Гленн Голлоуэй из Психиатрической клиники в Ипсиланти, штат Мичиган, США, однажды сказал: «Парадоксальная интенция нацелена на управление защитой, а не на разрешение внутреннего конфликта. Она является заслуживающей уважения стратегией и отличной психотерапией. Хирургию не обвиняют в том, что она не излечивает желчный пузырь, удаляя его. Пациенту так становится лучше. Точно так же различные объяснения того, почему парадоксальная интенция работает, не умаляют ее эффективности как метода».
Прогрессивные психоаналитики и в США, и в Европе не боятся использовать логотерапевтические методы лечения. И, применяя эти методы, они добились успехов. Конечно, нечего возразить против того, что они интерпретируют этот успех по-иному, не как логотерапевты, а именно с точки зрения психодинамики. Так, например, Харингтон пишет: «Парадоксальная интенция Франкла представляет собой попытку вывести на уровень сознания описанную Фенихелем автоматическую антифобическую установку, которая запускает защитные механизмы. В рамках модели психоанализа парадоксальную интенцию можно понимать как симптоматическое лечение, мобилизующее защитный механизм, который требует меньше энергии, чем сам фобический или навязчиво-невротический симптом. Когда парадоксальная интенция действует, освобождается “оно”, сверх-“я” соединяется с “я”, а само “я” становится сильнее и свободнее. Как следствие, страх и выработка симптомов ослабевают».
5.2.1. СТРАХ ОЖИДАНИЯ И НАВЯЗЧИВОЕ НАБЛЮДЕНИЕ
Сама рефлексия является опаснейшим душевным заболеванием.
При неврозах страха мы можем наблюдать, как к страху ожидания, который для них типичен, часто прибавляется навязчивое наблюдение. Пожалуй, оно самое порочное в этом круге. Кто охвачен тревожным ожиданием бессонной ночи, тот, понятно, хочет заснуть. Однако именно это желание и не дает ему успокоиться и не позволяет заснуть, ведь для засыпания важной предпосылкой является расслабление. Но оно не наступает; напротив, человек с расстройством сна с напряженным вниманием наблюдает за собой на предмет вожделенного сна. Он не только со страхом ожидает бессонницы, но еще и в такой мере наблюдает за своим засыпанием, что делает его невозможным. Именно страстное желание сна отпугивает его.
Мы говорили, что при неврозах навязчивости дело обстоит иначе. Если в сфере принятия решений, в децизивной области, происходит гиперакузия совести, то в сфере познания, в когнитивной области, происходит гиперрефлексия, навязчивое наблюдение. Такого невротика характеризуют именно скрупулезность и педантичность – гиперответственность и сверхсознательность. Он ищет абсолютно правильное решение и абсолютно надежную информацию. Но в этом судорожном стремлении к идеальности, в этом децизивном и когнитивном абсолютизме, от которого он страдает, он терпит неудачу. Он познает то, что говорил Фауст: для человека нет ничего совершенного.
При сексуальных неврозах, как мы видели, ситуация тоже иная. К форсированной интенции сексуального удовольствия присоединяется форсированная рефлексия сексуального акта, и то и другое патогенно: как чрезмерное намерение, так и чрезмерная рефлексия. Аналогично ситуации со сном в момент, когда человек делит свое ложе с другим, во время сексуального акта, слишком сильное намерение мешает точно так же, как слишком сильное внимание. В обоих случаях изначально в основе лежит тот страх ожидания, который, с одной стороны, приводит к тому, что человек начинает сильно желать своего нормального функционирования, а с другой стороны, этот страх вызывает форсированное самонаблюдение на предмет расстройства, которого человек боится. Мы видим, как всякий процесс намерения и наблюдения способен нарушить нормальное функционирование чего-либо, и нам становится ясно, что в психотерапии часто важно скорее отвлечение внимания пациента с какого-либо симптома, на котором оно было фокально сконцентрировано, чем снятие самого этого симптома. В этом смысле мы можем рассказать пациенту анекдот про сороконожку, которая погибла, тщетно пытаясь понять, как двигаются ее ножки, и осознанно их переставлять. Она не знала, с какой из своих ножек начать движение или в какой последовательности их ставить[215]. Рефлексия мешает всякому процессу, который обычно проходит бессознательно и автоматически.
Ясно, что если в случае страха ожидания мы выбираем метод парадоксальной интенции, то в случае навязчивого наблюдения для его коррекции нам необходимо прибегнуть к дерефлексии. В то время как парадоксальная интенция дает пациенту возможность с иронией отнестись к своему неврозу, с помощью дерефлексии он сможет свой симптом игнорировать.
В конечном счете дерефлексия означает следующее: игнорировать себя. В «Дневнике сельского священника» Жоржа Бернаноса есть прекрасные слова: «Ненавидеть себя легче, чем кажется; благодать в том, чтобы забыть себя». Мы можем немного изменить это изречение и сформулировать то, что некоторым невротикам следует всегда держать в голове: «Чем презирать себя (чрезмерная совестливость) или уделять себе слишком много внимания (чрезмерная сознательность), намного важнее всего этого – полностью забыть себя». Только наши пациенты не должны поступать как Кант, которому однажды пришлось уволить своего вороватого слугу, однако он не смог справиться с тоской и, чтобы пережить эту ситуацию, повесил на стену комнаты табличку: «Нужно забыть своего слугу». Так, одному человеку пообещали, что он сможет превратить медь в золото, но только при условии, что во время алхимической процедуры он в течение 10 минут не будет думать о хамелеоне; в результате он не мог думать ни о чем, кроме этого странного существа, о котором до того не думал ни дня.
Так это работать не может. Игнорировать что-то (то есть осуществить необходимую дерефлексию) я могу, только если буду действовать, не замечая это «что-то», существуя для чего-то другого. Здесь психотерапия переходит в логотерапию, в экзистенциальный анализ, суть которых в определенной мере и состоит в том, чтобы направить человека и призвать его к конкретному смыслу его личного бытия (который сначала нужно высветить с помощью анализа).
Человек находится здесь не для того, чтобы наблюдать самого себя или отражать себя; он здесь, чтобы предаться чему-то, отдать себя, подарить в любви и познании. Но в конечном счете всякое познание и любовь сводятся к одному, и истинность этого доказывает существование слова на древнем иврите, которое в одном слове объединяет эти два понятия.
Задача духа не заключается в том, чтобы наблюдать за собой или размышлять о себе. Быть сфокусированным и направленным на что-то или на кого-то, будь то работа или человек, идея или личность, – это сущность человеческого существа. Только в той мере, в какой мы интенциональны, – мы экзистенциальны; только в той мере, в какой человек духовно находится с чем-то или с кем-то, – только в этой мере человек является самим собой.
Эту данность, этот основной закон бытия мы должны плодотворно использовать и в терапии. Именно тревожный невротик, находящийся в порочном круге своих мыслей, крутящихся вокруг его страха, в конечном счете может быть вырван из него лишь тогда и лишь в той мере, в которой он не только научится отводить свое внимание от симптома, но и поймет, что значит существовать ради чего-то. Чем больше больной будет уделять внимания тому, что может наполнить его жизнь смыслом и ценностью, тем менее значимой станет его собственная личность, и его личные беды отойдут на задний план его восприятия. Именно поэтому часто бывает так, что сначала нужно постараться отвлечь внимание от симптома, то есть внутренне отдаться какой-то задаче, реализация которой требуется именно от этой личности и подготовлена для нее. Это гораздо важнее, чем исследовать комплексы и конфликты, пытаясь убрать сам симптом. Мы освобождаемся от страха не через самонаблюдение и тем более не через самолюбование, не через вращение наших мыслей вокруг этого страха, а через самоотречение, предоставление себя чему-то и самоотдачу вещи, которая этого достойна. Это тайна всякой самоорганизации, и лучше всех, пожалуй, выразил это Карл Ясперс, говоря о человеке следующее: «Он становится человеком благодаря самоотдаче» и «Человек является человеком благодаря тому, что он сделал своим»[216].
Итак, нам известно четыре главных вида установки.
1. Вредная пассивность: бегство тревожного невротика от его приступов страха.
2. Вредная активность:
• борьба невротика с навязчивыми мыслями;
• форсированная интенция сексуального удовольствия, к которой присоединяется
• форсированная рефлексия сексуального акта (второе не менее патогенно, чем первое).
3. Полезная пассивность: игнорирование (дерефлексия!), даже ироничное отношение к симптому (парадоксальная интенция!).
4. Полезная активность: действовать, не замечая симптом; существовать, будучи направленным на что-то. Симптоматика многих неврозов складывается в конечном счете из психических наслоений в духовном вакууме вследствие смысловой пустоты конкретного бытия.
5.2.2. КЛИНИКА ГИПЕРРЕФЛЕКСИИ И МЕТОД ДЕРЕФЛЕКСИИ
У фройляйн Б. (Неврологическая поликлиника) навязчивое наблюдение за процессом глотания. Она чувствует себя неуверенно, со страхом ждет, что может поперхнуться, даже задохнуться. Навязчивое наблюдение и страх ожидания мешают ей при приеме пищи настолько, что со временем она теряет вес. Во время терапии пациентку учат дерефлексии. Ей дают следующий ключ: «Мне не нужно наблюдать за глотанием уже потому, что мне не нужно глотать, ведь глотаю не я, оно само глотается».
Аналогичный случай.
Имгард Б., 21 год, несколько лет назад проглотила фасолевое волокно. После этого знакомые пригласили ее на обед, во время которого она разволновалась и почувствовала, что у нее сдавило горло. После еды ее стало тошнить. На следующий день на нее напал страх ожидания, она боялась, что приступ тошноты и рвотного позыва повторится. Из страха ожидания она начала наблюдать за рефлекторным глотанием и пытаться форсированно думать о нем, «глотать осознанно», как она выразилась. Терапия включала дерефлексию c использованием аутогенного тренинга (Шульц). Вскоре пациентка снова начала доверять неосознанному гарантированному процессу глотания; в следующий раз она сообщила, что снова может принимать пищу без каких-либо трудностей.