Тогда Бернотенас играл в баскетбол. Считался лучшим разыгрывающим в сборной университета. Однажды в Каунас прибыла американская студенческая команда. Рослые атлеты из-за океана и в то время были признанными фаворитами баскетбола. Ведь не секрет, что именно университеты в США являются цитаделью профессионального баскетбола. Но ведь и в Прибалтике баскетбол — спорт № 1…
Матч. Американцы играют виртуозно. Их броски с дальних и средних дистанций изящны и метки. Но вот беда, как только мяч попадал в руки маленькому юркому крепышу литовцу, атака литовских студентов непременно заканчивалась точным броском. Малыш Бернотенас делал чудеса: то он умудрялся проскользнуть чуть не под рукой гиганта-защитника, то, сбивая темп, отыскивал партнера, моментально давал ему пас и, взрываясь, проскакивал вперед, чтобы, получив ответный пас, продолжить задуманную комбинацию.
Американцы матч проиграли. Проиграли тактически.
— Мы не обратили внимания на вашего малыша разыгрывающего и поплатились за свою самоуверенность, — сказал капитан гостей с досадой, вполне понятной: ведь американцы в Европе обычно не проигрывали.
— Подумай только, — с удовольствием вспоминает Вацлов, — он так и сказал: не обратили внимания на малыша. — И в глазах моего собеседника весело запрыгали хитрые веселые зайчики-смешинки.
Интересно, он здорово изменился Вацлов Бернотенас с тех пор? Наверное, лишь стал старше да пополнел немного. Но в общем остался таким же молодым, крепким, сильным. А потом он рассказывал мне о Курской дуге. Но смешинок уже в его глазах я не видел…
Конец июня 1943 года. Полк, в котором служил Вацлов, занимает оборону в Покровском районе Орловской области. Наши бойцы и противник глубоко закопались в землю. Мерзкая, нудная тишина. Так всегда бывает перед взрывом — наступлением.
Но чтобы наступать, необходимо узнать все о противнике, засевшем там, впереди, на высотке. Эта высотка — наш барьер. Всякий раз разведчики возвращаются ни с чем. А медлить нельзя. Лейтенанта Бернотенаса вызвали в штаб дивизии.
— Необходима разведка боем, другого выхода нет, — говорит начальник оперативного отдела штаба. — Нужно добыть «языка».
Ранним утром при поддержке артиллерии отряд разведчиков пошел на задание. Вот уже проволочные заграждения. Бойцы начинают их рубить. В это время заговорила вражеская батарея.
— Вперед! — раздается команда лейтенанта. И в тот же момент Вацлов почувствовал сильный тупой удар в грудь: ранен! Его быстро перевязывают товарищи, и он вместе со всеми скатывается по ту сторону заграждений. А группа уже на склоне высотки. Сплошной дым: не видно ни врага, ни его окопов.
Внезапно Вацлов проваливается куда-то вниз и повисает на чьих-то плечах. Гитлеровец! Он пытается сбросить с себя раненого! От удара Бернотенас приходит в себя, срывает саперную лопатку и колотит ею фашиста. Тот медленно сползает на дно окопа. Где ребята? Неужто отстали? На повороте окопного хода лейтенант столкнулся с громадным детиной в темно-серой шинели. Гитлеровец замахнулся гранатой, но Вацлов предупредил его: сухой пистолетный выстрел — и проход открыт. Немцы явно растеряны, они не рассчитывали на столь внезапное появление советских солдат в их окопах. Идет бой.
«Языка» нашли в землянке, спрятавшейся в глубине вражеской обороны. То был перепуганный унтер-офицер. Другого «языка» взяли в окопе. Задание выполнено…
Но немцы, почувствовавшие неладное на этом участке, предпринимают наступление. Десятка полтора бойцов, среди которых есть раненые, держатся против гитлеровцев. В этой суматохе надо вовремя переправить «языков» и поддержать отход товарищей. Бернотенас приподнимается и пытается с несколькими бойцами броситься на фланг. Но в этот момент рядом разорвалась граната…
Вацлов очнулся на закате. Кругом — никого. Где наши, где враги?.. Боль в ногах, в груди. Но нужно ползти, чтобы не погибнуть. Ползти навстречу жизни. Компас испорчен? Не беда. Есть звезды ночью и солнце днем. Всюду пожелтевшая трава, ни кусточка, ни лужи. Ни листика пожевать, ни капли росы лизнуть. Но вперед, не сдаваться. Ведь ты же человек, Вацлов! Ты был спортсменом не только для того, чтобы приносить очки команде, но и для того, чтобы побеждать на своем пути невзгоды, преодолевать любые барьеры. Ползти, Вацлов! Ты же мастер ориентироваться в самых сложных ситуациях! Правда, тут не шестидесятиметровая баскетбольная площадка…
На восьмые сутки обросший, истощенный, умирающий от жажды Вацлов услышал по-русски: «Встать! Руки вверх». От счастья он только рассмеялся: он забыл, как это стоять на ногах. И снова потерял сознание. Несколько позже Вацловас Вацлово Бернотенас узнал, что ему за героизм, стойкость и мужество, проявленные при выполнении боевого задания, обеспечившего успешное наступление на одном из участков Курской дуги, Президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза… посмертно.
— Недоразумение быстро выяснили, — говорит Вацлов.
— Скажи, друг, почему ты не носишь Золотую Звезду? — спрашиваю я Бернотенаса.
— По праздникам и когда выступаю перед молодыми бойцами или перед школьниками на пионерских сборах я ее надеваю. А в повседневной жизни… Ты знаешь, трудно: вспоминаю погибших друзей — политрука Альфонсаса Кудла, сержанта Балиса Аршвила, ефрейтора Шнякаса. Они ведь тоже частица этой медали; без них я бы не был героем…
Но Вацлов, «малыш», и без того слишком приметная фигура в городе и самая наверняка популярная. Еще бы, ведь он первый из Литовской дивизии удостоен самого высокого звания нашей страны! И он — национальный герой литовского народа.
Ким ПушкаревПОСТАРАЛСЯ ЗА ДВОИХ
Все произошло совершенно неожиданно. Узнав, что сборная команда советских легкоатлетов будет возвращаться домой через Яссы, молодежь этого румынского города буквально за три дня оборудовала новый стадион и пригласила наших спортсменов открыть его. Отказать было неудобно. Пришлось сделать остановку на несколько часов и «кликнуть добровольцев» для участия в непредвиденной товарищеской встрече с молодыми местными спортсменами.
День выдался далеко не из лучших, что называется типичный осенний: небо застлали густые тучи, то и дело срывался дождь, временами задувал довольно холодный ветер. Чемпион и рекордсмен страны в метании копья эстонец Харри Вальман, который первым преодолел незадолго до этого 70-метровый рубеж, жаловался своему молодому напарнику по сборной Виктору Цыбуленко:
— Вот проклятая погода! Не люблю ее вообще, а тут, как на грех, поясницу ломит…
— Все ясно, — рассмеялся Цыбуленко. — Так и быть — уважу ветерана, соглашусь на выступление в одиночестве!
— В общем, ты правильно делаешь, — похвалил чемпион киевлянина. — Молодому метателю каждое выступление — как праздник…
Вальман замолчал, потом рассмеялся и предложил:
— Знаешь что? Давай сделаем так, что ты будешь выступать словно бы за двоих. Во-первых, возьми мои туфли, в них очень удачно расположены шипы, это я знаю. Во-вторых, будешь метать моим боевым копьем! Помни, оно уже летало за семьдесят метров. Глядишь, и тебе поможет выполнить норму мастера. По рукам!
На стадион пришли вместе. Цыбуленко разминался, Вальман был рядом с ним, советовал делать все поинтенсивнее: в холодную погоду нужно накопить под тренировочным костюмом побольше тепла, чтобы мышцы не остыли перед зачетным броском. Виктор старательно выполнял наставления чемпиона и рекордсмена страны, опробовал его боевое копье. Оно настолько хорошо вылетало из его руки, что настроение мгновенно поднялось до нужного соревновательного тонуса. Вызова судьи Цыбуленко ждал с нетерпением: так хотелось попробовать копье не в разминке, а в настоящем броске! Вальман подлил масла в огонь:
— Раз — и за рекордный флажок! И все поздравляют нового мастера спорта! Парень ты здоровый, в дороге отдохнул, почему бы не дерзнуть? Ну, давай!..
И Виктор дал. Стремительно разбежался, мощным усилием послал копье вперед, в момент броска даже вскрикнул от напряжения, как лесоруб над узловатым пнем. Копье сразу же вышло на красивую оптимальную траекторию, описывая словно бы старательно кем-то вычерченную дугу. Секунда, вторая, третья… И радостный возглас зрителей разлетелся над новым стадионом. Словно подчиняясь напутствию своего создателя и хозяина, копье всем наконечником вонзилось в землю метра на два дальше рекордного для нашей страны флажка.
73 метра 37 сантиметров пролетело копье эстонца Харри Вальмана из руки украинца Виктора Цыбуленко! Это было исполнением всех желаний — двадцатилетний киевский спортсмен стал мастером спорта и рекордсменом страны! Вот уж ничего не скажешь, поистине постарался за двоих!
Так родился, возможно самый уникальный, всесоюзный рекорд в истории нашей легкой атлетики. Он помог Виктору Цыбуленко сделать окончательный выбор между ядром и копьем в пользу последнего. Чтобы ровно через десять лет подняться в Риме на пьедестал олимпийского чемпиона в метании копья.
Вячеслав МельниковСЧАСТЛИВАЯ ЗВЕЗДА ВЕСЛИ
Я лежал на кровати и смотрел в окно. Высокие остроконечные вершины гор, покрытые снегом, сверкали на солнце. Мой двухместный номер на третьем этаже отеля в швейцарском высокогорном курорте Венген выходил окнами на юг, где виднелась белая игла красавицы Юнгфрау. Я пошевелился, и острая боль пронзила правую ногу. Через месяц я должен стартовать на VII зимних Олимпийских играх в Кортина Д’Ампеццо, и вот такое невезение…
Вдруг в дверь моего номера постучали. Она открылась, и на пороге появилось сразу человек пять жизнерадостных, рослых шумных парней, что-го говорящих наперебой. Из всего я понимал только свое имя, произносимое с сильным английским акцентом: Славо… Славо!..
Я приподнялся на подушке как мог и почти сел. Американцы заполнили комнату и сгрудились вокруг моей кровати. Они качали головами, резко жестикулировали и говорили, говорили… Но я прекрасно знал, о чем они говорят. Они пересыпали свою речь немецкими словами и специальными терминами: Абфарт!.. О!.. Штурц!.. Я, я… Кранк, фус!..