование на оплату 60 рабочих мест для молодежи.
Мы начали с самых крупных проблем: с заброшенных машин, которые использовали бомжи и проститутки. Большинство этих авто уже было обобрано до последней детали и обменено на наркотики и услуги. Мы продали металлолом от 40 с лишним остовов машин и вложили вырученные деньги в покупку материалов для ограждений и теплиц.
Простая уборка мусора буквально преобразила район. «Люди проходят мимо и говорят: ничего себе, ребята, вы здорово потрудились, – гордо вспоминал потом Кэлвин. – Люди поймут, что мы тратили на это время – и будут лучше относиться к подросткам вроде нас».
Каждый этап создания сада предлагал нам практические уроки. Мы сами видели прогресс, когда сравнивали две собранных своими руками теплицы. Все практические навыки, которые мы получили, собирая первую, были использованы для строительства второй. У первой был земляной пол; пол второй был вымощен плиткой. Ребята оттачивали свое плотницкое мастерство на скамейках для пикника, прежде чем научились делать элегантные деревянные беседки.
Как только мы закончили постройку, семьи из соседних домов начали устраивать здесь свадьбы и праздники. Чтобы подключить воду, мы починили заброшенный пожарный гидрант и превратили его шланг с насадкой в поливальную установку. Мы использовали все материалы, которыми делились с нами окружающие. Не хватает досок для постройки? Вот их уже несут. Остатки от ремонта дома? Все пойдет в дело, мы ни от чего не отказывались.
В конце концов мы перестали строить по частям и перешли к разработке полномасштабных проектов. Каким будет результат реновации этих пяти кварталов?
Когда мы начали посыпать извилистые дорожки между домами древесной стружкой, местные жители стали выходить на прогулки и выражать свое восхищение нашей работой. У нас были неограниченные запасы стружки благодаря таким городским программам, как «Вторая жизнь новогодней елки». Эти перемолотые елки нужно было куда-то девать. Все были только счастливы, что для них нашлось место в конце Биссель-авеню. Огромные горы стружки временно перегородили улицу, и машины не могли въезжать в парковую зону. Когда мы сделали дорожки, то они стали естественными ограждениями, и автомобилистам пришлось изменить свои привычные маршруты. Очень скоро местные жители начали благоустраивать свои собственные маленькие садики. Кэлвин, размышляя над долгосрочным проектом, суммировал это так: «Мы взяли это место, которое было просто свалкой, и превратили в лужайку для отдыха, пикников и развлечений».
Постепенно заброшенное место превратилось в общественное достояние. Такой наглядный проект, как Биссель-авеню, заставил моих учеников задуматься о своих навыках и умениях. Для них также было внове получать комплименты, и им это понравилось.
Мы взяли это место, которое было просто свалкой, и превратили в лужайку для отдыха, пикников и развлечений.
Ребята, у которых были проблемы с законом, могли отрабатывать назначенные часы в наших проектах и даже получать плату за работу в летнее время. Они это оценили. Ясно, что мы придумали полезную вещь.
Известие о том, что ученики школы Уолтон благоустраивают Бронкс, быстро облетело окрестности. О нас несколько раз писали газеты, а новостная программа посвятила нам целый блок. И это было еще интереснее, чем газеты, – новостную программу могли увидеть все, даже не подписанные на специальные каналы. Ее смотрели люди по всей стране в своих гостиных, в приемной у врача или в администрации. У меня были ученики, уже осужденные условно и ожидавшие слушаний по своему делу. Когда они видели свои лица на экране, то могли уверенно говорить судьям, что стоят на пути к исправлению.
Новости по 12-му каналу повторялись целый день. Как же у ребят прибавлялось уверенности в себе, когда они видели передачу, посвященную их работе! Они звали друзей и родственников к телевизору. Они стали ЗНАМЕНИТЫМИ!
Нас всюду приглашали, и мы никогда не отказывались. Мы участвовали в оплачиваемых работах, благотворительных и государственных проектах. Они обеспечивали материалы; мы предоставляли свой труд.
Большие проекты, такие как Биссель-авеню, занимали несколько месяцев, но многие изменения были заметны почти сразу. Мои ребята особенно любили такой немедленный результат.
Вскоре мы получили приглашение мэрии Нью-Йорка. Нас захотели наградить.
Я сказал ученикам: «Все молодые люди должны надеть галстуки».
«Но у меня нет галстука!» – воскликнул Льюис. «Можешь одолжить у меня».
«Можно мне тоже?» – спросил Рамон.
«Хорошо, поднимите руки, кому нужны галстуки».
Хм-м-м. Похоже, мне понадобится очень много галстуков.
Мы отправились в дорогой ресторан на Юнион-сквер, где мои ученики вели себя с колоссальным достоинством. Я никогда не видел их так красиво и аккуратно одетыми. Они выглядели потрясающе!