– А почему они должны добираться до Ветлы? Других селений мало?
– В других ближних селениях постоялых дворов нет, только избы общинные, а тут дворов целых три, потому как из Ветлы раньше тракты расходились по четырем городам, ну после войны-то их, сам знаешь… Вот, ну и путники ночуют здесь, а с рассветом выдвигаются дальше в дорогу.
– А сам-то часто тут бываешь?
– У Закая? Ночевать – не, а эля выпить обычно заезжаем… заезжаю. Хороший у него эль, щас увидишь.
– Груда солода, горстка хмеля, колодезная вода, – пробормотала Алера, откинувшись в кресле. Зевнула. – Дубовая бочка, ковшик крови прекрасной девы… хм-м-м… или не шибко прекрасной?
Элай потянулся, выпрямился, уставился на Алеру в упор, она смешалась и потупилась. Прозрачно-зеленые глаза эльфа под черными ресницами были такими яркими, такими завораживающими и смущающими, и… И шел бы этот эльф ко бдыщевой матери вместе со своими глазами!
– Аль, я как твой друг чувствую себя обязанным все сделать для твоего блага и радости. Вот обещаю: прямо к утру благодаря мне ты перестанешь быть не шибко прекрасной девой!
Алера часто-часто заморгала и окончательно растерялась, Тахар вытаращился на эльфа, а тот покосился на Тахара и спокойно спросил:
– Что? Она поест и прекратит хмуриться. Потом поспит и посвежеет. Вот и снова станет вполне прекрасной. А кто вас сюда привел? Правильно, я. Значит, кому спасибо?
Появившийся из кухни орк, бережно несущий перед собой здоровенный поднос, избавил друзей от необходимости выдумывать остроумные ответы.
Поставив на стол тарелки, Закай отцепил от связки на поясе два ключа.
– Второй этаж, последние комнаты слева, они крохотные совсем, да и вы всего на полночи, я туда задешево пущу. Или все вместе хотите? Не? Ну, ешьте, а я спать пойду, мне ж вставать надо затемно. Или вам еще чего надо?
– Тряпицу, – очаровательно улыбнулась Алера. – Нам нужна тряпица, чтобы сей же вздох заткнуть рот одному нахальному эльфу. И ей не обязательно быть чистой.
Орк махнул рукой:
– Этот вывернется все равно.
Подмигнул Элаю и тяжело потопал прочь.
Некоторое время в трапезной был слышен лишь храп из-за ширмы и стук ложек. Когда было покончено с супом, а в плошках с тушеной капустой и солеными грибочками стало просвечивать дно, друзья наконец вспомнили про эль.
– Ух ты, – сказал Тахар после первого глотка и залпом допил остальное.
– Ну а то, – подтвердил Элай так гордо, словно сам варил эль.
Алера залезла в кресло с ногами, обхватила кружку обеими руками и прищурилась.
– Вот зачем мы его отпустили? – вздохнул Тахар. – Надо было кувшинчик брать.
– Где кувшинчик, там и другой, а потом пятый, а потом утро, – пробурчала Алера. – И башка чумная, и морда зеленая. А нам ехать! Хотя, сказать по правде, – я бы с радостью проспала завтра целый день!
Девушка зевнула, передернула плечами, поерзала в кресле, устраиваясь поудобней.
– Какие ж мы нежные, – усмехнулся эльф. – Денек в седле провела – и готово, с ног валится! Ты еще завтра расскажи, как у тебя спину ломит и как у тебя все тело ноет! Я тогда вот подумаю, так ли тебя Орим натаскивал, как хвалился.
– Да что мне до твоего подуманья, ворчливый эльф, – отмахнулась Алера, – ты ж все равно найдешь, какую гадость сказать, тебе и причины не нужно. Так что – ну тебя, вот и все.
Элай скривился, но промолчал.
– И бочку эля с собой, – жмурясь на пустую кружку, мечтательно прошептал Тахар.
– Впереди лошадей покатим, – кивнул эльф. – Или на тебя погрузим, так и поскачешь с бочонком на хребте – сначала в Эллор, потом домой, и еще Алеру тебе на шею посадим, чтоб ей выше было.
Тахар потянулся, благостно улыбаясь.
– А и верно, ну тебя, эльф. У меня нынче хорошее настроение, и ничто мне его не испортит, даже ты.
– Вот только не надо недооценивать мою мощь, – обиделся Элай.
Алера поставила пустую кружку на стол, покрутила.
– А это ведь первая наша дальняя вылазка вместе… втроем. Куда-то вне Миров и дальше Килара.
Элай пожал плечами, Тахар кивнул.
– Все такое непривычное. Мы как будто заново стали быть рядом и…
– Наглый эльф теперь оказался самым главным, без кого ромашка не покурится, и ему это наверняка нравится, – отметил Тахар.
Элай закатил глаза.
– И еще… – Алера умолкла, мыслей стало вдруг очень много, и они все перепутались между собой.
Снова стало нельзя не думать о Ране, о том, что прежде он сидел с Элаем в этой трапезной и пил эль, шутливо переругивался, о чем-то говорил. Что Элай, прежде всегда путешествовавший в компании Раня, наверняка теперь все время одергивает себя от каких-то привычных слов, наверняка нарочно пошел не за тот стол, за которым сидел прежде, а все знали, что Элай в каждой таверне выбирает «свои» столы и потом их держится. И что в Эллоре ему предстоит пересказывать случившееся родственникам, и он наверняка крутит в голове предстоящий разговор, ищет слова, и все они оказываются неподходящими, недостаточными, пустыми и шуршащими, как сброшенная шкура.
Теперь, разморенная теплом и едой, да после солидной кружки эля, Алера вполне способна была завести разговор о Ране.
Элай решительно поднялся, и лавка грохотнула, проехавшись по полу.
– Знаете что, болтливые мои, давайте-ка завтра в пути языками почешем. Пора по койкам. Чем раньше отправимся в дорогу – тем скорее приедем.
Глава 7
Алера проснулась первой, безуспешно поскреблась в комнату к друзьям, кое-как умылась из рукомойника в узком темном коридоре, куда выходил десяток дверей. Спустилась вниз.
В трапезной торопливо завтракали три бородатых гнома и эльф, удивительно тщедушный, коротко стриженный, со смешной сережкой-петелькой в левом ухе. «Эллорец», – догадалась Алера. Закая нигде не было видно, из кухни пахло тестом и тушеной капустой. Алера потянула носом и решила, что пироги еще не поставили в печь, значит, можно прогуляться по поселку, пока те поспеют. Ноги действительно немного ныли, спина тоже, но не так уж сильно, как она ожидала, и как предрекал вчера Элай.
Бродить по Ветле оказалось довольно скучно: поселок ничем особенно не отличался от Лирмы. Вот лавка, вот кузня, а вот домик лекаря, на пригорке виднеется божемоленка, во дворах мекают козы, квохчут куры, изредка брешут собаки. Улочки очень узкие, тенистые, к колодцу расширяются и выпускают янтарное солнце из густой вишнево-абрикосовой листвы. На дороге кое-где коровьи лепешки – гнали скот на выпас. Наверняка где-то здесь найдется и дом с красными наличниками, где живет поселковый голова, и конюшня, и все прочее, чему полагается быть в поселке.
Чего-то все же недоставало, но Алера никак не могла понять, чего именно.
Очень хотелось поговорить с Тахаром. Голова почти лопалась от мыслей, вопросов, непониманий, и очень нужно было немедленно и привычно вывалить все свои тревоги на друга, даже не выбирая удобного времени, когда рядом не будет хмыкающего и кривящего лицо Элая.
Решительно развернувшись обратно к постоялому двору, девушка вдруг заметила еще одну лавку на другой стороне улицы. Вот это было действительно нечто необычное и удивительное, потому что в качестве вывески на цепи болтался огромный, с детскую голову размером, глаз из мутного стекла, и он был живой! Правда живой! Смотрел по сторонам, моргал, провожал взглядом идущих мимо поселян и… и… Что это за жуткая жуть посреди приличного поселка?!
Местные на него не обращали никакого внимания. Алера, хотя и ежилась от отвращения, не могла пройти мимо такой диковины и мелкими шажками подошла поближе, остановилась прямо под вывеской, озадаченно рассматривая глаз. Тот уставился на Алеру в ответ, издевательски воспроизведя ее удивленный взгляд.
К лавке вразвалку подошел невысокий толстячок средних лет, одетый в светлую рубаху навыпуск и темные мешковатые штаны. Через плечо у него висела чудная сумка на длинном ремне, испещренная истершейся – не разобрать – вышитой вязью. Толстячок завозился с замком, вопросительно поглядывая на Алеру.
Наконец запор поддался, хозяин отворил дверь и обратился к девушке, чуть повысив голос:
– Баския желает что-нибудь купить?
Алера наконец посмотрела на хозяина лавочки. Поняла, что выглядит, наверное, довольно глупо, стоя на прохожей дороге и в упор разглядывая вывеску. «Как он меня назвал? Что за словечко такое? Интересно, оно ругательное?»
Помотала головой:
– Я не магичка, мне нечего желать в этой лавке.
Толстячок рассмеялся.
– Разве обязательно быть магом, чтобы использовать магические вещицы? Вы же, чтобы не ходить далеко, носите амулеты… – Увидев замешательство Алеры, пояснил: – Вот этот остроносый камешек на вашей дивной шейке – не просто камешек, правда ведь? Я чую в нем неясное магическое начало. Полагаю, это амулет, открывающий проход в Миры-междумирья, я прав?
Девушка кивнула, тут же поняв, что ей показалось странным в поселке: за все время прогулки амулет ни разу не потеплел, указывая, что в пределах половины перехода есть портал в какой-нибудь Мир. В Лирме и окрестностях было около десятка порталов, и постоянное тепло, исходившее от амулетов, было привычным, а теперешняя прохлада остроносого камешка – непривычной, как будто что-то важное забылось или затерялось.
– Вот так и с другими артефактами, – ввернул ученое слово толстячок. – Да вы входите, входите! Вот, почтите взглядом своих колдовских глаз этот жезл – магическим способом разгоняет орущих кошек, разбегаются, не побоюсь глупой шутки, как по волшебству, ха-ха! Или вот этот красивейший браслет, сплетенный из шерсти недричанской пуховой козы, он словно нарочно сделан по размеру вашего нежного запястья, – это браслет осуждения, который будет молчаливо ненавидеть окружающих вас людей за всяческие неприглядные поступки.
Голова Алеры пошла кругом, вокруг было столько красивых и необычных вещей – на полках, столах, столиках, на полу, на стенах… Она взглянула на потолок, оттуда ей подмигнул еще один огромный слюдяной глаз. Ошарашенная Алера послушно взяла протянутый торговцем браслет осуждения – причудливое переплетение тонких косиц без застежек, которое само собой р