Представление об изначально хорошем – не кредо Поллианны, ударившейся в «нью эйдж»[13]. Мистики и мудрецы Востока и Запада, от Платона до Лао-цзы и Будды, непосредственно ощущали сущность человеческой природы как естественную чистоту сердца. Из сердца берут начало все положительные качества: любовь, забота, мужество, юмор, мудрость, преданность, сила. Это добросердечие фундаментально, потому что является неотъемлемым свойством нашей природы. В то же время представления о том, хорошие мы или плохие, основано на нашем поведении или принятии другими. Непоколебимое чувство собственной ценности может развиться только через познание благородства своего внутреннего существа.
Стыд заставляет нас сомневаться, что изначально мы хорошие, и тем самым отрицает правду о том, кто мы есть. Стыд парализует нас. Наша нервная система замирает и отключается. Поскольку чувство плохого «я» очень болезненно, мы всячески стараемся его вытеснить. Вместе с плохим другим образ плохого «я» попадает в наше бессознательное и начинает воздействовать на нас автоматически.
Образ плохого «я» буквально нас преследует. Один из вариантов – нескончаемые негативно окрашенные разговоры с самим собой. Я называю это «внутренним критиком». Внутренний критик бубнит, что все, что мы делаем, никогда не бывает достаточно хорошим. Он обитает за порогом сознания, ожидая малейшего повода, чтобы выйти наружу и пойти в атаку. Простой способ понаблюдать за этим критиком в действии – посмотреть на себя в зеркало. Как вы реагируете на лицо, которое видите? Как вы относитесь к себе, если замечаете признаки старения? Чувствуете ли вы доброту и безоговорочное принятие своего лица в зеркале? Вы сурово судите себя за то, что не соответствуете стандартам красоты?
Если бы можно было прочитать мысли множества людей, вы бы обнаружили, что большая их часть вращается вокруг одной-единственной заботы: «Со мной все в порядке или нет?» Это подпитывает фиксацию «она/он меня любит, она/он меня не любит». Если она любит меня, возможно, я все-таки хороший человек – успешный, привлекательный, располагающий к себе, сильный, тогда я могу быть доволен собой. Но если она меня не любит, я брошен в ад, где обречен видеть себя плохим: неадекватным, непривлекательным, неуспешным, нелюбимым или слабым. А потом ненавидеть и отвергать себя.
Внутренний суд идет в глубине нашего сознания, и мы по ходу процесса постоянно собираем доказательства в пользу той или иной стороны: «Люди хорошо отреагировали на меня сегодня, поэтому подтвердилось, что я хороший». «Люди не очень хорошо реагировали на меня сегодня, возможно, я в самом деле плохой».
Почему мы позволяем критику жить внутри нас, несмотря на все болезненные последствия? В той же мере, в какой мы не осознаем, что изначально можем быть любимы, мы не верим, что любовь когда-нибудь придет сама по себе. Мы убеждены, что должны что-то сделать, чтобы нас приняли. Мы заставляем себя стараться быть хорошими, привести себя в форму, поэтому нанимаем внутреннего критика, чтобы он приглядывал за нами. Если мы сможем доказать, что чего-то стоим, тогда, возможно, нас будут любить.
Только вот внутренний процесс «Достаточно ли я хороший? Нет, я все еще могу стать лучше» затягивается бесконечно и не приносит пользы. Попытки быть хорошим не ведут к устойчивому ощущению своей ценности: сама попытка предполагает, что мы недостаточно хороши, и только усиливает ненависть к себе. А когда мы чувствуем себя плохими и недостойными, нам сложно впустить любовь, даже когда она доступна. Если мы не любим себя, трудно позволить другим по-настоящему любить нас. Это расстраивает всех, кто рядом с нами, заставляя их отдаляться или уходить. Потом мы используем их уход как еще одно доказательство, что с нами что-то не так. История о плохом «я» становится самопророчеством.
Попытки получить одобрение внутреннего критика так же угнетают, как необходимость в детстве быть пай-мальчиком или пай-девочкой, чтобы заслужить одобрение родителей, – ведь тогда мы не чувствовали любви к себе таким, какие есть. Принятие себя, способное избавить душу от ненависти к себе и стыда, невозможно благодаря оправдательному приговору внутреннего суда. Оно может возникнуть только после принятия и признания ценности своей сути. Изначальное безусловное добро и красота дают опыт более масштабного познания себя по сравнению с любыми надуманными представлениями о хорошем «я» или плохом «я».
Вывести травму изнутри наружу
Ненависть к себе подпитывает агрессию по отношению к другим предсказуемым образом: мы переносим собственный негатив на других людей, чтобы самим почувствовать себя лучше. Самые страшные формы это принимает в показательных казнях заложников и в боевых действиях, но та же динамика работает в большинстве межчеловеческих отношений.
Выплеснуть агрессию на других – классический способ избавиться от стыда или ненависти к себе. Ссора начинается с пустяков: например, жена делает резкое замечание, что муж едет слишком быстро. Если он услышит в ее словах обвинение, это спровоцирует его внутреннего критика. Стремясь избавиться от ощущения плохого «я», он делает жену плохим другим. Муж контратакует, обвиняя жену в мелочных придирках. Теперь она чувствует себя плохой и, чтобы заглушить собственного критика, превращает мужа в плохого другого: «Почему ты не даешь мне и слова сказать?» А он парирует: «А почему ты всегда ругаешь меня?»
Разбором полетов пары заняты постоянно и перебрасывают чувство вины туда-сюда, как горячую картошку. Супруги настолько увлекаются игрой в правого и виноватого, что это разрушает брак. Быть правым – попытка отразить атаку критика, потому что ненависть и стыд калечат человека. Всегда очень грустно видеть, как два любящих человека нападают друг на друга, как кровные враги.
Традиционные религии тоже вносят свою лепту. Один из недостатков христианства – в понятии греха. Религия часто говорит голосом критика, обвиняя человека в том, что он грешен и ничтожен. Вместо осуждения стоило бы сделать акцент на милосердии: помочь людям понять, что все так называемые смертные грехи – симптомы незнания, что Бог их любит.
Жадность вырастает из внутреннего чувства голода: «Мне самому мало!», а под ним скрывается еще более глубокое чувство: «Меня мало». Разве внутренняя нищета, от которой мы пытаемся избавиться, потребляя и обладая, не пустота из-за отрыва от любви? Моралисты, пугающие адскими муками, хотят заставить нас поверить, что жадность доказывает нашу греховность. Но, возможно, жадность притягательна, потому что обещает избавить от нужды. В итоге жадность не дает реальных благ, позволяя еще сильней терзать нас голоду, который может насытить только пища любви.
Ревность возникает из-за неуверенности, что тебя любят. Почему жизнь любит других больше, чем меня? Эгоцентризм, высокомерие и гордыня – попытки почувствовать себя значимым или особенным, чтобы восполнить недостаток подлинной любви к себе. И это способ заставить мир вращаться вокруг «меня», компенсируя скрытый страх, что «я» на самом деле никто. Если мы чувствуем себя любимыми, нам не придет в голову, что мы ничего не значим.
Что заставляет людей стремиться к власти над другими? Зачем тратить короткую и бесценную жизнь на погоню за химерой построения империи или мирового господства? В чем кайф? Власть – попытка доказать, что я есть кто-то важный, заставить других смотреть на меня снизу вверх: «Я заставлю вас уважать меня так или иначе, даже если ради этого придется пытать и убивать». Если я докажу всем, что я главный босс, диктатор, завоеватель мира, неприлично богатый магнат, тогда всем придется равняться на меня, и тогда, может быть, я сам буду доволен собой. Но если бы я сразу чувствовал себя окруженным любовью, у меня не было бы причин пытаться ставить себя выше вас.
За всем злом мира стоит боль раненого, пустого сердца. Мы поступаем плохо, потому что внутри болит. Мы ранены, хотя от рождения были по-настоящему открыты и нежны. Все самое страшное и безобразное в этом мире берет начало в тот момент, когда человек отворачивается от чистоты своего сердца.
Когда мы распознаем в грехах симптомы общечеловеческий травмы, начинаем вникать в слова французского философа Арно Дежардена: «Нет плохих людей (включая Сталина и Гитлера, которые несут ответственность за гибель миллионов)– есть только недостаточно любимые люди». Дежарден обнажает сам корень зла: нет плохих людей, есть только плохо любимые люди. Если бы Гитлер, Сталин или Усама бен Ладен считали себя любимыми и достойными любви, была бы у них мотивация убивать? Ощущение циркулирующей внутри любви вызывает желание прославлять и беречь жизнь, а не разрушать ее.
Диктаторы не понимают, что ими движет, потому что похоронили боль своих ран под многими слоями обиды, ожесточения и самовозвеличивания. Потребовалось бы много лет психотерапии, чтобы добраться до понимания, что их изувеченные души нуждаются в нежной и любящей заботе. То же самое относится к человечеству в целом. Представьте на мгновение человечество как отдельную личность. Если бы парень по имени Человечество считал себя по-настоящему любимым, чудесным существом, несущим в себе сияние любви и мудрости, была бы у него потребность слепо уничтожать планету, упорствуя в мести и насилии? До тех пор, пока Человечество не осознает свою изначальную природу любви, он может использовать только патологические, саморазрушительные методы. Останавливаясь на мгновение, чтобы обозреть весь мировой хаос, причиной которого он стал, Человечество закономерно приходит к выводу, что он ужасное существо. Средства массовой информации служат зеркалом, в которое Человечество каждый день смотрит на себя, наблюдая зловещее, размытое отражение монстра. Как бедному старому Человечеству полюбить себя, если оно постоянно видит только собственную мелочность, порочность и уродство?
Человечество в целом все еще ребенок, нуждающийся в исцелении, нуждающийся в знании о том, что он прекрасен по сути своей. В традиционных культурах искусство, мифология, религия и ритуалы помогали людям помнить о божественной искре внутри. Но сегодня, когда традиции сброшены с корабля современности, каждый должен ради всего человечества самостоятельно исцелить сердце и пробудиться к своей внутренней красоте.