Корабли адмирала Максюты
Наш низкий поклон традиции блюсти юбилеи! А то ведь облечём всё и вся строгой государственной тайной и помалкиваем. Так проходят десятилетия. А потом – в архив. Архив опять-таки засекретим! Ну ладно – работа. Но люди! Их тоже туда… замалчиваем напрочь, едва не на века! А их порой десятки тысяч, беззаветно отдававших силы, талант, здоровье, а то и жизнь, в конце концов… Нет, так нельзя, нельзя в забвение. А в угоду некой, порой необоснованной режимности подлежат умолчанию величайшие, героические дела целых поколений?! Будто их и не было…
Сегодня понемногу и, как бы нехотя, отдаёт нам история их имена. Не так уж давно предали гласности имя человека № 1 среди советских, российских завоевателей космоса. Узнали о Главном конструкторе ракетно-космических систем, дважды Герое Социалистического Труда, академике Королёве Сергее Павловиче. Уже на слуху имена Глушкова, Тихонравова, Цандера, Чертока. Но остаётся целый пласт до сих пор неизвестных сподвижников Королёва.
Здесь мы преднамеренно пока не называем имя человека, которого давно пристало вывести из пресловутой секретности и воздать должное в людской славе!
И, что удивительно, мы не уверены: общались ли они когда-либо: Великий теоретик и труженик морей на планете Земля вообще! Не до встреч было. На кону стояло само существование государства. Более 70 прецедентов сегодня обнародованы о нанесении ракетно-ядерного удара «по Советам». Но это не сделано. Не посмели!
А теперь попробуем определить то место, ту область науки и наисложнейшей практики в деле ракетостроения, чем довелось заниматься нашему адмиралу по сути всю последующую жизнь морского офицера. А заодно и многих десятков тысяч военных моряков в его подчинении. В 2009 году моряки некогда совсекретного соединения кораблей готовятся отмечать 50-летие 4-й Тихоокеанской гидрографической экспедиции КИК(кораблей измерительного комплекса). И в этой связи попробуем оценить неоценимое: боевую работу соединения КИК, под руководством ПЕРВОПРОХОДЦА
РАКЕТНОГО ДЕЛА НА МОРЕ адмирала Максюты Юрия Ивановича. Королёв и Максюта: люди-побратимы. Один вершил дела на суше, другой завершал их на море.
Адмирал посылал в точно определённое время абсолютно безоружные корабли идти в самое пекло противостояния двух противоборствующих ядерных держав, в центральную часть Тихого океана. Это пекло именовалось «район, закрытый для плавания судов и пролёта самолётов». А проще – испытательный полигон межконтинентальных баллистических ракет. Полигон никак не охранялся, ни по периметру, ни с воздуха. Возможно лишь из– под воды. А в центре его, в предполагаемой точке падения боеголовки и должны были располагаться эти самые корабли – корабли измерительного комплекса.
Рисковый эксперимент.
Внешне все выглядело благопристойно и почти по лабораторному: «Экспериментальный по запуск изделия X! Всем кораблям занять свои точки в акватории Тихого океана согласно полученным целеуказаниям!»
Примерно так начинаются любые окончательные испытания МБР – межконтинентальных баллистических ракет. Исходные данные: «изделие» запускается из мест «не столь близких», положим, с Таймыра в места «не столь дальние»: на Камчатку. А вернее– в акваторию Тихого океана вдали от Камчатки. Заметим, что туда же рвутся на всех парах и «супостаты». Их задача если не сорвать испытания, то хотя бы помешать. Любыми способами, вплоть…
Прошла команда «Пуск!» Начинает работать система СЕВ (система единого времени) и ничто, подчёркиваем, – ничто для исполнителей эксперимента не имеет более существенного значения, нежели сам эксперимент! Даже сама жизнь участников принимает второстепенное значение. И, если в зоне старта ракеты, до и после команды «Пуск», меры безопасности расписаны до йоты, то в месте отделения ГЧ (головной части) ракеты такие меры сводятся уже к требованиям:
– Быть на минимальном расстоянии от точки падения ГЧ(головной части);
– Установить телеметрические антенны за 15 минут до подлёта ГЧ. (И боже упаси сделать это раньше указанного времени, а тем более – позже!)
– Иметь идеально настроенные станции приёма сигналов строго за определённое время.
– То же самое относится ко всем другим регистрирующим подразделениям на корабле;
– Зарегистрировать с отличным качеством всю информацию относительно поведения ракеты и её головной части.
Всё вышеперечисленное, плюс великое множество сопутствующего и нештатного должно быть выполнено, несмотря на:
– Плотное окружение и помехи кораблей и авиации потенциального противника; (помехи могут оказаться абордажем, а то и хуже);
– Любую штормовую погоду, в том числе зимнюю и обледенение, местами до полуметра;
– Слаженную, вплоть до долей секунды, работу всего личного состава;
– Грамотнейшие и истинно филигранные действия офицерского и мичманского состава;
Героизм в данной ситуации считается делом заурядным, а невыполнение приказа расценивается по законам военного времени… Командиру корабля обеспечить ход клорабля, заданные курс и координаты.
Так вот, на стадии испытания разработанных и апробированных в наземных условиях МБР понадобился целый штат специалистов особого класса, ранее в команде Генерального отсутствовавший. Возглавить подразделение должен был морской офицер, обладающий следующими качествами:
– Кристально чистый в моральном отношении человек;
– Безусловно талантливый организатор;
– Мореход, знающий всю акваторию Мирового океана от Арктики и до Антарктиды как свои пять пальцев и даже лучше;
– Аналитик, инженер, потенциальный учёный группы риска;
– Бесстрашный моряк и душа коллектива.
ПРИКАЗ НА ВЫПОЛНЕНИЕ ПОЛУЧЕН
Кандидата подыскивал лично Главком ВМФ СССР Сергей Георгиевич Горшков, тем более, что была у Главкома мечта переоборудовать под корабли измерительного комплекса крейсера проекта 68 бис, на их утилизации настаивал Н. С. Хрущёв.
Требуемого офицера нашли. Это был капитан первого ранга Юрий Иванович Максюта. Член КПСС, 1918 года рождения. Участник Великой Отечественной войны, один из помощников Командующего Черноморским флотом. В1959 году Главком ВМФ назначил офицера командиром ТОГЭ-4 (Тихоокеанская гидрографическая экспедиция). Это было совершенно секретное соединение кораблей в составе сначала 4-х, потом 6, а в конце – 8 кораблей 1 ранга. Ничего общего с гидрографией, кроме названия да ещё морей и океанов соединение не имело.
Шло прямое противоборство двух ракетно-ядерных держав, соревнование в средствах доставки ядерного оружия: кто быстрее, дальше и точнее это сделает. Паритет по сути игнорировался: нужно было только первенство. Командир соединения должен был в открытом океане принимать личное, совершенно самостоятельное решение по огромному числу вопросов: от работы механизмов корабля до политического противостояния в море. Но самое главное, что идеально удалось осуществить Юрию Ивановичу Максюте – замкнуть в единую цепь трудносоединяемые и подчас конфликтующие ведомства Министерства Обороны СССР. Такую задачу взвалил на себя Военно-морской флот с его КИКами, так ставил задачу Главком: замкнуть эту цепь, сделать её общей тяговой машиной.
Приказ согласован с Центральным Комитетом КПСС, Правительством СССР, ведомством академика Королёва, с корабелами. Для Ю. И. Максюты это была отмашка для спринта: времени дано столько, что лучше бы и не давали совсем: настолько мало.
А предстояло:
– принять и модернизировать четыре гражданских сухогруза под нужды ракетчиков и военно-морского флота;
– смонтировать и испытать спецтехнику практически неапробированную и даже не приспособленную для работы в море;
– одновременно тщательно отобрать, сплотить, обучить офицеров и матросов срочной службы. Офицеры и даже матросы набирались со всех видов Вооружённых сил: с флотов, с полигонов.
– подготовить экспедицию по переходу каравана судов Северным морским путём на Камчатку;
– за время перехода подготовить команды к немедленному началу боевых работ по приходе в базу.
– обеспечить строительство семейного жилья и береговой базы.
Среди перечисленного уйма того, чего и не перечислишь, а то и вообще не скажешь: в такой ситуации не до формальностей: всё шло почти в военной обстановке. Далее следовала романтика перехода. Было решено проводить экспедицию из четырёх спешно переоборудованных кораблей: «Сибирь», «Сахалин», «Сучан» и «Чукотка». Дорогу во льдах торили ледоколы «Капитан Воронин» и «Капитан Мелехов». Для командиров кораблей хождение Северным морским путём было впервые. При проходе у мысов Челюскина и Прончищева преодолевали многометровые льды, коими был забит пролив Вилькицкого. Всего следовало преодолеть до тысячи миль и около половины пути – во льдах. Было, прямо скажем, – страшновато. Казалось, что в борта постоянно лупят торпеды! Лишь после Берингова пролива стихия чуть поутихла. На переход ушёл месяц. К боевым работам приступили практически сходу. И потянулись годы поистине изнуряющих боевых работ. Моряки писали стихи по этому поводу:
«Уходим летом, возвращаемся зимою.
Но всё же любим мы родные корабли!»
Испытания ракетоносителей шли чередом. Корабли, игнорируя всё и вся практически не выходили из океана. Начало 1961 года конечно же встретили в океанских перипетиях. Очередную работу сделали «на отлично». Кончались все запасы: топлива, воды, продуктов… А главное – кончались душевные запасы: курс 180, значит домой! Почти ни одна живая душа на кораблях не знала о совсекретных четырёх пакетах, хранимых в личном сейфе командира соединения. Конечно же, все и до похода думали, как и сам адмирал Максюта, так и высшее командование соединения, надеялись, предполагали: кому же доверят обеспечение запуска первого в мире Человека в космос?! Ждали…
И вот… Отдан приказ всем кораблям изменить курс на 180 градусов и полным ходом идти в точки рассредоточения. И в ПЕРВОМ пакете были указаны координаты для каждого корабля: «Сибири», «Сучана», «Сахалина» и «Чукотки». Во ВТОРОМ пакете оговаривалась степень готовности кораблей. В ТРЕТЬЕМ – начало выдвижения в точки целеуказаний. И только в ЧЕТВЁРТОМ пакете указывались дата и время запуска ракеты с космонавтом на борту, здесь же сообщалось его имя: Юрий Алексеевич Гагарин!!