Арасели сидит на табуретке, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди, и очень заинтересована тем, о чем говорят парни, потому как просто наслаждается зрелищем. Уверена, это она показала его им.
Я выключаю плитку и достаю миску.
— Что ты собираешься с этим делать?
Я не пыталась это скрывать. Это же я снова выложила его, не так ли? Я всего лишь не рассказала ему об этом. Я много о чем ему не рассказываю.
— Поэтому ты ушла из школы? — вмешался в разговор Арми.
— Я все еще учусь там.
Наложив себе полную миску, я закрываю кастрюлю крышкой. Добавив немного устричных крекеров, достаю из шкафа ложку и иду в гостиную.
— Ты позволила им остаться безнаказанными, — рявкает Мэйкон. — А теперь ты позволила им выгнать тебя.
— Посмотри, что они сделали с домом, — добавляет Арасели, взмахнув рукой, будто я не заметила разгрома, который учинили Святые, когда пробрались к нам в субботу вечером. Вся семья винит меня, потому что именно я пригласила их за рельсы.
— Хорошо, что это не твой дом, — отвечаю ей.
Арасели бросает свирепый взгляд на Мэйкона, словно он каким-то образом заставит меня уважать ее.
Усевшись на диван, я упираюсь локтями в колени и наклоняюсь над миской, стоящей на кофейном столике.
— И я не позволяла им остаться безнаказанными, — поднимаю взгляд на Мэйкона. — Я лишила их развлечения. Я выиграла.
— Они думают по-другому.
Мэйкон заходит в гостиную и приближается ко мне, но я отворачиваюсь и вылавливаю ложкой чили. Так, значит, дело в его гордости. Понятно.
— На этот раз мы это так не оставим, — сообщает мне Даллас.
— И ты вернешься в школу, — добавляет старший брат.
— Вряд ли, — отвечаю я и дую на еду.
Мэйкон подходит еще ближе, бросает свой телефон на стул справа от меня, но Трейс опережает его.
— Просто оставь ее в покое.
— Заткнись, — рычит Мэйкон.
Я кладу в рот ложку, не обращая внимания на огонь в глазах братьев. Всех, кроме Трейса, потому что он всегда принимает мою сторону, и Айрона, потому что он никогда не злится на меня.
Арми берет телефон Мэйкона и снова просматривает видео.
— Это помощница тренера? — спрашивает он, вглядываясь в меня.
Я продолжаю есть, глаза и уши всех в гостиной устремлены на меня, и я так уже устала тушить пожары, которые устроила не я. Да чтоб ее.
— Это она? — задает тот же вопрос Мэйкон, когда я не отвечаю.
Я качаю головой, раскусывая бобы, смешивая чили и крекеры.
— Не надо.
— Ливви…
— Оставьте меня в покое! — кричу я, посмотрев на них. Боже! Это не обязательно должна быть чертова семейная встреча, Мэйкон. Я бросаю на него грозный взгляд, я устала от тех, кто изводит меня. Даже дома теперь мне не удается почувствовать себя в безопасности.
Они понятия не имеют, каково мне было. Каким дерьмовым казался каждый день в этом городе. Я приняла решение. Просто поддержите меня. Пожалуйста!
Мэйкон удивленно моргает. Последний раз я накричала на него, когда в возрасте десяти лет билась в слезах. Он обнимал меня до тех пор, пока я не могла больше причинять себе боль.
Когда он, наконец, говорит, его тон становится мягче.
— Ты единственная, кто однажды выберется отсюда, — отмечает Мэйкон. — Думаешь, я никогда не понимал этого? У тебя осталось три месяца. Если ты позволишь им выиграть, это будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь.
Я вылавливаю еще немного чили.
— Через шесть месяцев Клэй Коллинз не почувствует, что выиграла что-то.
— Клэй Коллинз, — повторяет Мэйкон. — Вот кто это сделал.
Он снова поднимает телефон, брат достаточно умен, чтобы понять, что кто-то должен был снять видео со мной и помощницей тренера.
Я игнорирую вопрос.
— Я боец, — сообщаю ему. — Но я скажу тебе кое-что, чего ты никогда не понимал. Не все стоит борьбы. Разве меня должно волновать, что они подумают обо мне через двадцать лет? Я не буду вообще о них вспоминать.
— Что ж, это просто замечательно, — парирует он, бросая телефон. — Потому что, как обычно, все крутится вокруг тебя.
— Напротив, наконец-то хоть что-то крутится вокруг меня, — возражаю я и пристально смотрю на него. — Я не должна оставаться в обществе, где меня ненавидят. И я не должна терпеть все это.
— Тогда кусай в ответ!
Я качаю головой. Тогда в душевой я укусила в ответ, и мне понравилось видеть, как она этого хотела. Мне очень понравилось. В этом и была проблема.
Укус в ответ может причинить больше боли, чем она сама. А я так не могу.
Так что пошло оно все. Я вышла из игры. Мне восемнадцать. Я уезжаю в Дартмут. Все, что мне сейчас нужно, это закончить школу, и на самом деле не имеет значения, как и откуда. Если бы Мэримаунт решил выгнать меня после того, как я ушла на этой неделе, я бы поступила в государственную среднюю школу на последние несколько месяцев, и все равно поехала бы осенью в Дартмут. Чтобы жить своей жизнью. Свободной. Счастливой. Так что победа за мной.
Раздается звонок в дверь, и Трейс направляется ко входу, а мы с Мэйконом все еще сверлим друг друга взглядами. Я возвращаюсь к еде, отказываясь играть с ним в гляделки.
Я знаю, о чем он говорит. И часть меня соглашается с ним. Часть меня переполнена гордостью, и мне ненавистно, что Клэй Коллинз и ее друзья испытают удовлетворение от того, что прогнали меня, но я не ответственна за их обучение. Оправляться после них не входит в мои планы. Да пошли они.
— Какого черта? — доносится до меня ворчание Трейса.
Мы все поворачиваем головы, когда дверь широко открывается, и я вижу, как в дом заходит Крисджен в форме для лакросса, ее волосы заплетены во французские косы.
Мои браться пристально смотрят на нее, точно зная, кто она такая. Ее дедушка — судья, который всегда рассматривает дела Айрона и которому не терпится вынести ему приговор, если состоится третье судебное заседание.
— Очень храбрая или очень тупая, — удивленно произносит Трейс. Он поворачивает голову ко мне. — Есть идеи, Лив?
— Она не храбрая, — отвечаю я, зачерпывая еще еды и пригвоздив Крисджен взглядом. — И не умная.
Просто глупая.
— У тебя есть двадцать секунд, — обращаюсь я к ней.
Она нервно оглядывает комнату и при этом выглядит так, словно боится озвучить то, что должна сказать перед всей моей семьей, но какая мне разница.
— Сегодня игра, — произносит Крисджен.
— И?
— Машина заведена. — Она вздергивает подбородок, собираясь с духом. — У меня твоя форма. Пожалуйста.
Я тихо смеюсь.
— Уходи.
Кусаюсь в ответ, все остальные молчат.
Но Крисджен не отступает.
— «Гиббон Кросс», Джэгер! Я не могу победить их.
— Я больше не в команде.
— Ты все еще ученица, — возражает она. — Ты по щелчку пальца можешь вернуться в команду.
Я качаю головой.
— Я же сказала, уходи.
— Это просто игра. — Она приближается, нависая надо мной. — Это и твоя команда тоже. Ты месяцами работала над этим.
И ради чего? Я смотрю в тарелку, не поднимая взгляд. «Гиббон Кросс» — команда, которую нужно обыграть, и я мечтала это сделать, потому что победа над ними была бы сладкой на вкус. Но вступление в команду никогда не имело ничего общего с лакроссом. Я по глупости думала, что понравлюсь людям, когда они узнают меня получше. Я бы подружилась с девушками из команды. Меня бы уважали одноклассники, и я стала бы частью их мира. Администрация школы ценила бы меня и относилась бы ко мне соответствующе, чего я, впрочем, и заслуживала.
И все, что я в итоге получила, — это дерьмо за свои старания. Пусть они на собственном горьком опыте узнают, какую ценность я представляю для них.
— Почему она должна пошевелить пальцем, чтобы помочь вам? — спрашивает Даллас. — Вы все равно вернетесь к тому, чтобы обращаться с ней, как с дерьмом, как только выиграете благодаря ей.
— Да пошли они, — Арми складывает руки на груди. — Пусть проиграют.
Снаружи раздается автомобильный гудок, и я не знаю, то ли это ее мама, то ли, может, Клэй послала ее сюда сделать всю грязную работу.
Я встречаюсь взглядом с Крисджен.
— Передай Клэй, что она может ехать ко всем чертям.
— Клэй даже не играет, — сообщает она мне.
Я останавливаюсь и смотрю на нее.
— Она на скамейке запасных, — продолжает Крисджен.
Опустив взгляд, смотрю в миску и рассеянно помешиваю ложкой, пока мысли кружатся у меня в голове. Клэй не играет. Будет ли она вообще там? Что, черт возьми, произошло?
Я признаю, что перспектива не встречаться с ней на поле очень заманчива. Но, если я сыграю сегодня, они просто попытаются заставить меня участвовать и в следующих играх, а она, в конце концов, вернется.
Я покончила с Мэримаунтом.
Крисджен стоит и ждет моего ответа, но, когда я ничего не говорю, она сдается: вздыхает и направляется к двери.
— Знаешь, я сожалею об этом. — Она останавливается, положив руку на ручку двери. — Нашему поведению нет оправдания.
Я снова опускаю взгляд на миску и сжимаю челюсть.
— Но есть причина, — добавляет Крисджен. — Всегда есть причина, почему люди так себя ведут. Даже у Клэй.
Мое горло сжимается, и я слышу, как она открывает дверь, выходит из дома и захлопывает ее за собой.
— Это требовало храбрости, — раздается голос Арми.
— Или глупости, — добавляет Даллас.
Возможно, и того и другого. Или, возможно, это просто покорность. На Крисджен легко повлиять, но я всегда знала, что она не была бы такой без вмешательства Клэй и Эми, без их давления. В таком случае, она могла бы стать хорошим человеком.
Айрон подает голос:
— Я не буду прилично вести себя, если эти мелкие придурки снова пересекут рельсы, Мэйкон. Без Лив в Мэримаунте у нас нет причин поддерживать мир.
— Ты будешь делать и не делать то, что я скажу, — огрызается Мэйкон.
— Как Лив, — смеется Трейс. — Ты так легко заставляешь ее делать то, что ты хочешь.
— Что… — удивляется Мэйкон. — Я рад, что она отказала ей. Мне в любом случае не нравилось, что она вступила в эту команду. Такая пустая трата времени.