но не сделает чего-то, что могло бы её обидеть.
Она всё крутила и крутила эту мысль в голове, и с каждой секундой внутреннее волнение всё больше и больше нарастало. К щекам прилил жар. Неужели Тоцкий влюблён? Этот шикарный магнетический мужчина, который приковал взгляды всей женской части зрительного зала, влюблён в Леру? Горели уже не только щёки, горело внутри. Хмельное чувство кружило голову. Ох, Лера, Лера! Напридумывала, не пойми что. Тоцкий же ясно дал понять, что тоже переживает за Ольшанского, не хочет становиться причиной его бед, поэтому и придумал разыграть спектакль. Вот и причина, а не то, что Лера подумала. Да и зачем ей его чувства? Мало без того проблем?
Она сосредоточила всё внимание на сцене. Занавес пока был закрыт, но Лера всё равно начала пропитываться театральной атмосферой. Есть в театре какая-то магия. Живые чувства, волшебство перевоплощения, чудо оживающей перед твоими глазами истории. А сегодняшний спектакль будет магическим в прямом смысле этого слова. Если верить словам Тоцкого, гастрольная труппа, вопреки запретам, использует в представлении магию. Лера приготовилась увидеть что-то необыкновенное.
В зале погас свет и занавес раздвинулся. В то же мгновение создалось впечатление, что находишься в лесу. Над головой звёздное небо. Справа и слева — толстые стволы старых дубов, а впереди в нескольких десятках метров древний таинственный замок. Он был мрачен и только в одном окне горел свет. У Леры дух захватило от эффекта присутствия.
Из оркестровой ямы послышались звуки. Но далеко не мелодичные — гулкий низкий стук барабанов. Их ритм был тревожным и постепенно ускорялся. У ворот замка в свете факела неожиданно появился первый персонаж — немолодая женщина в тёмных одеждах. И пусть в целом антураж имел мрачноватый оттенок, женщина, наоборот, производила приятное светлое ощущение. Несмотря на свой возраст, она показалась Лере необыкновенно красивой.
Женщина постучалась в ворота замка, но ей пока никто не открывал. Тогда она развернулась к зрителям и скинула с головы капюшон. Лера окаменела от увиденного. Как такое может быть? Неужели это она?!
Глава 54. Эффект присутствия
Валерия молниеносно поднесла к глазам театральный бинокль, чтобы убедиться в своей догадке. Да, не показалось! У женщины на виске было большое родимое пятно неправильной грушевидной формы. Именно такое видела Злата у одной из повитух, которые принимали роды у Лериной матери в сторожевой башне. Позже из книги настоятеля стало понятно, что это не родимое пятно, а магическая метка.
Неужели сейчас на сцене именно та женщина? Не факт, конечно. Такая же метка может быть у любого представителя их рода. Хотя настоятель в своей книге подчёркивал, что метка у Гелены (таким именем представилась ему повитуха) была уникально больших размеров. А значит, в роду Гелены далеко не каждый может похвастаться таким невероятно огромным пятном. Логика подсказывала, что на сцене именно она — та женщина, которая принимала непосредственное участие в разлучении Леры и Вилзорта.
Дрожь волнения пробежала по телу. Валерия начала крутить головой. Эх, найти бы глазами Злату. Сестра сейчас наверно тоже дико нервничает. Когда ей открылось прошлое, она видела Гелену, и если сейчас на сцене именно она, то Злата её точно опознала. Но отыскать сестру не получилось. Зрителей, вообще, практически не было видно — только тех, кто совсем рядом. В зале была создана иллюзия присутствия, будто находишься не в театре, а на месте событий постановки. Ночь, звёзды, лес и таинственный замок вдалеке. Всё. Больше ничего невозможно различить.
Более того, иллюзия была настолько реалистичной, что ощущалась даже прохлада ночи. Женщина на сцене поёжилась, кутаясь в одежды, будто пряталась от порыва холодного ветра. И Лера в ту же секунду совершенно чётко почувствовала, как и ей в лицо дыхнуло холодом.
— Ощущаешь? — шепнул Тоцкий.
Его горячая ладонь легла на Лерину руку. Под предлогом согреть? Вообще-то, Валерия ни капли не замёрзла, но наглую ладонь сбрасывать не стала. У неё же сегодня гиперчувствительность. Она сегодня в отношении Тоцкого оголённый нерв. Это практически невинное прикосновение волновало и будоражило. И не то что согрело, а вызвало жар во всём теле. Лера настолько утонула в ощущениях, что даже на мгновение забыла о повитухе, переквалифицировавшейся в актрисы.
Спектакль, между тем, продолжался. Перед женщиной в тёмных одеждах сами собой отворились ворота, и она проскользнула внутрь. Они тут же закрылись, но у зрителей создалась иллюзия, что они вместе с героиней постановки оказались за воротами, у самых стен мрачного замка.
А женщина шла дальше — не к центральному входу, а в боковую неприметную дверь. Она проникла внутрь и уверенно скользила узкими коридорами, поднималась по тёмным лестницам, будто знала замок как свои пять пальцев. И вот она уже в той единственной комнате, где горит свет.
Её встретила молодая женщина, одетая в дорогие шелка. Статная, красивая, величественная. Сдержанные изысканные манеры подсказывали, что она высокого происхождения. Скорее всего, является хозяйкой замка.
— Зачем позвали меня, лерра? — спросила женщина в тёмных одеждах, оставшись стоять у порога комнаты.
В опере же должны петь? Но постановка оказалась не совсем оперой. Слова произносились мелодично, но это не было оперным пением. Звучало естественно и усиливало эффект присутствия. Создавалось впечатление, что ты где-то там, совсем рядом, подслушиваешь разговор, который, вообще-то, предназначен не для твоих ушей.
— О твоём даре ходят невероятные слухи, — хозяйка замка обращалась к гостье, но не смотрела на неё. Она подошла к окну и задумчиво глядела вдаль. — Правда ли то, что говорят о тебе в народе?
— Молва не лжёт, — усмехнулась женщина в тёмных одеждах. — Мне под силу то, что не под силу никому.
— Ты должна мне помочь, — хозяйка замка резко развернулась к гостье. — Найди дочь, которую я потеряла.
Это было уже слишком. Упоминание о потерянной дочери снова вызвала в Лере бурю чувств. Происходящее на сцене чем-то перекликалось с тем, что произошло с самой Лерой.
— Тебя что-то тревожит? — Тоцкий заметил, что она вся как на иголках.
— Родимое пятно у актрисы… оно неспроста… — путано ответила Валерия, — …подозрительно.
— Это метка Ковальских, — прошептал ей на ухо Тоцкий. — Магия Ковальских — располагать к себе людей. Представители рода часто становятся актёрами. Это как раз не подозрительно. Их дар помогает им вызывать симпатию у публики. Актёр в любом случае лучше, чем мошенник. Были среди них и такие. С помощью их дара легко втереться в доверие и облапошить.
— У меня есть подозрение, что эта актриса тоже мошенница, — начала горячо шептать Тоцкому Лера. — Она могла быть причастна к тому, что я была оторвана от семьи и воспитывалась в другом мире.
Он посмотрел удивлённо. Валерия представляла, насколько странно и неожиданно прозвучали её слова. Но это не уменьшило внезапно вспыхнувшего в ней желания рассказать Тоцкому всю историю со всеми подробностями.
Вскоре он полностью утратил интерес к тому, что происходит на сцене. Вместо этого напряжённо и увлечённо слушал, почему Лера подозревает актрису в злодействе. Театр — не самое подходящее место для бесед. На шушукающуюся парочку неодобрительно косились соседи, но Лера рассказывала всё обстоятельно и по порядку: какой дар проснулся у Златы, какое видение пришло ей в одной из комнат сторожевой башни и что было написано в книге настоятеля.
— Мне нужно обязательно поговорить с актрисой, — закончила рассказ Лера. — Как можно скорее.
Ей почему-то начало казаться, что после спектакля та исчезнет с концами. Шестое чувство подсказывало, что если Лера хочет узнать из первых уст, что произошло сразу после её рождения, то должна действовать незамедлительно и попытаться найти Гелену во время антракта. Найти и задать вопросы. Валерии нужны ответы.
Тоцкий проникся рассказом Леры и решительно её поддержал. Не зря она считала его надёжным.
— Во время антракта вместе пойдём за кулисы. У меня тоже есть пара вопросов к Ковальской.
Лера еле дождалась антракта. Как только занавес закрылся и в зале зажёгся свет, они с Тоцким бодро и воинственно отправились искать вход в служебную часть театра. Он быстро сориентировался и подвёл к нужной двери.
Они оказались в узком длинном коридоре, который был просто утыкан дверьми, которые располагались буквально через каждые пару метров.
— Гримёрки? — предположил Тоцкий.
Заходить в каждую и проверять, не там ли находится Ковальская, казалось плохой идеей. Но, к счастью, на глаза попалась табличка с надписью "Дирекция" на одной из дверей.
— Зайдём узнаем, где её гримёрка, — предложил Тоцкий.
Заходить не пришлось. Из кабинета вышла солидная женщина в летах, с таким выражением на лице, что сразу стало ясно — это кто-то из администрации. Предупреждая её возмущение, что посторонние находятся в служебной части театра, Тоцкий заявил:
— Пришли выразить восхищение игрой лерры Ковальской. Талант! Не подскажете, где её гримёрка?
— Вообще-то, актёры принимают цветы и подписывают открытки после спектакля, а не во время антракта, — пришла в лёгкое замешательство администраторша, — но да ладно, идёмте, провожу, — смилостивились она.
Наверно, купилась на обаяние Тоцкого.
— Актёры как дети любят внимание и обожание, — улыбнувшись, поделилась администраторша. — Это их вдохновляет.
Она повела по коридору, потом свернула налево в другое ответвление. В этот момент Лера боковым зрением заметила, что в противоположном ответвлении мелькнула знакомая золотая копна волос. Злата? Почему она здесь? Видимо, она опознала Гелену и тоже решила найти её, чтобы поговорить.
Вот только золотая копна мелькнула и исчезла. Лера толком не поняла где. Кажется, сестра зашла в одну из дверей.
— Я сейчас, — кинула Валерия Тоцкому и быстрым шагом направилась туда, где только что исчезла Злата.