Причина и пусковой механизм
Помимо путаницы с проявлением и причиной заболевания, о которой мы говорили выше, психиатрия нередко совершает ошибку, не различая истинную психическую причину и психический пусковой механизм. Заболевания, которые лишь запускаются из психического (а не имеют в нем причину), не заслуживают называться психогенными, речь в таких случаях идет о псевдопсихогенезе.
Довольно банально указывать на то, что психические заболевания, в том числе и психозы, могут быть спровоцированы, например, возбуждением. Однако здесь нужно помнить, что подобное возбуждение не всегда связано с боязнью. Спровоцировать психическую болезнь может не только лишь возбуждение, связанное с боязнью, но и возбуждение радостное. Так или иначе, речь идет о своего рода влиянии стресса. С другой стороны, нельзя упускать из виду, что касаемо пускового механизма в психическом важную роль в качестве патогенного фактора может играть не только чрезмерное напряжение, но и его прекращение (если оно происходит внезапно). Обычно здесь я привожу в пример характерные ситуации освобождения из концентрационного лагеря или военного плена[93].
Суть психотических заболеваний такова, что они при определенных обстоятельствах вообще не нуждаются в пусковом механизме. Возьмем оговоренный нами пример концентрационного лагеря. Нам известен пациент, который страдал в лагере Дахау манией, но после своего освобождения, несмотря на радостную внезапно представившуюся возможность удачной эмиграции, скатился в тяжелую депрессию. Все это говорит о безусловной независимости истинного психоза от судьбы или, если угодно, о судьбоносности самих психических процессов. В этом отношении статистические исследования Хиршмана дали достаточно доказательств относительной «устойчивости к влиянию окружающей среды» психозов и даже неврозов[94].
В конце концов, возможность провоцирования психотических заболеваний в соматической области (здесь мы не должны говорить о причинности!) – хорошо известный и признанный факт. Мы помним о типичном провоцировании психотических состояний такими соматическими интеркуррентными заболеваниями, как typhus abnominalis[95],[96] или commotio cerebri[97],[98]. Однако в качестве запускающих механизмов, действующих в соматической области, мы должны рассматривать не только подобные патологические, но и физиологические процессы. К примеру, пубертат представляет собой типичный временной период для шизофренических сдвигов (типичный настолько, что ранее он носил название dementia praecox[99]), в то время как для фазы эндогенной депрессии самым типичным временным периодом ее возникновения можно назвать климакс. Оба этих периода – пубертат и климакс – являются провоцирующим эндокринным фактором, и все же никому не придет в голову принимать эндогенную депрессию за эндокринное заболевание.
Само собой разумеется, что именно в случае эндогенных депрессивных состояний, вызванных климаксом, обсуждается также и одновременный их запуск из психического: человек задумывается о страхе потери возможностей и об экзистенциальных итогах: что человеку должна жизнь и что он ей задолжал. Если этот экзистенциальный итог получается отрицательным, пусть и субъективно или мнимо, тогда можно говорить, если угодно, не столько о психическом пусковом механизме эндогенно-депрессивного психоза, сколько о комбинации эндогенной, психотической депрессии с психической, невротической депрессией.
Зададимся вопросом, в чем, собственно, состоит разница между причиной и пусковым механизмом, ведь в некотором смысле пусковой механизм тоже является причиной, если не главной, то косвенной. Косвенная причина в этом смысле – это не только пусковой механизм, это еще и то, что принято называть условием. Что-то обусловливать – это еще не значит вызывать что-то или быть причиной чего-то. Как известно, существуют так называемые необходимые и достаточные условия. Мы можем утверждать, что главная причина необходима и достаточна, в отличие от пускового фактора, пока мы его определяем как косвенную причину, не достаточное и не необходимое условие; для последнего мы должны были бы ввести новый термин – (всего лишь) возможное условие!
Психический патогенез и психическая патопластика
Тематическая патопластика. В самом широком смысле слова содержание психогенно. Например, это может быть содержание бреда. Это давно признанный факт, и на нем давно уже настаивают. В любом случае психогенный материал в таком широком смысле включается в тематику бредовых идей.
Заслуга психоанализа состоит в том, что он анализирует факторы, которые таким образом входят в тематику бредового мыслительного процесса, не без намерения проследить его развитие вплоть до детства. И по праву. Само собой разумеется, что индивидуум буквально раскрывается и разворачивается как временной гештальт в течение жизни, так что только обзор жизненного прошлого дает нам информацию об индивидуальном, об индивидууме как таковом.
Индивидуальная патопластика. Это справедливо не только в отношении патологичного. В нормальном состоянии у человека тоже преобладает то или иное содержание сознания – в зависимости от индивидуальности. В случае последующего заболевания мы имеем обыкновение говорить об этом преобладающем содержании сознания в его целостности как о преморбидной личности. Вокруг этого содержания, как вокруг темы, вертятся мысли пациентов, «словно игла, застрявшая в канавке граммофонной пластинки», как однажды удачно описала это одна наша пациентка. Происходит так, что пациент не может перестать думать о своей вине, в то время как другого пациента заботит не моральный долг, а долг денежный. В первом случае мы имеем дело с бредовыми идеями виновности, во втором – со страхом бедности. Если на передний план выходят ипохондрические бредовые идеи, это ведет к страху перед заболеваниями.
Коллективная патопластика. Само собой разумеется, что выбор бредовых идей, как мы это называем, не в последнюю очередь зависит от совокупности коллективных мыслей, от коллективистского мышления нашего времени. И в этом смысле в рамках этиологии психозов мы можем говорить о социогенезе. Это было бы верно в параклиническом смысле – в том смысле, в котором мы по праву можем говорить и о коллективных неврозах. Таким образом, у нас появляется право говорить и о коллективных психозах, покуда мы понимаем под ними не более чем общность социогенных и коллективных элементов и моментов, как они проникают в индивидуальные психозы – психозы в клиническом смысле слова.
Выявление этих моментов может быть предметом исследований в области патологии духа времени. Сами психозы, однако, являются выражением и отражением данной патологии, ведь времени, духу времени, болезни духа времени соответствуют преобладающие идеи, время направляет их, и со временем они всегда меняются. Проще говоря, постоянно происходит смена доминанты преобладающих идей.
Так, мы знаем, что типичная скрытая эндогенная депрессия в 1920-е годы была обычно замаскирована под картиной скрупулезных навязчивых идей, а сегодня она преимущественно связана с ипохондрическими идеями страха, протекает в виде фобий и по этой причине получает диагностический ярлык вегетативной депрессии. Кого удивит, что в такое время эндогенно-депрессивные мысли редко вращаются вокруг темы человеческой вины, но больше вокруг актуального содержания типа физического здоровья и профессиональной трудоспособности[100],[101].
Стилистическая патопластика
Личностная патопластика. Психическая патопластика – в этом (и только в этом) смысле «психогенез» – проявляется в соответствующих темах бредовых идей не только в тематическом смысле, но и в стилистическом, в смысле общего «стиля жизни» (А. Адлер), что нам особенно важно: стиль бытия преморбидной личности можно проследить вплоть до психотической карикатуры.
В этом отношении мы многим обязаны не только индивидуальной психологии Адлера, мы не менее высоко ценим Бинсвангера, который внес вклад в стилистический анализ психозов благодаря своему анализу бытия (дазайн-анализу). Специалист не сможет не отметить, насколько анализ бытия схож с онтологизацией индивидуально психологического учения о «тенденциозной апперцепции».
Личная патопластика. Выходя за рамки всего индивидуального и личностного, можно сказать, что психоз есть более чем обычная болезнь: он всегда является способом и возможностью человеческого бытия. Что касается эндогенной депрессии, ее специальный экзистенциальный анализ[102], как уже говорилось ранее, выявил, что эндогенная депрессия как таковая, как morbus[103], представляет собой не больше и не меньше, чем снижение жизненного тонуса; но человек, у которого она наблюдается, – кто же он? Каким его представляет экзистенциальный анализ, общий экзистенциальный анализ? Как существо, ответственное за свое сущее перед своим должным. Мы говорили, что это напряжение бытия переживается и проживается человеком с эндогенной депрессией особо интенсивно. Что ж, снижение жизненного тонуса как такового ведет к смутному ощущению неполноценности; но то, что человек, страдающий этим недугом, не забивается в нору, словно раненый дикий зверь, а ощущает свою неполноценность как вину по отношению к своей совести или своему Богу, – все это выходит за рамки самого morbus, это скорее вклад человека в свою болезнь, который возникает из взаимодействия человеческого в больном и болезненного в человеке и соответствует ему. Это выходит далеко за рамки снижения жизненного тонуса, психосоматоза; мы имеем дело именно с тем, что добавляет сама личность, с чем-то личным и таким образом