За другими столами решались иные дела, переходили из рук в руки другие свертки и кошели; уговоры, заключенные таким образом, пусть зачастую дурные и хмельные, имели нешуточный и неоспоримый вес, даже если и не приносили никому ничего хорошего.
Между столами сновали подавальщицы, все как одна – с молодыми личиками и злыми усталыми глазами.
А среди дневных гостей «Еловая шишка» пользовалась славой обычнейшего трактира, не шибко хорошего, но весьма пристойного. Сюда заходили пообедать горожане, уставшие от беготни по рынкам. Заглядывали перекусить городские маги из младших, еще не нагулявших жирка и самоуверенности. За стойкой в такое время стоял помощник хозяина, еду разносила единственная подавальщица, рябая приветливая толстуха. Иногда даже городские стражники, сменившиеся с караула, приходили в «Еловую шишку», чтобы выпить кружку-другую, но отчего-то по вечерам ни одного стражника в городе не интересовала ни эта таверна, ни любая другая из десятков подобных.
Поднявшись наверх из тьмы погреба, друзья с интересом изучали зал из-за бочек с вином, удачно наставленных как раз у двери.
Большая часть просторного зала тонула в полумраке. Почти за всеми столами кто-нибудь сидел, под некоторыми – уже лежали. Подавальщицы скользили меж столов с тарелками и кружками, временами старательно взвизгивая от звонких шлепков. Посетители на это радостно хохотали. В углу тренькал на лютне орк, со стен пахли вязанки чеснока, тускло блестели глиняными боками старые горшки.
– Это какой-то притон, – заключила Алера.
– Здорово, правда? – прошептала Дефара и решительно покинула убежище из винных бочек.
Ночница направилась прямиком к стойке, за которой стоял хитроглазый лысый мужичонка с морщинистым лицом. Он слушал, что рассказывает ему наперебой пара пьяненьких гномов, а взгляд его ползал по залу, как осторожный паучок.
– Я туда не пойду, – зашипела Алера. – И вы меня не заставите.
– На здравие, – шепнул Элай. – Возвращайся в подпол и сиди там под мешками, мы тебя заберем дней через пять. Или через десять.
Дефара уже уселась у стойки и оживленно беседовала о чем-то с хозяином. Не то чтобы он сиял от радости при виде ночницы, но и с воплями по залу тоже не бежал.
Тахар подпихнул Ал еру в спину:
– Пойдем. Чего ты боишься, съедят тебя тут, что ли?
– Быть может, это еще не самое страшное, – проворчала она, но деваться было уже некуда: спасительное убежище осталось позади и пришлось выбираться в зал, пока никто из посетителей не увидел новых гостей и не задался вопросом, откуда они взялись у винных бочек.
Хозяин наблюдал за приближением троицы не мигая. Алера, и так чувствовавшая себя крайне неуютно, совершенно смешалась, у стойки, едва не упершись животом в дубовую доску, покосилась на Дефару. Та глазами указала на стул, слегка нахмурилась.
Элай, едва удостоив хозяина «Еловой шишки» взглядом, плюхнулся на другой стул и затребовал эля. Тахар подхватил Алеру под локоть, посадил рядом с эльфом, уселся сам. Хозяин, не отводя глаз от опустившей голову девушки, подтолкнул к Элаю наполненную кружку. Тот махом отпил четверть, зажмурился.
Молчание затягивалось, и Алера, досадуя на внезапно охватившую ее робость, тихо выругалась, решительно развернула плечи и в упор уставилась на хозяина в ответ. Наверняка у этого неприятного типа есть где-нибудь нож и руки тоже есть, но и у Алеры они вполне себе найдутся.
– Добро, – заявил тот после пары вздохов игры в гляделки. – Верю: не одурманена.
Теперь вытаращились на трактирщика друзья, даже Элай перестал корчить из себя невозмутимого эллорца. Дефара, напротив, расслабленно откинулась на спинку стула и сосредоточила внимание на бутылках с винами, что выстроились в ряд на полке за спиной хозяина.
– Комнату дам, – продолжал тот как ни в чем не бывало. – Не Божиня весть какую, но у меня не постоялый двор, вообще-то, выбора нет. За комнату возьму десять медяков в день.
– Фа-ахот, – протянула Дефара.
– Со всех троих, – поспешил добавить он. Вышло так гладко, словно просто дух перевел перед завершением фразы. – Вообще-то, она дороже стоит. Хорошая комната, большая, окошки на двор и кровать здоровенная.
Элай поперхнулся элем и зашелся кашлем.
– Чего? – удивился Фахот. – Мне дела нет до ваших дел, вообще-то. Я тут всякого видел.
В зале с грохотом упала какая-то посудина, следом раздался взрыв смеха. На стойке задрожал и тут же снова ярко вспыхнул огонек в плошке.
– Ну а теперь, – Дефара звонко хлопнула в ладоши, – предлагаю поесть и разойтись до утра. День был сложный, а те, что впереди – еще сложнее.
Фахот пожал плечами, ушел к кухонной дверке и застучал там тарелками.
– Почему он думал, что я одурманена? – тихонько спросила Алера, указывая подбородком на Фахота. Сберегательница усмехнулась:
– Да кто ж поверит, что самка могла связаться с ночницей? Одно из двух: или одурманена, или ненормальная на всю башку!
Неподготовленных к городу Тамбо он поражал до глубины души, а подготовиться к такому зрелищу было решительно нельзя.
Дома – двух- и трехэтажные, узкие, с очень яркими резными наличниками, словно подпорками, окруженные колоннами, украшенные башенками, увешанные балконами. Крыши острые и высокие, если задрать голову и покрутиться на узкой улочке, то покажется, будто дома едят небо. Изящные крылечки, подле них стоят пузатые вазы и разбиты клумбы с цветами – желтыми, белыми, красными, и над ними повсюду жужжат шмели. Во многих дворах устроены садики, и на улицу через витые ограды свешиваются ветки с зелеными яблоками, наливающимися грушами, какими-то диковинными ягодами вроде мелкого винограда, но растущими на деревьях. Зелени невероятно много, словно это не город, а какое-то эльфийское поселение, но солнце все равно печет как-то особенно жарко.
А есть улицы немыслимо широкие, мощеные, по ним толпами ходят люди и кошки. Повсюду вывески, таблички, указатели, лавки, трактиры, лоточки. Фонтаны и статуи там и сям. Все живет, бурлит и шевелится.
Тахар все время ощущал отголоски магии – то ли защитный купол в самом деле существовал, то ли на каждом горожанине и на каждом доме висели какие-нибудь обереги и амулетики. Несколько раз перед глазами у мага мельтешила мошкара, как тогда, в пизлыкском лесу, когда оборотень напал на лошадей, но Тахар не понял, откуда в этот раз приходило тревожное ощущение. Едва ли в Тамбо жили оборотни!
И да, еще голуби. Повсюду! Они кружили над головами, сидели на балконах, курлыкали из распахнутых окон, мелькали, взмывали, закладывали виражи. Магическая Школа – не только место обучения, она еще и всекрайнее магическое сообщество, которое ведает назначениями обученных магов, сообщается с каждым гласником в городах и поселениях, отправляет соглядатаев в сопредельные края по разным надобностям. А если какому-нибудь магу, обученному или нет, случится использовать свой дар во зло, сделаться преступником – снова же Школа отправляет нарочные отряды, которые ловят таких негодяев и доставляют их на судилища.
На шесть краев Идориса – всего две Магические Школы, одна – в Ортае, в городе Тамбо, и одна – в Меравии. И куда только не доводится забираться их выпускникам! Если не в каждый уголок шести краев (насчет Недры мало что можно утверждать), то пяти-то уж – точно, в том числе – в лесной дриадский край Даэли и ту самую далекую Алонику, про которую ходит так много разных слухов. И все они шлют в школьную канцелярию весточки, а значит – летят и летят к Школе магически созданные вестники-птахи и обыкновенные почтовые голуби. И еще наверняка голубиной почтой пользуются ученики и жители города, и многочисленные маги, которые здесь живут. Если так подумать, не на всех и голубей-то напасешься!
Вот что выглядело истинным волшебством – так это совершенно чистые улицы и дома, которые, вообще-то, должны быть загажены птицами по самые подвалы.
Алера осталась с Дефарой. Ночница отказалась выпускать из поля зрения всех троих сразу, и друзья рассудили, что если у Дефары и есть какие-нибудь злобные планы, то у Алеры меньше вероятности пасть их жертвой. Ночь там или не ночь, а ну ее, сберегательницу эту!
– Ничего, – приговаривал Тахар, с хищным травническим интересом изучая растения в палисадниках, – Дефара нас тоже впервые видит. Было б хуже, если бы она делала вид, что доверяет нам, как матери родной. Тогда бы я точно ждал подвоха. Гляди, это ж настоящий крыжовник! И где только взяли?
– Я тебе и так могу сказать, что подвох непременно будет, – проворчал эльф. – На бдыщевый хвост ночнице Кристалл?
Тахар пожал плечами. Друзья как раз отсчитали третий квартал, и ювелирная лавка призывно помахивала вывеской впереди.
– Ты скажи лучше, как мы узнаем, где он его держит?
Элай подкинул на ладони холщовый мешочек.
– Пойдем напролом и возьмем нахальством, разумеется. Должно получиться, только, знаешь, подожди здесь. По-моему, умнее по очереди мозолить глаза этому ювелиру.
– Ты что, упер у Алеры десятигранник? – поразился Тахар.
– Некромантский. Не упер, а попросил на время. Стой тут.
Элай уверенно поднялся по ступеням, рванул на себя дверь и исчез в лавке. Маг подумал, что с этого эльфа вполне станется просто спросить у ювелира, где тот хранит ценные вещи и каким способом их можно успешно стянуть.
Решив, что ожидание может быть долгим, Тахар купил пару пирожков у уличного торговца и принялся прохаживаться взад-вперед, разглядывая лавочки и дома. Место тут не очень оживленное, и привлекать внимание, маяча у лавки, маг не хотел: кто его знает, может, у ювелира пять детей, и все целыми днями в окна пялятся.
Эх, ведь стоило сначала узнать, зачем Дефаре Кристалл! Ну просто спросили бы – вдруг бы ответила? А то мало ли, для чего она там собирается его применять, может, для гадостей каких-нибудь, и тогда все они выйдут сопричастными не только к краже, которая, вообще-то, сама по себе…
Тьфу, мы что, всерьез соберемся обворовать лавку? Мы что, с ума сверзились? И почему мы не спросили, какой именно десятигранник нужен Дефаре? Чем мы думаем вообще?