– Как видите, клыки Сумеречного пса, по сути, могут призвать тень Иного из Сумрака. Но документально это не подтверждено. Кстати…
Владимир Вацлавич поднялся и, подойдя к шкафу, отодвинул одну из стеклянных створок.
– Так, посмотрим-посмотрим… – ведя пальцем по корешкам старых книг, бормотал он. – Где же это у меня… Ах, вот!
Вытащив один из пожелтевших от времени фолиантов, он некоторое время листал его, а потом с радостным возгласом протянул мне:
– Смотрите!
Я стал разглядывать изображение небольшой инкрустированной шкатулки из дерева с выпуклой мордой то ли пса, то ли волка на крышке, с красными глазами, сделанными из драгоценных камней. Предмет покрывала замысловатая инкрустация, а четыре маленькие подставки по бокам были выполнены в виде когтистых лап.
На втором развороте шкатулка изображалась раскрытой, а внутри нее лежали клыки. Чуть изогнутые, бледно-желтые, с нанесенными на кость рунами.
– Владимир Вацлавич, а вы, случайно, не знаете, какая примерно длина у этих клыков?
– Думаю, от десяти до пятнадцати сантиметров.
Я невольно присвистнул, представив, животное каких размеров должно было обладать такими зубами, и мне стало не по себе.
– А что это за руны?
– Неизвестно. Возможно, это какое-то заклинание, которое выпытал у Вожака де Сансе, а им впоследствии воспользовался Коробов. Но точной информации у меня, к сожалению, нет. Действие его мне неизвестно.
Я сидел и разглядывал книгу, постепенно переваривая услышанное. В голове крутились последние слова Владимира Вацлавича. Призвать тень из Сумрака. Документально не подтверждено… Но все-таки возможно!
– Хотите чаю? – Голос архивариуса вывел меня из раздумий. – Или, может…
Вернувшись к столу, он коснулся тонкого горлышка, венчавшего пузатый графин с пятизвездочным коньяком.
– По рюмочке, так сказать.
– Спасибо, за рулем, – отказался я, аккуратно откладывая фолиант на тахту.
– Тогда чай! – Владимир Вацлавич жестом пригласил меня за собой. – Прошу на кухню.
Мы снова оказались в темном коридоре с несколькими дверьми. Открыв одну, архивариус нашарил на стене выключатель, зажег свет и зашел внутрь. Кухня, а точнее было бы сказать – кухонька встретила опрятностью и чистотой. Даже если Владимир Вацлавич и жил один, то, судя по квартире, отличался крайней чистоплотностью.
Пока старичок колдовал с газовой плитой и водружал на нее чайник – из современных гаджетов в квартире скорее всего был только ноутбук, – я устроился на табуретке возле квадратного стола в углу.
– Простите, что задаю личный вопрос, но я не мог не обратить внимание, что у вас весьма необычное отчество, Владимир Вацлавич. – Я попытался вести некое подобие светской беседы. – Ваши предки родом из Чехии?
– Вы правы, молодой человек, имя это традиционно для жителей Чешской Республики. Но семья моего отца перебралась жить в Румынию, там я и родился. Позднее судьба занесла меня в Петроград.
Я постарался скрыть удивление. Еще одно совпадение, не многовато ли для одного дня? Сглотнув ком в горле, я поспешил перевести тему в другое русло.
– Должно быть, музей Инквизиции очень сильно охраняется, раз в нем находятся такие вещи, – сказал я и добавил, вспомнив шутку Дарии: – Не хватало только джинна в бутылке.
– О-о-о, а вот это вы метко подметили, Степан. Джинны… – Покончив с чайником, архивариус открыл пенал над плитой и стал что-то там искать. – Джинны и дэвы. Это существа совсем иного рода, молодой человек. Вам с бергамотом или ромашкой?
– С бергамотом.
– Так вот, – доставая из пенала нужную коробочку, продолжал Владимир Вацлавич, – джинна сложно подчинить, он обладает невероятным могуществом и никогда не покидает Сумрак, хоть и умеет контактировать с реальным миром. Я слышал, что Инквизиция нередко призывает их и еще дэвов на службу. Хотя это тоже не подтверждено. Скоро закипит…
Присев рядом, он поставил на стол две кружки с насыпанной в них заваркой.
– Сахар?
– Да, спасибо, – машинально ответил я, полностью захваченный рассказом.
– И что интересно, Сумеречные клыки сейчас находятся под охраной джинна.
Удивляться дальше у меня не было сил, и я просто сидел и слушал словно зачарованный.
– Иногда Инквизиция выставляет артефакты в других музеях, в рамках программы культурного обмена, подробностей я уже не помню. И как вы прекрасно понимаете, оставлять столь могущественные вещи, пусть даже в разряженном состоянии, без надлежащего присмотра опасно. Поэтому Инквизиция в подобных случаях, когда артефакт покидает пределы хранилища, или выставляет рядом с ним круглосуточные наблюдательные посты, или присовокупляет могучий охранный артефакт. Так и теперь, вместе с Сумеречными клыками, три недели назад выставленными в Эрмитаже…
Владимир Вацлавич откашлялся и продолжил:
– Вместе с Сумеречными клыками и Минойской сферой Инквизиция передала в Эрмитаж бутылку с джинном, его зовут Маймун. Ему тысячи и тысячи лет. Он настолько древний, что точный его возраст невозможно установить. И, конечно, силен. Так силен, что может мгновенно уничтожить Иного любого уровня, полностью лишив его Силы. Бутылку с джинном вместе с прочими артефактами привезли из Персии еще в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году. И последние три недели Маймун денно и нощно сторожит клыки и Минойскую сферу, не покидая своего пристанища.
С тонким свистом закипел чайник.
– Сидите-сидите, я налью. – Опередив снова доставшего платок Владимира Вацлавича, я встал, снял чайник с плиты и разлил кипяток по кружкам.
– Спасибо. Есть один интересный факт, – явно радуясь благодарному слушателю, со смешком продолжил архивариус. – Джинн, конечно, может покидать пределы Эрмитажа, но его свобода ограничивается бутылкой. Это, как бы поточнее сказать, его поводок.
– Покидать Эрмитаж?
– Совершенно верно, – кивнул Владимир Вацлавич. – Но заклятия, наложенные на бутылку, не позволяют ему далеко уйти.
Я задумчиво пил чай, помешивая его ложечкой. Больше вопросов к архивариусу у меня, собственно, не было. За окном наступали сумерки. Скоро заступать в Дозор.
– Ну а как дела в Дозоре? – словно прочитав мои мысли, спросил Владимир Вацлавич, когда молчание затянулось. – Наверное, много всего изменилось. Вы ведь не боевой маг, насколько я понимаю.
– Нет. Я фотограф. Но иногда выезжаю на операции, чтобы делать снимки для протоколов.
– Фотограф… – Архивариус подлил себе еще кипятку. – Интересно. А как поживает Геннадий Петрович?
– Крутится. В последнее время много работы.
– Как всегда, – согласился Владимир Вацлавич и с грустинкой вздохнул. – А я вот тут, как видите, прозябаю. Книжный червь, так сказать. Хотя правильно говорится – кто на что учился.
– Вы мне очень помогли, – сказал я, ставя на стол пустую кружку.
– Да не за что. У меня редко бывают гости. Приятно иногда с кем-нибудь поговорить и видеть, что твои знания еще могут быть полезны.
Более чем, подумал я и стал потихоньку прощаться. Владимир Вацлавич проводил меня в прихожую и стоял, опершись на свою трость, пока я обувался и снимал с вешалки пальто.
– Извините, что отвлек от работы, – уже стоя в дверях, сказал я. – Спасибо за беседу и чай.
– Работа-то никуда не денется. Это вам спасибо, что навестили старика. Я всегда рад гостям.
– До свидания, Владимир Вацлавич.
– И вам не хворать, Степан. Заходите, если еще будут вопросы.
Он закрыл за мной дверь и опять неторопливо щелкал замками, пока я спускался по лестнице. Сев в машину, я, не заводя мотора, некоторое время сидел и смотрел на улицу, думая, кому первому позвонить. Если честно, сейчас мне было не до Дарии. Успеется.
Рисунок с изображением шкатулки, в которой хранились клыки, я запомнил.
Простой запрос у меня не примут. Да и уровня не хватало. К тому же в одиночку не справиться. Нужен другой план. Наконец я достал телефон и набрал Мишу.
– Ну что, разобрался с делами? – ответив через пару гудков, поинтересовался он. – Скоро заступать. Батька нам определил участок рядом с Александровским садом. Инвентарь я уже получил.
– Да, я готов, – ответил я и немного помолчал. – Послушай, кажется, я знаю, кто убивает девушек.
– Хренасе, а…
– Погоди, – оборвал я. – Это не по телефону. Сможешь для меня кое-что сделать в офисе? Это важно.
Постаравшись сформулировать как можно точнее, я передал Мише инструкцию.
– Ладно, попробую, – выслушав, удивленно сказал он. – А зачем это тебе?
– Не по телефону, – повторил я. – Все расскажу на месте. Главное, привези.
– О’кей, тогда увидимся.
Нажав сброс, я завел машину, чувствуя, как частички загадочной головоломки потихоньку начинают проступать из тени, а внутри созревает холодная решимость.
Я знал, что искать.
Ведя «Форд» по вечернему городу к точке сбора, где меня ждал Миша, я снова и снова прокручивал в голове разговор с Владимиром Вацлавичем.
Это было чистейшим безумием. Отчаянным и запрещенным. Осмеливаясь на такое действие, я преступал черту.
Да и в Библии было сказано: колдовство – это зло. «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего…»[22]
Верил ли я в Бога? Скорее всего нет. А если он и существовал, то мне уже давно было отказано в его Царствии Небесном. Я ведь колдун.
Но, честно говоря, мне было на это плевать.
И когда я уже почти подъезжал к указанному месту, решимость превратилась в уверенность.
Я ограблю Инквизицию.
Глава 7
– Это самоубийство. – Миша покачал головой, когда я пересказал ему разговор с Владимиром Вацлавичем и вкратце обрисовал свою безумную идею. – Ты понимаешь, куда хочешь сунуться?