— А ты что, слепой? — ворчу, морщась от головной боли.
— У тебя трусы видны, — цедит он в ответ.
— Не выдумывай! — возмущаюсь я.
— Какого. Х*ра. У тебя. Выключен. Телефон? — вколачивает он мне в голову свой второй вопрос.
Все эти психи из-за телефона?
— Потеряла, — сообщаю печально.
— Потеряяяла… — тянет он.
— Да, потеряла, — настороженно повторяю я, потому что Костя поднимает руку и проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе.
Трет ее, но не думаю, что это поможет. Кажется, этот малиновый флер сойдет только к вечеру.
— И где же ты его потеряла? — спрашивает он, оставляя губу в покое и кладя руку на стену рядом с моей головой.
Кошусь на нее и отвечаю:
— В такси.
— Ах, в такси… — издевательским тоном молвит он, но у меня ощущение, что эта цивилизованность скоро сдуется.
— Да…в Убере… — мямлю, пока вторая его рука тянет собачку молнии на моей куртке вниз.
Он спокойно расстегивает ее и изучает верхнюю часть моего наряда. Шумно втягивает в себя воздух, и я опускаю глаза, чтобы тоже посмотреть. Между поясом юбки и краем свитера видна полоска голой кожи. Блин. Его увитая венами ладонь одергивает свитер, после чего он просовывает палец за пояс юбки и тянет меня к себе.
— От тебя воняет, как от токсичной бочки, — брезгливо говорит он. — Ты что вчера пила?
Злюсь и толкаю его плечищи.
— А ты отойди подальше, и не будет вонять!
— Я тебе щас так отойду! — наконец-то срывается он, сверкая голубыми глазищами и приближая свое лицо к моему. — Если бы я тебя вчера нашел, у тебя бы жопа была синяя!
— Только попробуй! — ору я в нереальном возмущении, и тут же жалею об этом, потому что голова взрывается адской болью.
Закрываю глаза и не могу сдержать страдальческой гримасы.
— Пи*ц! — разоряется Князев, хватая меня за горловину свитера. — Я тебя до пяти утра ждал в машине! Где ты была? Я чуть от страха не обосрался! Думал, тебя уже прибили где-нибудь!
Господи, ну зачем так орать. Закрываю уши руками и судорожно вздыхаю.
— Ну вот видишь, я жива-здорова… — шепчу страдальчески.
— Я тебя щас придушу… — спокойно угрожает он, только вместо горла обхватывает рукой мою талию и прижимает меня к себе.
— Мне плохо… — хнычу я, вставая на цыпочки и обнимая его за шею.
Кладу голову ему на плечо и вдыхаю запах его восхитительного парфюма.
— Где ты ночевала? — холодно спрашивает Князев, по хозяйски располагая вторую руку на моей заднице.
— У подруги… — сокрушенно отвечаю я, прикрывая глаза.
Он разворачивает нас и тянет руку, чтобы снять лифт с паузы. Опускает меня на ноги и хватает за локоть. Как только двери открываются, тащит за собой по коридору. Еле поспеваю за его широкими шагами и хватаюсь за лацкан пальто, чтобы не запутаться в своих ногах.
— Константин Борисович… — это его помощница Марина идет нам навстречу
Кстати, очень хорошая девочка. Мы с ней весной вместе ходили в бассейн по корпоративному абонементу. Вымученно улыбаюсь ей, пытаясь сделать вид, что все прекрасно.
— Потом… — гаркает ее шеф-псих и врывается в свою приемную.
Бросаю взгляд на секретаршу. Она сидит с открытым ртом. Господи, это конец. После такого о нас будут судачить весь квартал.
Князев затаскивает меня в свой огромный кабинет и ведет к столу. Выдвигает хозяйское кожаное кресло и толкает меня в него. Падаю на мягкое сидение как тряпичная кукла. Этот стремительный марш-бросок лишил меня последних сил. Наблюдаю за КХ, приоткрыв один глаз и пристроив голову на спинке.
Он спокойно идет к шкафу, чтобы снять пальто. Потом возвращается ко мне и снимает с меня куртку, раздавая моим щекам мысленные пощечины.
Вытаскивает сначала одну мою руку, потом вторую. И делает это очень осторожно, чтобы лишний раз меня не трясти.
Люблю его. Люблю. Люблю.
Забирает куртку и вешает ее в свой шкаф?
Сил спорить, все равно, нет.
В довершении всего передо мной на стол приземляется стакан с водой, в котором растворяется и шипит какая-то таблетка. Принимаю этот дар без вопросов. Пью так, будто не пила годы. Звук моих глотков разлетается по всей комнате, а по подбородку стекает капля.
Князев наблюдает за мной хмуро и снимает трубку рабочего телефона. Нажимает кнопку и говорит:
— Через пятнадцать минут собери мне рабочую группу по АмегаГлобал.
О нееет!
Только не это! Жмурю глаза, пытаясь спрятаться от реальности.
Он кладет трубку, и я чувствую сверлящий взгляд на своей щеке.
Костя молчит, и я осторожно поднимаю на него глаза. Он присел на краешек стола рядом со мной, вытянув ноги и сложив руки на груди. Смотрит на меня с прищуром.
Провожу языком по пересохшим губам и сознаюсь:
— Я…больше не работаю с АмегаГлобал…
— Да что ты говоришь! — имитируя дурацкое пищание, кривляется он.
Ясно. Ему это известно. Зачем кривляться?
— Давай я лучше пойду, а? — спрашиваю, посылая ему умоляющий взгляд.
— Иди, сядь там, — велит он в ответ, качнув головой в сторону стола для переговоров.
— Зачем? — настораживаюсь я.
— Будешь получать пиздюлей, — учтиво сообщает мой босс.
— А можно это перенести? — раздосадованно спрашиваю я. — Я же сказала, мне плохо!
— Нехрен было бухать с двух рук, — бросает он.
Равнодушная свинья.
Очень медленно встаю и делаю пару шагов в указанном направлении, но потом останавливаюсь и разворачиваюсь к нему.
— Костя?.. — зову я.
— Ммм? — отзывается он, немного откинувшись на столе, чтобы дотянуться до своего ноута и включить его.
— Я не хотела тебя пугать… — пытаюсь извиниться за доставленные неудобства. — Просто, так получилось…
— Ты сегодня вернешься ко мне, — заявляет он, снова глядя на меня.
Просто невозможный человек! Стоило мне только дать слабину…
— Не борзей! — возмущаюсь громко, потому что головная боль отступает.
Упираю руки в боки и смотрю на него решительно.
Он закатывает глаза и снова складывает руки на груди, говоря:
— Хватит этого детского сада!
— Хватит давить на меня! — злюсь я. — Когда я решу вернуться, ты узнаешь первым! Или у тебя уже очередь на это место?!
— Хе*ню не неси, — бросает он раздраженно.
Сглатываю и продолжаю:
— Если тебе трудно подождать меня несколько дней…
— Мне не трудно тебя ждать! — басит он, хлопнув рукой по столу. — Я просто хочу, чтобы ты была со мной! Хочу знать, где ты и что с тобой! Зачем все это? Зачем нам терять время?
— Затем, что ты меня обидел! У тебя память отшибло?! — звонко отвечаю я, в то время как в душе бушует бразильский карнавал.
«Хочу, чтобы ты была со мной».
«Хочу знать, где ты и что с тобой».
— Я извинился! — злится он.
— А я сказала, что подумаю!
Князев весь подбирается и сжимает губы, отворачивая голову к окну. Скольжу глазами по этим широким плечам и длинным ногам. Ткань брюк натянулась, обозначая мышцы на каменных бедрах. Там, под кипельно-белой рубашкой покрытое родинками тело, и одна моя любимая под правым ребром. А еще дорожка светлых волосков, убегающая от пупка вниз.
Рррр…
Я безумно хочу его голого и возбужденного на себе, под собой и вокруг себя.
Я СОСКУЧИЛАСЬ.
— Я не могу просто сделать вид, что все переварила… — говорю, топчась на месте. — Тебе придется что-нибудь с этим сделать…
Он снова смотрит на меня. Скользит глазами по моему телу, отчего я прихожу в трепет. Изучает мое взволнованное лицо и почесывает языком свой клык. Не знаю, что он там увидел во мне, но внезапно КХ успокаивается, превращаясь в себя обычного. То есть, уверенно-невозмутимого и такого крутого, что мне хочется его съесть. Расстегивает свой пиджак и кладет руки в карманы брюк.
— Хорошо. Будет, как ты хочешь, — спокойно отвечает он. — Хочешь меня прогнуть, пожалуйста.
— Я не хочу прогибать тебя… — досадую я, топнув ногой.
— Хочешь, — твердо заявляет он.
— Не хочу… — уже менее уверенно возражаю я.
Может, я и правда этого хочу. Самую малюсенькую малость.
Он усмехается, давая понять, что видит меня насквозь.
— Тебе не нужно меня прогибать. Ты можешь просто хорошо ПОПРОСИТЬ, — говорит он.
В неверии качаю головой и не могу сдержать улыбки. Ах, вот как? Я могу ПОПРОСИТЬ!
Каков же наглец! Ну почему мне так весело, я ведь должна разозлился. Но, не получается. Иду к нему и он ловит меня, как только оказываюсь в зоне досягаемости. Размещает между своих ног и вжимает в свое тело, обхватив меня руками.
Он и сам не остался равнодушен к этому патриархальному заявлению, потому что в уголках чистых голубых глаз появились морщинки.
Прячу лицо у него на груди и спрашиваю в жалких попытках казаться серьезной:
— Ты слышал о женской эмансипации?
Он тихо смеется и отвечает:
— Ага, что-то такое слышал.
— Так вот, — говорю я, протягивая руку и снисходительно поправляя его галстук. — Мои сестры феминистки еще в прошлом веке отстояли права женщин на самоопределение.
Он выгибает бровь и нагло спрашивает:
— Твои сестры в курсе, что ты предпочитаешь быть снизу?
Кусаю щеку изнутри, чтобы не заржать. А еще, эта наглая ложь сильно меня взбудоражила. В голову лезут всякие картинки, мешая придумать достойный ответ.
Откашливаюсь и говорю:
— Многие великие женщины любили быть снизу. Это ничего не значит.
Тут уж лыбится Князев. Лицо его меняется на глазах и становится до невозможности притягательным.
— Откуда такая информация? — скалится он.
Игнорирую этот вопрос и спрашиваю, пользуясь его наглым советом:
— Так…эм…можно я сегодня пойду домой?
Мой босс ржет и утыкается лицом мне в шею. Вздыхает с протяжным мычанием и отвечает:
— Ты знаешь, где находится отдел кадров.
— Ну нет, зануда! — возмущаюсь я, стукнув его кулаками по плечам. — Теперь все знают, что мой отдел кадров здесь находится!
— Вижу, ты оттаяла, — усмехается он и встает, развернув меня к столу для переговоров.