вая страницы из моего сонника одиночества.
Грей будто специально обращал мое внимание на эти проблемы. Он появился не раньше, не позже, а именно сейчас. Я пытаюсь убедить себя, что в назначенный срок он уйдет. Ведь, как начинаю подозревать, я породила его – и я должна прикончить. А не умру ли я вместе с ним?
Я все чаще рассматриваю этот вариант всерьез, в глубине души полагая, что достойна более счастливого финала. Я не хочу умирать. Смерти я боюсь еще больше, чем всех ужасных снов вместе взятых. Я не представляю, что будет там, за гранью… Это запредельно для погибающего сознания. Меня пугает неизвестность. Вполне вероятно, там намного хуже, чем здесь. Я не знаю, куда попаду – в ад или рай. Пригласительный билет потерян или еще в пути, и нам остается лишь надеется, что он окажется счастливым…
– Ну что, есть смысл или полный бред? – прервала мои размышления Маша. – Сюжет с натяжкой можно считать логичным. Мне чаще полная дурь снится, но не настолько страшная, как тебе.
– Не знаю, я ничего уже не понимаю. Безнадежно запуталась, – я потерла веки.
– Подумай на досуге, – задумчиво сказала подруга. – Лиха беда начало! Лично я всегда стараюсь все объяснить, разложить по полочкам, но твои глюки мне понять не удается.
– А я надеялась, ты мне поможешь. Кто, если не ты? Мне больше не к кому обратиться…
Маша крепко обняла меня и нежно поцеловала в лоб. Мы прижались друг к другу и тихо заплакали, по очереди сморкаясь в один носовой платок. Объятья продолжались, пока у нас обеих не иссякли силы.
Минуты шли неумолимо. Вставать с дивана не хотелось, тянуло лечь и забыться, погрузившись в дрему – для кого сладкую, а для кого горькую.
В полусне подруга стала рассуждать:
– Давай попробуем разобраться. Вот тот убийца, ты вроде не видела его лица, так как он был в маске – значит, мы не можем предположить, на кого он похож, да? А вот охранник с идиотской фамилией – это реальный человек?
– Да, он сидит у нас в банке, – зевая, ответила я.
– Ага! Значит, ты его знаешь, общалась с ним? Какие у вас отношения?
– Никаких у нас нет отношений! Это мерзкий тип, не хочу даже думать о нем, а видеть и подавно, – пробурчала я. – И не общалась с ним никогда! Обычная антипатия к человеку, у тебя таких не один десяток имеется.
– Вот видишь: ты его не любила, даже испытывала неприязнь, вот он и появился в твоем кошмаре, – резюмировала Мария.
– Да? Как ты догадалась? Я бы не додумалась! – с сарказмом ответила я. – Вот и первая абсолютная истина: возлюби ближнего своего и будешь наслаждаться жизнью. Просто, как все гениальное!
– А что? Вполне удачная гипотеза, тем более если учесть, что вы, достопочтенная Анна Леонидовна, вообще не в состоянии что-либо объяснить. Так что придется довольствоваться моими размышлениями, – сделала вывод Машка. – А с Греем разбирайтесь сами, это не моего ума дело!
– Спасибо! Я понимаю, ты искренне пытаешься помочь. Представить страшно, что бы я без тебя делала, – поблагодарила я Машу. – Но одновременно я понимаю, что это мой крест и мне суждено нести его одной. Знаешь, возможно, зря я тебя во все впутала. Просто не удержалась, не вынесла мук…
– Перестань переживать! Пустяки. На то мы и подруги, чтобы друг друга поддерживать.
– А я сейчас усну. Нервный денек выдался…
И я сомкнула глаза. Машка что-то бормотала, возясь на другом конце дивана. События прошедшего дня быстро мелькали перед моим взором. Я с трудом разобрала последнюю Машину фразу:
– Спокойной ночи…
Я промычала в ответ:
– Угу… Спи крепко, я с тобой.
…Игривый ветерок колышет распущенные волосы.
Я сижу на пыльной скамейке в дубовой роще или затерянном городском парке.
В звездном небе светит полная луна, освещая густые кроны деревьев. На узкой аллее слабо горят пять-шесть фонарей – остальные разбиты и стоят в одиночестве, хмуро наклонившись вперед.
Вдалеке слышен лай собак. Откуда-то доносится грубый голос, но слов не разобрать.
Я встаю со скамьи и иду вперед по дорожке, минуя фонари.
Мне очень жутко. Как можно было оказаться одной в глухом парке, где кроме бродячих собак и бомжей никого нет? А если здесь по ночам промышляет банда преступников? Они разорвут меня на части!
Холодок пробежал по спине. Хоть бы знакомый встретился по пути!
Что я несу? Кто окажется в этом богом забытом месте? А куда я, собственно говоря, иду? Наверное, лучше спрятаться, чтоб ни одна псина не нашла меня. Куда тут спрячешься – если только на дерево залезть и просидеть до утра, как Робинзон Крузо. Но я не он и не Маугли, с рождения по лианам не лазила, поэтому на дерево не заберусь. Придется ночевать прямо на дороге. Остается только нарисовать плакат: «Осторожно! Дамочка злая как собака!» или «Не подходи – убьет!». Это уж слишком самонадеянно, я же не непобедимая и бесстрашная супервумен, а беззащитная девочка в логове чудовищ…
Я остановилась и с опаской посмотрела по сторонам. Вдруг в глубине рощи послышался женский крик. Голос был знакомый… Это же Машка! Она здесь? Надо срочно бежать к ней! Позабыв о собственном страхе, я помчалась на помощь.
Ничего не видя, я пробиралась сквозь заросли и вдруг запнулась о гнилое бревно, с визгом полетев на кучу опавших листьев. Отряхнувшись, я попыталась подняться на ноги и задела что-то упругое… Чью-то руку!
Отбросив неприятную находку, я моментально поняла, что споткнулась не о бревно, а о труп. Не успела я отодвинуться в сторону, как меня что-то ткнуло в живот. Он живой! Или я случайно потревожила спящего бомжа?
«Живой труп» попытался подняться, а я рванула дальше. Бомж, видимо, так и не смог принять вертикальное положение и в итоге отказался от этой затеи.
А я тем временем оказалась на дорожке со знакомыми фонарями. Здесь парк казался намного шире. Я стояла, как одинокий колосок в поле. Потеряв связь с подругой, я завопила во все горло, забыв о безопасности:
– Машка, ты где?! Я здесь!
Эхо повторило мои слова, и вновь воцарилась мертвая тишина. Я пошла по дороге куда глаза глядят. Впереди виднелись освещенные луной то ли бетонные плиты, то ли кирпичные стены разрушенных построек. Я отправилась туда и заметила силуэт, который двигался мне навстречу.
Прищурившись, я поняла, что это не очередной оживший труп, а незнакомая женщина. Это не Машка, но кто тогда?
Поравнявшись с незнакомкой, я обомлела. Это же Лопова, коллега по офису, полненькая секретарша из соседнего отдела! Тридцатилетняя Татьяна Петровна считалась одним из самых квалифицированных и высокооплачиваемых секретарей в банке, и многие перенимали у нее опыт.
Таня выглядела, словно ее переехал бульдозер: грязная, оборванная, под глазом фингал, в одной руке сломанные очки, в другой – порванная сумочка (помню, я даже чуть-чуть завидовала Тане, так как не успела купить такую же). Приблизившись вплотную, я с опаской сказала:
– Татьяна, вот так встреча… Что ты тут делаешь? Я ищу подругу: слышала ее крик и прибежала сюда.
Таня остановилась и стала изучать меня, ее лицо выражало задумчивость. Кажется, она не узнала меня. Давай же, Танечка, соображай скорее, у меня нет времени!
Поразмыслив, Лопова выдала:
– Анна? Припоминаю. Ты давно ко мне не заходишь. Я тут гуляю, знакомых собачек кормлю. Слышишь? Они спешат сюда, мои любимые собачки. Брошенные, неухоженные…
Я с недоумением спросила:
– И давно ты полюбила животных? Раньше ты не проявляла особой заботы о братьях наших меньших. Ладно, меня не волнуют твои увлечения. Ты людей тут не встречала?
– Ходят люди разные, понимаешь, щенков моих обижают. А ведь они наши лучшие друзья! Мы заботимся друг о друге, – глубокомысленно изрекла Татьяна. – Без меня они пропадут. Кто еще покормит их, погладит, почистит?
Чем она собирается их угощать, у нее же ничего нет? Или в сумочке какой-нибудь гостинец лежит? Но его на всех не хватит, ридикюль слишком мал.
Тем временем из зарослей и сломанных построек показались голодные злые псы и, завидев милосердную Татьяну, наперегонки бросились в ее направлении. Целая свора облезлых собак окружила нас, лая и рыча. Вокруг поднялся неимоверный шум: бесцеремонные псины всем своим видом показывали, что нервы у них на пределе и они готовы приступить к трапезе.
Открыв пасти, они кружили взад и вперед, истекая слюной. Я в панике подобрала ветку и стала отмахиваться от собак. Татьяна же выглядела приветливо и спокойно, ее настроение заметно улучшилось при появлении друзей. Она стала усмирять их, раздавая команды:
– Тише, тише, ребятки! Я уже пришла. Бобик, успокойся! Шарик, не рычи, это тебе не идет. Шерхан, иди ко мне, малыш, я тебя поцелую! Скоро будем кушать, вижу, вы очень проголодались. Потерпите, сейчас все вместе пойдем!
Выдрессированная стая успокоилась, лай стих.
Не попрощавшись и даже не взглянув в мою сторону, Таня зашагала вперед, увлекая за собой животных. Я молча проводила коллегу взглядом. Пойти следом я не решилась, чувствуя, что ничем хорошим это для меня не закончится. Пройдя метров двадцать, Таня свернула с дорожки и скрылась во тьме парка. Из кустов донесся дикий лай и пронзительный крик.
Я помчалась к развалинам, надеясь успеть укрыться от псов, оглядываясь в ожидании погони. В этом парке я была беззащитной жертвой для многочисленных тварей.
Я добежала до ветхих домов, стоявших с замками на дверях и заколоченными окнами – в них невозможно было попасть. За углом одного из строений я обнаружила маленький сарай с открытой дверью. Не думая о возможной опасности, я решила спрятаться от бродяг и четвероногих людоедов там.
Открыв тяжелую дверь, я проникла в укрытие и тут же ударилась о большую ржавую ванну, занимавшую почти все помещение. Вскрикнув от неожиданности, я не удержала равновесие и приземлилась на сидящего в ней человека.
– Аня, это ты?! Ты нашла меня! – закричала Машка. – Я видела его, я видела Грея! Он хотел запугать меня и выгнать из твоего сна, но я вообще не хотела здесь оказываться!