Невысказанный голос. Руководство по трансформации тревоги, страха, боли и стыда — страница 8 из 20

Карта для терапии

Древние бессловесные голоса

Как географическая карта полезна для поиска определенной части города, так и карта человеческого организма[34] важна для навигации по ландшафту травмы и ее исцеления. Новаторская работа Стивена Порджеса, директора Центра изучения мозга и тела при отделении психиатрии университета Иллинойс, представила наглядную, функциональную и внушительно обоснованную «карту сокровищ» психофизиологических систем, управляющих травматическим состоянием. Эти же системы опосредуют базовые чувства благости и сопричастности. Поливагальная теория эмоций Порджеса наглядно объясняет пути исцеления и интеграции, описанные в главе 5. Кроме того, его модель дает понимание, почему некоторые распространенные подходы в психотерапии травмы часто терпят неудачу.

Вкратце теория Порджеса гласит: общее состояние нервной системы и, следовательно, соответствующее поведение и эмоции у человека определяются тремя основными подсистемами – генераторами нервной энергии. Самая примитивная из них (насчитывающая около 500 млн лет) берет свое начало у ранних видов рыб[35]. Функция этой примитивной системы – обездвиживание, сохранение обмена веществ и отключение. Мишенями для ее воздействия являются внутренние органы. Следующая в эволюционном развитии – симпатическая нервная система. Эта комплексная система возбуждения возникла у рептилий около 300 млн лет назад. Ее функция – мобилизация и активизация действий (например, при борьбе или бегстве); ее целевыми мишенями в организме являются конечности. Наконец, третья и филогенетически самая новая система (возникшая около 80 млн лет назад) существует лишь у млекопитающих. Эта нейронная подсистема демонстрирует тонкую настройку, прежде всего у приматов, где она опосредует сложное социальное поведение и привязанность. Данная ветвь парасимпатической нервной системы регулирует так называемый блуждающий, или «умный», нерв млекопитающих, нейроанатомически связанный с черепно-мозговыми нервами, отвечающими за выражение лица и вокализацию. Эта не так давно обретенная нами система активирует бессознательно управляемые мышцы горла, лица, среднего уха, сердца и легких, которые в совокупности выражают наши эмоции как другим, так и нам самим. Эта наиболее совершенная система управляет взаимоотношениями, привязанностями и сближением, а также обслуживает эмоциональный интеллект. На рисунке 6.1 представлены основные нервные подсистемы у млекопитающих. Для получения более подробной информации смотрите Диаграмму Б, где показано сложное «блуждание» блуждающего нерва, влияющее на большинство внутренних органов. Основные функции этих филогенетических систем кратко представлены на рисунках 6.2а–6.2d.


Рис. 6.1. Упрощенная структурная схема поливагальных компонентов


Нервная система настроена на оценку потенциального риска в окружающей среде – бессознательный процесс оценки, который Порджес называет «нейроцепцией»[36]. Если человек воспринимает окружающую среду как безопасную, его система социальной вовлеченности подавляет более примитивные лимбические и стволовые структуры мозга, управляющие реакциями «бей или беги». После того как вы слегка испугались, вас, например, может успокоить другой человек – сродни тому, как мать говорит ребенку: «Все в порядке, просто подул ветер».

Как правило, при опасности или будучи расстроенным человек в первую очередь смотрит на других, желая привлечь к происходящему их лица и голоса, а также передать чувства, чтобы обеспечить коллективную безопасность. Это называется «поведением на основе привязанности». Привязанность – практически единственная защита, которая есть у маленьких детей, поскольку они обычно не могут защитить себя, давая отпор или убегая. Привязанность в целях безопасности – это общая стратегия выживания млекопитающих и приматов против хищников. Когда сталкиваетесь с угрозой большой толпы, вероятность, что вас «прикончат», снижается. Кроме того, если вам угрожает кто-то из собственной группы, можете сначала попытаться «решить все полюбовно», прежде чем прибегать к драке или бегству. Однако когда «просоциальное» поведение не помогает справиться с ситуацией угрозы, в дело вступает менее развитая система. Мы мобилизуем реакцию «бей или беги».


Рис. 6.2а. Рисунок демонстрирует, на какую часть тела воздействует каждая из эволюционных подсистем.


И наконец, в этой «иерархии реакций по умолчанию, – когда ни одна из сравнительно недавно приобретенных в ходе эволюционного развития систем (социальная вовлеченность или бей/беги) не решает ситуацию или когда смерть кажется неизбежной – задействуется система последнего шанса. Самая примитивная, управляющая неподвижностью, отключением и диссоциацией, берет на себя управление, сводя на нет все предыдущие усилия по выживанию[37].

Концепция иерархий реакций по умолчанию, впервые описанная выдающимся неврологом конца девятнадцатого века Хьюлингсом Джексоном, остается фундаментальным принципом неврологии[38] и является исходной в теории Порджеса. По сути, Джексон заметил, что, когда мозг получает травму или испытывает стресс, он откатывается к менее совершенному, эволюционно более примитивному уровню функционирования. Если затем следует восстановление, регресс обратится вспять, вновь возвращая человека к более совершенным способам функционирования. Это пример «восходящего процессинга», столь важного в терапии травмы.


Рис. 6.2b. Здесь показана нервная регуляция в трех филогенетических системах: осуществляемая примитивным блуждающим нервом, симпатической/симпатоадренальной системой и «умным» блуждающим нервом (млекопитающих).


Чем примитивнее операционная система, тем больше у нее возможностей взять на себя управление всеми функциями организма. Это достигается за счет подавления более молодых и совершенных неврологических подсистем и эффективного воспрепятствования их функционированию. В частности, система иммобилизации практически полностью подавляет систему социальной вовлеченности/привязанности. Когда вы «напуганы до смерти», остается мало ресурсов для управления сложными формами поведения, задействующими привязанность и успокоение; социальная вовлеченность, по сути, отключается. Симпатическая нервная система блокирует систему социальной вовлеченности, но не столь кардинально, как система иммобилизации (самая примитивная из трех защит).


Таблица 6.1. Здесь представлены филогенетические этапы развития симпатической и поливагальной систем.


Неподвижность и гипервозбуждение – это, как я уже объяснял, реакции организма на угрозу и длительный стресс. Когда они в действии, человек чувствует опасность (в случае борьбы или бегства) и обреченность (при неподвижности) независимо от реальности внешней ситуации. Нервная система человека с трудом различает тревогу из-за потенциального источника опасности в окружающей среде – например, внезапного движения какой-то тени – и тревогу из-за давно минувшей ситуации[39]. Когда тревога возникает внутри человека (от мышц и внутренних органов), человек испытывает навязчивое стремление найти источник угрозы или (когда это невозможно) создать его – как способ объяснить самому себе, что идентифицируемый источник угрозы существует.

У людей с высокой степенью травматизации, хронически игнорируемых или подвергающихся жестокому обращению, преобладающей является система иммобилизации/отключения. С другой стороны, у тех, кто получил острую травму (обычно в результате единичного недавнего события и не имевших в анамнезе повторных травм, отсутствия заботы или жестокого обращения), преобладающей, как правило, является симпатическая система борьбы/бегства. Они обычно страдают от флешбэков и учащенного сердцебиения, в то время как у хронически травмированных обычно не наблюдается никаких изменений, а порой имеет место даже снижение частоты сердечных сокращений. Эти больные зачастую мучаются от диссоциативных симптомов, включая частую замкнутость, ощущение нереальности происходящего, деперсонализацию и различные соматические жалобы и расстройства здоровья. Соматические симптомы включают в себя: желудочно-кишечные проблемы, мигрень, некоторые формы астмы, постоянные боли, хроническую усталость и общую отстраненность от жизни.


В таблице 6.2 показано влияние филогенетических систем на увеличение (знак +) или уменьшение (знак —) активности различных систем органов.


В одном интересном исследовании активность мозга людей, страдающих от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), регистрировалась с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) в то время, как им читали «травматический сценарий», представлявший собой красочное и подробное описание чьей-либо серьезной травмы (например, несчастного случая или изнасилования). фМРТ, сканируя локализацию и интенсивность мозговой активности, отображала ее в различных цветах[40]. Так, например, синие (холодные) цвета указывали на относительное снижение мозговой активности, в то время как красные (теплые) могли указывать на увеличение активности. Страдания добровольцев усиливались из-за того, что их головы были обездвижены и заключены в громко лязгающий металлический каркас. В ходе исследований по меньшей мере у 30 % испытуемых наблюдалось снижение активности островковой и поясной коры головного мозга. ПТСР у них характеризовался диссоциацией и (вагально обусловленной) неподвижностью. С другой стороны, около 70 % обследованных испытуемых страдали в основном от более простых симптомов повышенного возбуждения симпатической нервной системы и демонстрировали резкое повышение активности этих же областей. Островковая и поясная извилины – это части мозга, получающие сенсорную информацию от рецепторов внутри тела (интероцепция) и формирующие основу того, что мы ощущаем и осознаем как нашу идентичность. Недостаточная активность соответствует диссоциации, в то время как чрезмерная активность связана с симпатическим возбуждением.

За долгий клинический опыт я обнаружил, что многие люди (возможно, даже большинство) демонстрируют некоторые симптомы обеих систем. Проявление симптомов, по-видимому, зависит от множества факторов, в том числе от типа и тяжести травмы, перенесенной человеком, возраста, когда она произошла, и от того, какие травматические паттерны задействованы во время лечения. Наиболее вероятно, что играют роль конституциональные и гендерные факторы. Кроме того, симптомы имеют тенденцию изменяться со временем и даже в течение одного сеанса[41]. Самое главное: к лечению нужно подходить по-разному, в зависимости от того, какая из трех систем активируется во время сеанса, а какая остается бездействующей.

Чтобы эффективно направлять процесс исцеления и трансформации клиента, психотерапевт должен уметь замечать и отслеживать физиологические следы и проявления данных систем организма. Поскольку каждая из иерархических поливагальных систем имеет собственный уникальный паттерн вегетативных и мышечных проявлений, психотерапевт должен учитывать эти маркеры – цвет кожи, дыхание, позу и выражение лица, – чтобы определить, на какой стадии (неподвижность, гипервозбуждение или социальная вовлеченность) находится клиент, а также момент перехода от одной системы к другой.

Как мы видели на примере Нэнси в главе 2, пациент может «прокатиться на американских горках» между тремя эволюционными подсистемами, что требует параллельных изменений в стратегии терапии[42]. Когда, например, пациент находится в состоянии повышенного симпатического возбуждения, терапевт может наблюдать напряжение мышц передней поверхности шеи (особенно передних лестничных мышц, грудино-ключично-сосцевидных и верхних плечевых), напряженную позу, общую нервозность, бегающий взгляд, учащение сердцебиения (можно наблюдать по сонной артерии в передней части шеи), расширение зрачков, прерывистое дыхание и похолодание рук, которые могут даже казаться синюшными, особенно на кончиках пальцев, а также бледность кожи и выступание холодного пота на ладонях и лбу.

С другой стороны, человек, впадающий в отключку, часто находится в полуобморочном состоянии (и словно проваливается в районе диафрагмы), у него неподвижный или рассеянный взгляд, затрудненное дыхание, резкая замедленность движений, слабый сердечный ритм и суженные зрачки. Кроме того, кожа часто приобретает пастозный, болезненно-бледный или даже серый оттенок. И наконец, у человека с социальной вовлеченностью частота сердечных сокращений в состоянии покоя составляет 71–75 ударов, дыхание спокойное, хорошего наполнения, руки приятно теплые, зрачки слегка или умеренно расширены. Психотерапевтов, к сожалению, редко учат проводить подобные наблюдения (хотя они могут получить некоторое представление, посмотрев телесериал «Обмани меня»).

Из трех основных систем инстинктивной защиты состояние неподвижности контролируется самой примитивной физиологической подсистемой. Эта нервная система (опосредованная немиелинизированной частью блуждающего нерва) отвечает за сохранение энергии и активируется лишь при восприятии человеком неизбежности смерти – при виде смертельной угрозы извне или изнутри, например от болезни или серьезной травмы[43]. Обе ситуации требуют от человека неподвижности и сохранения жизненной энергии. Когда доминирует эта наиболее архаичная система, человек не двигается, едва дышит, голос прерывается, он слишком напуган, чтобы плакать. И остается неподвижным, готовясь либо к смерти, либо к восстановлению на клеточном уровне.

Система экстренной иммобилизации предназначена для того, чтобы функционировать быстро и только в течение короткого периода времени. При ее хронической активации человек оказывается в пространстве небытия, где фактически не живет, но и не умирает. Первая задача психотерапевта при работе с такими клиентами – помочь им мобилизовать энергию: помочь, во-первых, осознать свой физиологический паралич и отключение так, чтобы состояние нормализовалось и переключилось на (симпатическую) мобилизацию. Следующий шаг – мягко провести клиента через внезапную защитную/самозащитную активацию, лежащую в основе симпатического состояния, и вернуть его к равновесию, к тому, что происходит здесь и сейчас, и к повторному включению в жизнь.

Как правило, когда клиент начинает выходить из состояния оцепенения, включается вторая наиболее примитивная система (симпатическое возбуждение) и начинает подготовку к борьбе или бегству. Вспомните, как Нэнси перешла от симпатического возбуждения (сердцебиение бешено участилось) к беспомощному ужасу, затем резко отключилась (сердцебиение резко упало), а после перешла, наконец, к мобилизации и разрядке, активировав беговые мышцы и убежав от воображаемого тигра. Важной терапевтической задачей на этапе симпатического возбуждения/мобилизации является обеспечение того, чтобы клиент смог справиться с интенсивными ощущениями, не испытывая при этом перегрузки (я описал данный процесс в главе 5). Таким образом, они будут восприниматься как интенсивные, но управляемые волны энергии, сопровождаемые ощущениями, связанными с агрессией и самозащитой. Данные сенсорные ощущения включают в себя вибрацию, покалывание, волны тепла и холода (я описал их в главе 1 и в рассказе о Нэнси в главе 2).

Когда человек наконец в состоянии оседлать периодически взбрыкивающего коня ощущений возбуждения и начинает медленно и неуклонно их осваивать, это позволяет ему постепенно высвободить энергию, ранее направленную на поддержание симптомов гипервозбуждения. Именно начальный этап и основополагающий элемент процесса саморегуляции, а также основной ингредиент для восстановления равновесия вывел нас с Нэнси из состояния неопределенности и вернул к жизни. Только после этого система социального взаимодействия, третья эволюционная подсистема, начинает восстанавливаться и вступает в игру.

Человек, которому удалось выйти из состояния неподвижности, а затем пройти через симпатическое возбуждение, начинает испытывать исцеляющее и всепроникающее спокойствие. Наряду с ощущениями благополучия и благости, возникает потребность, даже голод, в личном контакте с другим человеком[44]. Поскольку эта потребность могла быть не удовлетворена в критически важные периоды младенчества, детства и юности (или могла быть связана со стыдом, насильственным посягательством и жестоким обращением), многие травмированные люди нуждаются в особом руководстве, чтобы преодолеть барьер интимности собственных переживаний. Подобное терапевтическое руководство осуществимо лишь тогда, когда становится физиологически возможно получить доступ к системе социальной вовлеченности, то есть нервная система больше не находится под воздействием систем иммобилизации и гипервозбуждения.

Намеренное и осознанное использование практикующим специалистом по психическому или физическому здоровью собственных искренних человеческих чувств способно оказать глубокий терапевтический эффект. Несмотря на явное доминирование системы вагальной иммобилизации и симпатического возбуждения при подавленной социальной вовлеченности, не следует недооценивать силу человеческого контакта, помогающего изменить внутреннее физиологическое состояние другого человека (посредством общения лицом к лицу и соответствующих прикосновений). Таким образом, как я уже говорил в главе 1, женщина-педиатр с добрым лицом, подсевшая ко мне после автомобильной аварии, дала проблеск надежды, в котором я нуждался в тот момент, чтобы жить дальше.

Мягкая сила человеческого лица, способного успокоить «дикого зверя», показана в фильме с красноречивым названием «Изгой». Том Хэнкс играет главного героя, Чака Ноланда, единственного выжившего в авиакатастрофе, оказавшегося на отдаленном необитаемом острове. На берег выбросило и груз с самолета, в том числе белый волейбольный мяч с логотипом Wilson. Потому он так и называет мяч «Уилсон» и назначает его своим «талисманом»[45]. К его удивлению, тот начинает жить собственной жизнью, становясь поверенным самых сокровенных мыслей Ноланда. Однажды в приступе бессильной ярости он бросает мяч в море, но затем, осознав, как сильно привязался к Уилсону, плывет за ним. Вернувшись на пляж, он с любовью рисует на круглом волейбольном мяче простые черты лица (глаза, рот и нос)[46]. Уилсон теперь становится его самым близким другом, с которым он делится тревожными мыслями, сокровенными желаниями, мучительными чувствами одиночества и отчаяния, а также радостью побед. Связь Ноланда с Уилсоном до жути напоминает осиротевших утят этолога Конрада Лоренца и их сильной привязанности (импринтинге) к белому мячику после того, как мать исчезла из их жизни, едва они вылупились из яиц. Крепко привязавшись к мячу как к суррогатной матери, они в дальнейшем предпочитали его даже живой, мягкой, покрытой перьями маме-утке.

Наконец, персонаж Хэнкса понимает, что остров, по-видимому, лежит в стороне от морских путей и его никогда не спасут, если оставаться там. Во время злополучной попытки спастись на плоту, который он сам смастерил, во время шторма Уилсона унесло, и герой был безутешен в своем горе.

Общение лицом к лицу, душа с душой – это защита от бушующих волн внутреннего смятения. Оно помогает успокоить любые эмоциональные потрясения. Таким образом, несмотря на огромную примарную мощь систем иммобилизации и гипервозбуждения, психотерапевты должны осознавать силу восприятия человеческого лица и социальной вовлеченности в восстановлении равновесия клиентов, в удовлетворении глубочайших эмоциональных потребностей человека, а также как мотивацию многих форм поведения: и сознательных, и бессознательных. Итак, чтобы не оставлять вас в неведении, Ноланд, стоящий на пороге смерти, наконец-то спасен. По возвращении домой он забирает все уцелевшие посылки и, путешествуя по стране, доставляет их законным владельцам. Да, именно так: лицом к лицу.

Лишенные контакта лицом к лицу (даже слепой от рождения человек использует руки, чтобы «видеть» других), мы (как персонаж Хэнкса) оказываемся изгоями, нас относит течением от глубочайших потребностей и чувства цели в жизни. Большинство сошли бы с ума без хоть какого-либо личного контакта. Наряду с восприятием лица, звук, интонация и ритм человеческого голоса (просодия) оказывают не менее успокаивающее воздействие. Даже для клиентов, не выносящих прямого контакта, звук голоса терапевта, похожий на воркование матери с младенцем, может восприниматься как обволакивающий и глубоко успокаивающий.

Доктор Хорвиц, ведущий специалист в области компьютерных технологий, недавно продемонстрировал голосовую систему, которая спрашивает пациентов об их симптомах и реагирует с эмпатией. Когда мать сказала, что у ребенка диарея, анимированное лицо на экране участливо ответило: «О нет, мне жаль это слышать». Это простое подтверждение успокоило женщину и помогло взаимодействовать с программой в безопасной и доверительной манере. Один из врачей сказал Хорвицу: «Это просто замечательно, что система отвечает на человеческие эмоции… У меня нет на это времени». Возможно, компьютерная система – эквивалент волейбольного мяча Чака Ноланда. Запрограммированная «эмпатия», безусловно, полезна, но это лишь жалкое подобие реальности. Это удручающая иллюстрация к растущему отчуждению постмодернистской культуры круглосуточных текстовых сообщений. В то время как многие молодые люди ежечасно общаются с десятками людей в интернете, подлинное общение лицом к лицу явно идет на убыль. Как печально и тревожно, когда врач считает, что у него нет времени для столь элементарного и полезного человеческого общения – непосредственного контакта, который помог бы обоим участникам стать человечнее. При регулярной практике это способно помочь как пациенту, так и врачу предотвратить болезнь Альцгеймера и другие формы слабоумия.

Почему терапия не дает результатов

Многие травмированные люди, особенно с хронической травмой, живут в мире, где практически нет эмоциональной поддержки, что делает их еще более уязвимыми. Пережив сокрушительные события (насильственные действия, изнасилование, хирургическую операцию, войну или автомобильную аварию), длительный период отсутствия заботы или жестокое обращение в детстве, травмированные люди, даже те, кто проживает в одном доме с другом, членом семьи или близким партнером, склонны к дистанцированию и самоизоляции. Или могут отчаянно цепляться за других в надежде, что те каким-то образом помогут и защитят. В любом случае они лишены настоящей близости – благотворного климата сопричастности, – которой мы все так жаждем и в которой нуждаемся для собственного процветания. Желая ее, травмированные одновременно боятся близости и избегают ее. Таким образом, в любом случае, цепляясь или избегая, они не в состоянии поддерживать сбалансированные, стабильные и заботливые отношения, в которых мы все нуждаемся, эгалитарные узы, охарактеризованные еврейским теологом Мартином Бубером как отношения «я-ты».

Когда одиночество становится невыносимым, травмированные люди, потерявшие связь с другими, могут искать все более нереалистичных (а иногда и опасных) «связей». Они видят в каждой возможности (или невозможности) новых отношений заботливую защиту, которая успокоит внутренние тревоги и укрепит хрупкое самоощущение. Детство, проведенное в условиях пренебрежения или жестокого обращения, предрасполагает к турбулентным отношениям. Эти люди продолжают искать любовь «совсем не в тех местах». Даже когда идеализированный (воображаемый) спаситель становится абьюзивным, человек, похоже, не замечает ранних признаков и все больше втягивается в разрушительную связь именно потому, что ему привычно, «как в семье».

Коррекция дезадаптивных паттернов – проклятие для многих специалистов по работе с травмой, которые беспомощно наблюдают, как клиентов постоянно провоцируют на саморазрушительные действия, воспроизводя первоначальную травму. Многие терапевты лелеют надежду, что каким-то образом смогут обеспечить клиентам позитивные отношения («я-ты»), способные успокоить изломанную психику клиента и вернуть израненной душе целостность. Однако часто случается так, что зависимость клиента от терапевта усиливается и полностью выходит из-под контроля, как выразительно показано в замечательном фильме «А как же Боб?» (1991). В нем Боб, «брошенный» клиент, настолько зависим, а чувства по поводу того, что его бросили, настолько невыносимы, что он, словно сыщик, выслеживает психиатра и следует за ним на Кейп-Код, куда тот отправляется с семьей в отпуск.

С другой стороны, если клиент воспринимает психотерапевта – как предполагается, фигуру-целителя – в качестве «косвенного» обидчика, вся терапия часто завершается глубоким разочарованием и/или клиентом, бурлящим от гнева. Травмированному человеку невозможно восстановить целостность благодаря лишь терапевтическим отношениям. Даже при самых благих намерениях и высокоразвитых навыках эмпатии психотерапевт нередко промахивается. Поливагальная теория и джексоновская иерархия реакций помогают понять, почему и как это происходит. Когда травмированный человек замыкается либо в реакции неподвижности, либо в системе симпатического возбуждения, функция социальной вовлеченности физиологически нарушается. Система иммобилизации, в частности, подавляет как симпатическое возбуждение, так и почти полностью может подавить систему социальной вовлеченности.

Человек, у которого подавлена система социальной вовлеченности, испытывает трудности с распознаванием положительных эмоций по лицам и позам окружающих. Он также не ощущает собственные нюансы позитивного воздействия. Ему трудно понять, можно ли доверять находящемуся перед ним человеку (представляет ли тот угрозу или безопасен, друг или враг). Согласно поливагальной теории, нахождение в состоянии отключения (неподвижности/оцепенения/коллапса) или симпатической гиперактивации («бей или беги») значительно снижает способность человека воспринимать и использовать сочувствие и поддержку. Для него не существует места, где царили бы безопасность и доброта. В той степени, в которой травмированный человек подавлен системой отключения (иммобилизации), он физиологически недоступен для контакта лицом-к-лицу и целительного обмена чувствами и привязанностью. И хотя обездвиженность редко бывает полной (как, например, при кататонической шизофрении), ее склонность подавлять жизнедеятельность и способность человека к социальной вовлеченности чрезвычайно высока. Один молодой человек так описывает свое тяжелое положение: «Я чувствую себя совершенно одиноким во вселенной, отделенным от человечества… Я даже не уверен, что существую… Каждый человек – это часть цветка, а я все еще часть корня»[47]. Неудивительно, что многие травмированные клиенты, как бы ни старались, не могут получить поддержку и заботу от благожелательных психотерапевтов – не потому, что не хотят, а потому, что застряли в примитивной реакции неподвижности с ее значительно сниженной способностью читать по лицам, телам и эмоциям, таким образом становясь как бы отрезанными от человеческой расы.

По этой причине такого клиента может быть нелегко успокоить лишь позитивными чувствами и эмпатическим отношением; он может воспринимать психотерапевта даже как потенциальную угрозу. Неспособному распознать проявления заботы на лицах и в позе других чрезвычайно трудно почувствовать, что тот или иной человек безопасен и ему действительно можно доверять. Кроме того, когда на психотерапевта изначально возлагаются большие надежды, один маленький неверный шаг или непреднамеренная неловкость с его стороны способны привести к краху всех отношений.

Когда сильно диссоциированные и замкнутые клиенты невольно сдают позиции, они испытывают дополнительные угрызения совести и стыд за себя. Измученные потерей контроля, они не принимают теплоту и безопасность, предлагаемые психотерапевтом, не откликаются на них и могут заниматься непродуктивным переносом и «отыгрыванием»[48]. Возникающий в результате внутренний разлад часто приводит как клиента, так и психотерапевта в замешательство и в состояние фрустрации, оба чувствуют, что не справляются с ролями. Клиент может воспринимать срыв как сокрушительное подтверждение собственной неадекватности, очередное звено в череде неудач (во многом существующих лишь в собственном восприятии). Психотерапевт также может ощущать себя сбитым с толку, беспомощным, неадекватным и корить себя. Такие ситуации, когда два партнера настроены друг против друга, могут легко превратиться в неразрешимый гордиев узел. Подобные терапевтические тупики в итоге приводят к прекращению лечения.

Выход

Замкнутые и диссоциированные люди находятся не «в своем теле», поскольку, как мы видели, почти не способны устанавливать реальный контакт здесь и сейчас, как бы сильно ни старались. Только когда они сначала задействуют свою систему возбуждения (в достаточной степени, чтобы это начало выводить их из состояния неподвижности и диссоциации), а затем разряжают эту активацию, для них становится физиологически возможным установить контакт с другим человеком и получить поддержку. К счастью, существует способ избежать доминирования системы иммобилизации над двумя менее примитивными системами – способ, которому должны научиться все практикующие целители.

Это терапевтическое решение подтверждается работой Ланиуса и Хоппера на базе фМРТ, о которой я упоминал ранее. Это убедительное исследование, регистрирующее активность в той части мозга, которая связана с осознанием телесных состояний и эмоций, позволяет провести четкое различие между симпатическим возбуждением и диссоциацией у травмированных людей. Область мозга, связанная с осознанием телесных состояний и эмоций, называется «правым передним островком» и расположена в лобной части лимбического (эмоционального) мозга, непосредственно под префронтальной корой – местом сосредоточения нашего наиболее рафинированного сознания. Исследование показало: во время отключения и диссоциации функции островка[49] сильно угнетены, подтвердив тем самым, что травмированные люди не способны чувствовать собственное тело, различать эмоции и даже понимать, кем они (или другой человек) являются на самом деле. С другой стороны, когда испытуемые находятся в состоянии симпатического гипервозбуждения, эта же область активизируется. Резкое повышение активности правого переднего островка является убедительным свидетельством четкой дифференциации слабого осознания тела или его полного отсутствия (при неподвижности/отключении и диссоциации) и своего рода «гиперчувствительности» при симпатическом возбуждении. Кроме того, симпатическая стадия, по крайней мере, открывает возможность последовательного осознания, обработки и разрешения состояния. Эти данные подтверждают важнейшие шаги по исцелению травмы, описанные в главе 5 (Шаг 5), и еще больше проясняют стратегию оказания помощи клиенту в момент перехода от отключения к мобилизации – помогать учиться управлять физическими (телесными) ощущениями в процессе перехода к симпатическому возбуждению.

Аналогичное и при этом новаторское исследование провел Бессел ван дер Колк. Он и его коллеги зачитали группе клиентов травмирующую историю и сравнили две области мозга (с помощью фМРТ). Исследователи обнаружили, что миндалевидное тело – так называемый «детектор страха», или «датчик задымления», – загорелось электрической активностью; в то же время область в коре левого полушария головного мозга, называемая «зоной Брока», потускнела. Последняя является нашим основным языковым центром – частью мозга, которая воспринимает то, что мы чувствуем, и выражает это словами. Эти снимки мозга ясно продемонстрировали, что травма связана с бессловесным ужасом. Часто, когда травмированные люди пытаются выразить чувства словами, – например когда психотерапевт просит рассказать о пережитом изнасиловании, – они говорят так, будто это произошло с кем-то другим (см. историю Шэрон в главе 8). Или клиенты пытаются рассказать о своем ужасе, а затем впадают в состояние фрустрации и подавленности, что приводит к еще большему угасанию в зоне Брока и, соответственно, к появлению петли обратной связи повторной травматизации с соответствующими разочарованием, замкнутостью и диссоциацией.

Вследствие речевых трудностей, возникающих у травмированных людей, особенную важность приобретает работа с ощущениями – единственным языком, на котором говорит рептильный мозг[50]. Это помогает человеку выйти из состояния замкнутости и диссоциации, а также уменьшает фрустрацию и подавленность клиента при работе с травмирующим материалом.

Организм должен делать что-то, чтобы поддерживать островковую часть, поясную кору головного мозга и зону Брока в рабочем состоянии. Несмотря на то что симпатическая нервная система подавляет способность к социальной вовлеченности, та не подавляется полностью, как это произошло бы при срабатывании более примитивной системы иммобилизации. При симпатическом возбуждении клиенты способны лучше реагировать на наводящие подсказки и рекомендации психотерапевта, а также более восприимчивы к его успокаивающему присутствию. В свою очередь, именно эта восприимчивость помогает ослабить симпатическое возбуждение. Когда клиент начинает выходить из состояния неподвижности и переходить к симпатическому возбуждению, проницательный психотерапевт использует кратковременную возможность, сначала обнаруживая изменение состояния клиента, а затем способствуя осознанию данного изменения. Психотерапевт стремится расширить понимание клиентом того, что в нем происходит, одновременно помогая устоять под натиском интенсивного симпатического возбуждения. Подобное руководство дает возможность клиенту выйти из состояния неподвижности и пройти полный цикл активации, разрядки/дезактивации и восстановления равновесия (Шаги 7 и 8 в главе 5). Таким образом, человек узнает: то, что повышается (активируется), может и будет снижаться. Клиент учится верить, что умеренная активация проходит сама по себе, если не пытаться избегать и не шарахаться от нее, – то есть когда он не вмешивается в естественное течение переживаний своего возбуждения. Таким образом, психотерапевт может воспользоваться моментом и помочь клиенту пережить этот телесный опыт.

Связь «мозг/тело»

Все, что увеличивает, уменьшает, ограничивает или расширяет способности нашего тела, тем самым увеличивает, уменьшает, ограничивает или расширяет соответствующие способности сознания. И все, что увеличивает, уменьшает, ограничивает или расширяет способности нашего сознания, также увеличивает, уменьшает, ограничивает или расширяет способности тела.

Спиноза (1632–1677). Этика

Многие психотерапевты, понимая, как трудно достучаться до сильно диссоциированных и замкнутых клиентов, разработали ценные когнитивные и эмоциональные методы, помогающие установить с ними контакт. Соматические подходы могут быть чрезвычайно полезными, а порой даже критически важными в процессе исцеления. Они помогают клиентам перейти от состояния неподвижности к симпатическому возбуждению, пройти через мобилизацию активации к ее разрядке и выйти наконец к равновесию, принятию и социальной вовлеченности. Нижеследующие упражнения на осознанность, основанные на соматическом подходе, запускают процесс, помогая человеку преодолеть замкнутость и диссоциацию.

Первое – простое упражнение, которое клиенты могут выполнять самостоятельно, чтобы улучшить восприятие тела и свести к минимуму отключение, диссоциацию и коллапс. Практика в уединении собственного дома поможет избежать возможного смущения или стыда при выходе из состояния неподвижности. Его, как и другие, для максимальной пользы стоит выполнять регулярно, причем психотерапевтам рекомендуется и самим практиковать.

В течение десяти минут или около того (несколько раз в неделю) принимайте мягкий пульсирующий душ по следующей схеме: при комфортной температуре воды подставьте тело под струю. Направьте осознанное внимание в область, на которую приходится ритмическая стимуляция. Пусть сознание перемещается в каждую часть тела, которую подставляете под воду. Например: тыльные стороны ладоней, затем ладони и запястья, затем голову, плечи, подмышки, поочередно обе стороны шеи и т. д. Попробуйте задействовать каждую часть тела и обратите внимание на ощущения в каждой области, подставленной под струю, даже если чувствуете пустоту, онемение или дискомфорт. Во время выполнения упражнения произносите: «Это моя рука, голова, шея… (и т. д.). Я рад/а, что ты вернулась/вернулся». Можете выполнять упражнение, мягко постукивая кончиками пальцев по частям тела, оказавшихся под струей. При регулярном выполнении через некоторое время удастся восстановить осознание границ тела за счет пробуждения кожных ощущений.

Продолжение упражнения под душем – упражнение на возвращение осознания собственных границ на мышечном уровне. Вы начинаете с того, что беретесь одной рукой за противоположное предплечье и мягко сжимаете его; затем поочередно сжимаете плечи, шею, бедра, икры, ступни и т. д. Важным здесь является осознание того, как ваши мышцы изнутри ощущают это сжатие. Можете начать распознавать твердость или вялость тканей, а также их общий жизненный тонус. Как правило, напряженные мышцы обусловлены тревогой и сверхбдительностью симпатической нервной системы. Дряблые мышцы обычно свидетельствуют, что тело разрушается под воздействием системы иммобилизации. Тогда нужно задержать руку и осторожно подержать эти мышцы, как если бы держали ребенка. Практикуя нежные, сконцентрированные прикосновения и упражнения на сопротивление, вы сможете научиться возвращать им жизнь, поскольку хрупкие волокна учатся работать согласованно и оживлять организм.

Лучше выполнять их регулярно, несколько раз в неделю. По мере роста осознания своего тела растет и чувство осознания собственных границ, а также повышается жизнелюбие. Для некоторых клиентов занятия мягкими видами йоги или боевых искусств, такими как тайцзи, айкидо или цигун, могут помочь восстановить связь с телом и определить его границы. Для получения пользы от упражнений важно, чтобы преподаватель имел опыт работы с травмированными людьми.

Меняя парадигму

Большинство психотерапевтов работают с клиентом в положении, когда оба сидят на стульях. Поскольку для поддержания прямой позы в положении сидя требуется мало проприоцептивной и кинестетической информации, тело легко становится как бы «отсутствующим», исчезает из поля осознания владельца. Вспомним фМРТ-исследование Ланиуса и Хоппера, где у диссоциированных пациентов наблюдалось значительное снижение активности в тех частях мозга (островковой доле и поясной извилине), которые регистрируют телесные ощущения. Напротив, положение стоя требует от человека хотя бы небольшой интероцептивной активности и осознанности, чтобы поддерживать равновесие посредством проприоцептивной и кинестетической интеграции. Зачастую это простое изменение способно повлиять на то, сможет ли клиент оставаться в теле при обработке сложных ощущений и переживаний. Другой вариант – предложить клиенту сесть на гимнастический мяч подходящего размера. Поскольку балансирование на мяче требует постоянной регуляции для поддержания равновесия, это помогает человеку быть в контакте с внутренними ощущениями благодаря обратной связи от этой податливой поверхности. Кроме того, изучение мышечного восприятия, центрирования, защитных рефлексов и внутренней силы открывает совершенно новое измерение в развитии осознания собственного тела. Разумеется, психотерапевт должен быть уверен, что клиент присутствует здесь и сейчас и в достаточной степени интегрирован в процесс, чтобы не упасть с мяча и не ушибиться.

Ниже приведен еще один прием, помогающий клиенту научиться осознавать телесные ощущения и в то же время справляться с агрессией. Сначала попросите клиента встать к вам лицом. Важно убедиться, что его устраивает дистанция между вами. Затем попросите обратить внимание на то, что он ощущает, когда ступни соприкасаются с землей. Далее предложите расширить восприятие, мысленно двигаясь вверх по лодыжкам, икрам и бедрам. Для развития чувства заземленности продолжайте упражнение, предложив медленно и плавно переносить вес тела с одной ноги на другую. Кроме того, можете рекомендовать клиенту представить ступни в виде присосок (как у лягушки), гибко крепящихся к земле. Попросите обратить внимание на бедра, позвоночник, шею, а затем и голову. Теперь пусть заметит, как плечи свисают с шеи, словно палатка. Попросите почувствовать, как плечи мягко поднимаются и опускаются при каждом вдохе. Теперь переместите внимание на грудь и живот и, с концентрацией на дыхании, постарайтесь переместить центр тяжести в область живота. Попросите медленно переносить вес тела с одной ноги на другую, а затем слегка покачаться вперед-назад. Этот тип движений требует довольно сложных проприоцептивных способностей (положения суставов) и ощущения мышечного напряжения (кинестезии)[51]. Когда клиент будет практиковать это упражнение, попросите представить отвес, идущий от центра его тела вниз к полу между ступнями. Наконец, попросите обратить внимание на то, как эта линия перемещается при легком покачивании. Клиент, развивший в себе это сосредоточенное осознание, готов перейти в положение, показанное на рисунке 6.3а[52].


Упражнение на физическую осознанность и развитие чувства здоровой агрессии. Расположение рук для проявления здоровой агрессии (рис. 6.3а).


Итак, идея в том, чтобы клиент почувствовал, что его ноги твердо стоят на земле, ощутил свой центр, а затем твердо, но мягко надавил на руку терапевта (см. рис. 6.3b). Как терапевт, вы будете оказывать достаточное сопротивление, чтобы клиент ощутил, что его выталкивают из центра. Попросите клиента почувствовать, как движение исходит из живота и передается через плечи и кисти рук. Общайтесь с ним, чтобы убедиться, что сопротивление ощущается им правильно – не слишком велико и не слишком мало – и дистанция для него ощущается безопасной. Если клиент почувствует себя небезопасно, сначала спросите, может ли он указать, где ему удобно, чтобы вы встали. Теперь предложите попытаться уловить, в какой части тела он чувствует себя небезопасно или неустойчиво, а затем обратить внимание на то, что произойдет, если он вернет внимание к ступням и ногам. Попросите попытаться вернуть ощущение заземления, установленное в начале упражнения. Когда клиент почувствует себя в безопасности, попросите его отметить, в какой части тела он ощущает эту безопасность, и описать его (зачастую совершенно новое) самоощущение. Повторите упражнение с сопротивлением несколько раз, заставляя клиента отталкиваться обеими руками, пока он не почувствует, что делает это расслабленно и уверенно. Следующий этап предполагает больше обоюдных взаимодействий между терапевтом и клиентом, когда каждый попеременно совершает и принимает толкательное движение. Когда тело человека способно испытывать расслабленное чувство силы, его разум может испытывать чувство расслабленной и одновременно сосредоточенной бдительности.


Рис. 6.4. Безопасная отработка реакции бегства, чтобы противостоять чувству загнанности в  ловушку и беспомощности. Важна для развития осознания реакции бегства.


Следующая соматическая практика предназначена помочь человеку с ПТСР понять: даже если он чувствует себя скованным или парализованным, внутри присутствует скрытая активная реакция бегства. Новое переживание этой дремлющей защитной реакции противоречит травмирующему ощущению оцепенения и загнанности в ловушку (см. рис. 6.4). Важно, чтобы терапевт положил на пол подушку, достаточно прочную и толстую, чтобы безопасно поглощать воздействие энергичных движений во время бега, если таковые возникнут. Начните с того, что попросите клиента побегать на месте в положении сидя. Попросите плавно чередовать движения ног, поднимать и опускать их, одновременно отслеживая, как движение бедер, голеней, лодыжек и ступней идет изнутри наружу. Ключевым здесь является то, что клиент должен полностью осознавать ноги во время выполнения движений. Иными словами, должен оставаться вовлеченным в телесные переживания, а не просто механически выполнять или драматизировать процесс бега. Это не ролевая игра, а скорее намеренное усиление кинестетического и проприоцептивного восприятия, говорящего клиенту, что его тело и мозг призваны вместе защитить его, задействуя врожденные паттерны бегства. Позже, когда клиент начнет говорить о травмирующих фактах, вызывающих чувство парализованности и невозможности убежать, попросите на время отложить рассказ и сначала вновь почувствовать ноги. Попросите начать бегать на месте, как раньше, в этот раз задействовав новое, усиленное осознание. Таким образом, по мере того как мышцы высвобождают скрытую в них энергию, развивается непосредственное переживание «мудрости тела».

«Живот говорит»

Давно известно, что мозг влияет на внутренние органы. Когда этот процесс дает сбой, человек становится несчастным обладателем того или иного так называемого «психосоматического заболевания». Идея одностороннего воздействия разума на тело развивалась как «психосоматическая парадигма» в основном с 1930-х по 1950-е годы. Сегодня это остается общепринятым мнением, и мало кто из врачей отрицает, что переутомленный ум и расшатанные нервы влияют на организм человека, проявляя себя в виде «функциональных» расстройств, которые включают высокое кровяное давление, проблемы с ЖКТ, хронические боли, фибромиалгию, мигрень, а также множество других так называемых идиопатических заболеваний. Однако в 1872 году, задолго до появления психосоматической медицины, невероятный Чарльз Дарвин осознал, что между мозгом и телом есть жизненно важная двусторонняя связь:

То, что затрагивает сердца, воздействует и на мозг, а состояние мозга через пневмогастральный нерв воздействует на сердце; таким образом, при любом волнении между этими двумя наиболее важными органами тела будет происходить активное взаимодействие и реакции (курсив мой. – П. Л.).

«Пневмогастральный» нерв, о котором говорит Дарвин, есть не что иное, как блуждающий нерв, описанный в поливагальной теории Порджеса. Примитивный (немиелинизированный) блуждающий нерв системы иммобилизации соединяет мозг с большинством внутренних органов. Этот огромный нерв – второй по величине в организме и сравним по размеру со спинным мозгом. В частности, он в значительной степени обслуживает нашу пищеварительную систему, влияя на процесс поступления пищи в организм, переваривание, усвоение питательных веществ и выведение токсинов. Он также оказывает значительное влияние на сердце и легкие, что и было подмечено Дарвином.

Более того, в самой слизистой оболочке желудочно-кишечного тракта находятся многочисленные нервные сплетения. Эта сложная сеть сенсорных, двигательных и интернейронов (нервных клеток, обрабатывающих и передающих информацию между сенсорными (афферентными) и двигательными (эфферентными) нейронами) увязывает в единое целое органы пищеварения и выделения, обеспечивая согласованное функционирование[53]. Эта сложная система содержит примерно столько же нейронов и белого вещества, сколько и мозг кошки. Из-за подобной структурной сложности его иногда называют вторым или энтеральным мозгом; остальные три: рептильный (инстинктивный), палеомаммальный (лимбический/эмоциональный) и неокортекс (расширенный, рациональный). Энтеральная нервная система – наш старейший мозг, сформировавшийся сотни миллионов лет назад. Она вырабатывает множество полезных гормонов, в том числе 95 % всего серотонина, вырабатываемого организмом[54], и, таким образом, является основной природной фабрикой, вырабатывающей естественные лекарственные средства, а также хранилищем гормонов хорошего самочувствия.

Поразительно, но почти 90 % блуждающего нерва, соединяющего нашу систему ЖКТ и наш мозг, – сенсорные! Иными словами, на каждое волокно двигательного нерва[55], передающего команду от мозга к кишечнику, приходится девять афферентных нервов, передающих информацию о состоянии внутренних органов в мозг. Сенсорные волокна блуждающего нерва улавливают комплексные сигналы из кишечника и передают их сначала в (среднюю) часть ствола мозга, а затем в таламус. Оттуда они фактически воздействуют на весь мозг, на основе чего на подсознательном уровне принимаются «решения», оказывающие серьезное влияние на действия. Многие наши симпатии и антипатии, влечения и отвращения, а также иррациональные страхи – результат этих имплицитных вычислений, происходящих в наших внутренностях.

Можно сказать, у человека два мозга: один находится в кишечнике (энтеральный мозг), а другой – «верхний мозг» – расположен в сводчатом куполе черепа. Эти два мозга напрямую связаны друг с другом посредством весьма объемного блуждающего нерва. И если исходить из цифр – девять сенсорных/афферентных нервов на каждый двигательный/эфферентный нерв, – совершенно очевидно, что наши внутренности могут сказать мозгу гораздо больше (в соотношении 9:1), чем он – им![56]

Давайте подробнее рассмотрим функции этого важного нерва, который не только соединяет органы и мозг, но и функционирует главным образом в направлении от кишечника к мозгу. Почему вообще так важно, чтобы организм общался с мозгом? С точки зрения эволюции (и общего принципа целесообразности, свойственного матери-природе) маловероятно, что такое множество нервных волокон было бы выделено для обеспечения двунаправленной коммуникации, если эта связь не была бы жизненно важной.

Большинство испытывали «щекотание в животе» при просьбе выступить с публичной речью. Также некоторые известны своей «желчностью», в то время как от других «нас тошнит», а кто-то «сидит в печенках». И еще иногда живот может «узлом завязываться»[57]. Или быть «тяжело на сердце», или можно слушать «с замиранием сердца». И благословенны времена, когда мы отдаемся чистому веселью спонтанным «животным смехом». Или, опять же, можем «с открытым сердцем и теплом в груди» ощущать внутренний покой и любовь ко всему миру. В тех случаях, когда мы добиваемся заметных успехов, грудь «распирает от гордости». Таково разнообразие выразительных сообщений, исходящих от внутренних органов.

Когда тело возбуждается для борьбы или бегства (симпатическое возбуждение), внутренности сжимаются, а моторика желудочно-кишечного тракта подавляется. В конце концов, нет смысла тратить много метаболической энергии на переваривание, когда ее лучше всего направить на ускорение сердечного ритма и увеличение сердечных сокращений, а также на напряжение мышц в готовности к предстоящему действию. Когда мы перед смертельной опасностью или угроза носит внутренний характер (скажем, во время гриппа или при употреблении в пищу продуктов, зараженных бактериями), реакция выживания заключается в том, чтобы вызвать рвоту или опорожнить кишечник диареей, а затем неподвижно лежать для сохранения жизненной энергии. Вполне возможно, животное-добыча прибегает к подобной реакции, когда на него внезапно нападает хищник. В этом случае резкое опорожнение кишечника животного может облегчить его вес, дав больше шансов на спасение. Это преимущество в доли секунды может означать разницу между жизнью и смертью. Я несколько раз был свидетелем, как горный лев нападал на группу оленей, которые пили воду из реки Северный Сен-Врайн, протекающей за моим домом в Колорадо.

Мощное воздействие как симпатических, так и блуждающего нервов на внутренние органы обеспечивает выживание организма. Однако предполагается, что активация этих двух систем должна быть кратковременным ответом на острую необходимость. Когда их «заклинивает» (либо из-за перегрузки симпатической нервной системы, либо вследствие гиперактивности блуждающего нерва), функция выживания резко нарушается: человек может в итоге страдать от болезненных спазмов в кишечнике в случае постоянного гипервозбуждения симпатической системы или от колик и резкой диареи при хронической гиперактивности блуждающего нерва[58]. Если равновесие организма не восстанавливается, эти состояния преобразуются в хронические и приводят к развитию болезни.

Вместе эти сложные системы (блуждающий нерв и энтеральная нервная система) по аналогии с брачными отношениями объединяют кишечник и мозг либо в блаженной гармонии, либо в жестокой бесконечной борьбе. Когда между ними существует согласованное равновесие, гедонистическое единение (связанное с удовольствием или приятными ощущениями) устремляется к небесам; когда регулирующие отношения нарушаются, врата ада широко распахиваются, готовые поглотить в необъятную пасть страданий.

Наши внутренности – наши подсказки

Нервная система оценивает угрозу двумя основными способами. Прежде всего, мы используем наши внешние органы чувств, чтобы распознать и оценить угрозу по характерным особенностям окружающей среды. Так, например, внезапная тень предупреждает человека о потенциальной опасности, в то время как крупные очертания медведя или изящный силуэт горного льва, пригнувшегося к земле, дают понять, что он в серьезной опасности. Мы также оцениваем угрозу, исходя из состояния внутренних органов и мышц – внутренних органов чувств. Если мышцы напрягаются, мы подсознательно воспринимаем это напряжение как предвестие опасности, даже если на самом деле ее нет. Напряженные мышцы шеи и плеч могут, например, сигнализировать мозгу, что вы ожидаете удара. Напряжение в ногах и настороженный взгляд способны подсказать, что возникла необходимость бегства, а напряженные руки могут сигнализировать о готовности нанести удар. Мы испытываем еще больший дистресс, когда блуждающий нерв постоянно перевозбуждает внутренние органы. Если нас тошнит, внутренности скручивает, мышцы слабеют и не хватает энергии, мы чувствуем беспомощность и безнадежность, даже если реальной смертельной угрозы нет. Иначе говоря, неспокойствие внутренних органов само по себе сигнализирует мозгу о серьезной угрозе и переживании ужаса, даже если в данный момент все в порядке – по крайней мере, внешне.

Состояние мышц и внутренних органов влияет как на наше восприятие, так и на оценку намерений окружающих. Хотя мы можем верить, что некоторые люди не причинят нам вреда, мы все равно чувствуем опасность[59]. Даже такая нейтральная вещь, как комната, угол улицы или залитый солнцем луг, может показаться зловещей. И наоборот, ощущение расслабленности (и хорошего тонуса) мышц и живота может свидетельствовать о безопасности, даже если человек загружен повседневными делами. В качестве иллюстрации этого тезиса я услышал, как один человек после сеанса массажа тела сказал: «В конце концов, мир не такое уж плохое место. Я чувствую себя потрясающе». Несмотря на то что массаж – отличный способ вновь почувствовать себя хорошо, потребуется серьезный сдвиг в постоянном диалоге между мозгом и ЖКТ, чтобы устранить нечто большее, чем временные перегрузки, вызванные хроническим стрессом и травмами.

Интенсивные висцеральные реакции, обусловленные угрозой, предполагаются как острые и временные. Как только опасность миновала, реакции (будь то подавление перистальтики желудка симпатической нервной системой или чрезмерная стимуляция перистальтики блуждающим нервом) должны прекратиться, чтобы организм мог вернуться в равновесие и вновь обрести готовность функционировать в настоящем времени. Если равновесие не восстанавливается, человек вступает в острый и в конечном счете хронический стресс.

Чтобы предотвратить травму, а также устранить последствия, когда она уже произошла, человек должен осознать внутренние ощущения[60]. Более того, внутренние ощущения жизненно важны для создания позитивного ощущения бодрости и чувства направления в жизни. Они – источник львиной доли интуиции. Как мы можем узнать из традиционных, шаманских и духовных практик, применявшихся на протяжении тысячелетий в самых разных уголках мира, чувство благости ощущается человеком именно висцерально. Когда мы игнорируем «внутренние инстинкты», это наносит огромный ущерб, если не вредит.

В состоянии обездвиженности и отключения ощущения, идущие от наших внутренностей, настолько ужасны, что мы, как правило, блокируем их от сознания. Но подобная стратегия в лучшем случае лишь поддерживает статус-кво, заставляя мозг и тело безнадежно застревать в своего рода «информационной пробке». Это верный путь к травме и неполноценной жизни, неестественному полусуществованию. Ниже приведена еще одна простая стратегия, позволяющая развязать узел «мозг/ЖКТ».

Исцеляющий звук «вуу»

Исходное местонахождение нашего первичного сознания – солнечное сплетение, большой нервный центр, расположенный за желудком. В этом месте мы априори сознательны.

Д. Г. Лоуренс. Психоанализ и бессознательное

Как и многим другим, мне довелось испытать на себе различные практики пения и древнего «звукоизвлечения», которые способствуют исцелению и помогают открыть «двери восприятия». Пение и речитативы используются в религиозных и духовных церемониях в каждой культуре для «облегчения бремени» земного существования. Когда вы читаете речитативом или поете глубоким, звучным голосом, идущим из низа живота, у вас также раскрываются грудная клетка (сердце и легкие), рот и горло, приятно стимулируя многочисленные змеевидные ответвления блуждающего нерва[61].

Некоторые тибетские песнопения практикуются на протяжении тысячелетий. В своей практике я использую звук, заимствованный (с некоторыми изменениями) из некоторых этих песнопений. Он раскрывает, расширяет и заставляет вибрировать внутренние органы так, что в отключенную или перевозбужденную нервную систему начинают поступать новые сигналы. Практика довольно проста: издавайте протяжный звук «вуууу…» (мягкое «у», как в английском слове you), сосредоточившись на вибрациях, которые стимулируются в животе, когда завершаете полный выдох.

Знакомя клиентов со звуком «вуу», я часто прошу их представить, как в туманной бухте раздается звук сирены, предупреждающий капитанов судов о приближении к берегу и помогающий им благополучно добраться домой. Этот образ работает на разных уровнях. Прежде всего, образ тумана символизирует туман оцепенения и диссоциации. Сирена символизирует маяк, указывающий заблудившемуся кораблю (душе) путь обратно в безопасную гавань, к дому – в сердце и в утробу. Этот образ также вдохновляет клиента взять на себя роль героя, защищающего моряков и пассажиров от неминуемой опасности, а также позволяет ему выйти за грани серьезности и поиграть. Важнее всего физиологические эффекты образа. Вибрации звука «вуу» активируют ощущения во внутренних органах, в то время как полный выдох обеспечивает оптимальный баланс кислорода и углекислого газа.

Для упражнения найдите удобное место, примите сидячее положение. Затем медленно вдохните, сделайте короткую паузу и на выдохе мягко произнесите «вуу», сохраняя звук на протяжении всего выдоха. Пусть он вибрирует, словно исходит из живота. В конце выдоха сделайте короткую паузу и позвольте воздуху для следующего вдоха медленно наполнить живот и грудную клетку. Когда ощутите, что вдох завершен, сделайте паузу и снова начните издавать звук «вуу» на выдохе, пока не почувствуете, что он исчерпал себя. Важно дать звуку и дыханию полностью исчерпаться, а затем сделать паузу и подождать, пока следующий вдох не произойдет естественно, сам по себе, когда для этого придет момент. Повторите упражнение несколько раз, после чего отдохните. Важно сосредотачивать внимание на телесных ощущениях, в первую очередь в животе – внутренней полости, где находятся органы.

Это «звукоизвлечение», в котором акцент делается как на ожидании естественного вдоха, так и на позволении ему свершиться, выполняет множество функций. Прежде всего, направление звука в живот и одновременное поддержание наблюдающего Эго в «онлайн-режиме» вызывает определенные ощущения. Люди часто сообщают о различных ощущениях вибрации и покалывания, а также об изменениях температуры – как правило, от холода (или жара) к ощущению простой прохлады или тепла. Обычно эти ощущения приятны (по крайней мере, при небольшой практике). Самое главное, они идут вразрез с мучительными ощущениями перекрученных внутренностей, тошноты, омертвения, онемения, которые обычно связаны с состоянием неподвижности. Представляется вероятным, что изменение афферентных сигналов (от органов к мозгу) позволяет 90 % сенсорного (восходящего) блуждающего нерва оказывать мощное влияние на 10 %, идущих от мозга к органам, чтобы восстановить равновесие[62]. Порджес подтверждает эту ключевую систему регуляции: «Обратная афферентация от внутренних органов – основной посредник в обеспечении доступности просоциальных контуров, связанных с поведением, ассоциированным с социальной вовлеченностью».

Целебные ощущения, вызываемые сочетанием дыхания и звуковой вибрации, позволяют ощутить внутреннюю безопасность и доверие, а также восстановить некоторое чувство ориентации здесь и сейчас. Они также способствуют установлению контакта лицо-к-лицу, глаза-в-глаза, голос-в-уши, Я-Ты и, таким образом, позволяют клиенту немного войти в систему социальной вовлеченности, которая затем может помочь ему развить устойчивую жизнестойкость за счет увеличения циклов возбуждения (зарядки) и разрядки симпатической нервной системы и, таким образом, углубления регуляции и расслабления. Я с радостью могу представить, как Чарльз Дарвин понимающе подмигнул бы в знак одобрения звука «вуу» в качестве клинического применения его проницательных анатомических и физиологических наблюдений 1872 года.

Другое упражнение может помочь клиентам справиться с мучительными симптомами возбуждения. Эта техника «самопомощи» взята из системы «энергетических потоков» под названием «Джин Шин Дзюцу»[63]. На рисунках 6.5a – d, показана простая последовательность – с ее помощью клиенты научатся регулировать возбуждение и углублять расслабление. И снова я предлагаю психотерапевтам сначала поэкспериментировать на себе, прежде чем обучать клиентов. Поощряйте их практиковаться дома, сначала в те моменты, когда они не расстроены, и уже затем, когда расстроены. Каждое положение рекомендуется сохранять от двух до десяти минут. Клиент должен стремиться к достижению либо ощущения притока энергии, либо расслабления.

Джин Шин Дзюцу и потоки энергии

На рисунках показано положение рук для сдерживания возбуждения и стимуляции чувства сострадания к себе.


На рисунках показано расположение рук, которое помогает наладить энергетические потоки между верхней и нижней частями тела. Эти упражнения способствуют расслаблению.

Несколько слов о регуляции по принципу обратной связи и базовой регуляции

В 1932 году сэр Чарльз Шеррингтон получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине за открытие, согласно которому нервная система представляет собой комбинацию возбуждающих и тормозящих нервных клеток. Именно баланс этих двух нейронных систем позволяет нам двигать конечностями плавно, скоординированно и точно. Без торможения наши движения были бы крайне резкими и нескоординированными. В то время как в фокусе работы Шеррингтона была главным образом сенсомоторная система (на уровне спинного мозга), уравновешивание возбуждения системой торможения происходит во всей нервной системе и считается ее фундаментальным принципом. Такая структура – основа саморегуляции. Рассмотрим аналогию из обычной жизни.

В своей простейшей форме (электромеханической) регуляция – это то, что позволяет поддерживать температуру в доме в комфортных пределах независимо от температуры на улице. Предположим, что в зимний день мы хотели бы поддерживать температуру в помещении на комфортном значении 21 °C. Для этого нужно выставить на термостате нужное значение. Это приводит к включению обогревателя. Однако он включен не все время. В противном случае температура продолжала бы повышаться, и пришлось бы открывать окна, чтобы снизить температуру. И затем, когда она понизится, пришлось бы окно закрывать. Причина, по которой не нужно всего этого делать, заключается в том, что регуляция происходит с помощью контура отрицательной обратной связи. Как и в случае с системой торможения Шеррингтона, температура повышается, скажем, до 22 градусов, и обогреватель выключается, пока температура не упадет до 20 градусов, после чего обогреватель включается снова, нагревая помещение до 22 градусов, что дает нам среднюю температуру в 21 градус. С помощью легкого хлопчатобумажного свитера достигается относительно комфортная обстановка. С другой стороны, если бы обогреватель включался при повышении температуры, мы оказались бы в довольно некомфортной ситуации. Нам не только пришлось бы снимать пуловеры, но и ходить по дому совершенно голыми. В первом примере мы имеем плавно регулируемую температуру, поддерживаемую системой отрицательной обратной связи (с положительными последствиями). Во втором случае имеем контур положительной обратной связи с отрицательными последствиями: дом превращается в сауну или парилку.

Я считаю, что в случае дистресса и травмы возникает контур (или петля) положительной обратной связи, который приводит к крайне негативным последствиям. Действительно, большинство из нас осознают, что первичные негативные эмоции легко превращаются в самоподкрепляющиеся, неконтролируемые контуры положительной обратной связи. Страх и гнев могут легко перерасти в ужас и ярость. Здесь травма – это уроборос, змей, поедающий собственный хвост, вечно воссоздающий себя заново.

В процессе реципрокной иннервации, открытой Шеррингтоном, нервная система функционирует в основном как система с отрицательной обратной связью, очень похожая на домашний термостат, но бесконечно более сложная. Саморегуляция сложной нервной системы проявляет так называемые эмерджентные свойства, зачастую в некоторой степени непредсказуемые и богатые нюансами. Они часто приводят к новым и креативным решениям, и потому их ценят, когда они случаются в жизни или в процессе психотерапии. Получается, в то время как нервная система функционирует в соответствии с принципом саморегуляции, психика действует в соответствии с эмерджентными свойствами креативной саморегуляции. Мы могли бы сказать, что, по мере того как нервная система саморегулируется, психика задействует возникающие в связи с этим эмерджентные свойства, то есть креативную саморегуляцию. Взаимосвязь между внутренними органами и мозгом образует весьма сложную систему саморегуляции. Богатство ее творческих эмерджентных свойств позволяет дыхательным техникам и техникам «звукоизвлечения» (таким как звук «вуу») инициировать изменения во всей нервной системе. В ситуации неизбежной смертельной угрозы ствол головного мозга, или рептильный мозг, посылает интенсивные сигналы внутренним органам, заставляя некоторые работать в режиме гипердрайва (как в случае с желудочно-кишечной системой), а другие сжиматься и блокироваться, как в случае с бронхиолами легких или сердцебиением. В первом случае (при повышенной нагрузке) у нас появляются такие симптомы, как «бабочки» или камень в животе, урчание, неконтролируемая диарея. Что касается легких, мы испытываем чувство стеснения в груди и удушье, которое, будучи хроническим, может привести к симптомам астмы. Аналогичным образом, воздействие примитивного блуждающего нерва на сердце выражается в снижении частоты сердечных сокращений до такого низкого уровня, что это действительно может привести к смерти (так называемой «смерти вуду», или «психогенной смерти»). Из-за того, что эти ощущения кажутся такими ужасными, они воспринимаются как источник угрозы. То есть угроза теперь исходит не извне, а из глубины кишечника, легких, сердца и других органов и может оказывать на внутренние органы такое же воздействие, какое вызывала первоначальная угроза. Данная ситуация является весьма неудачным набором установок для петли положительной обратной связи с катастрофическими негативными последствиями. Кроме того, поскольку травмированные люди ощущают (интенсивные) сигналы угрозы, они проецируют это внутреннее смятение вовне и воспринимают мир как ответственного за внутренние страдания – тем самым отдаляясь как от реального источника проблемы, так и от потенциального решения. Подобная динамика наносит ущерб не только организму, но и отношениям.

Звук «вуу» – прежде всего, фокусируя внимание на внутреннем локусе реальной проблемы, – позволяет человеку начать менять переживания с ужасных на приятные и, таким образом, превращает ситуацию из петли положительной обратной связи (с негативными последствиями) в петлю отрицательной обратной связи, которая помогает восстановить гомеостатический баланс, устойчивость и, следовательно, хорошее самочувствие. Этот сдвиг, пусть даже кратковременный, открывает клиенту возможность ощутить тепло поддерживающих терапевтических отношений, которые, в свою очередь, обеспечивают защиту от прилива (симпатического) гипервозбуждения, который не заставит себя ждать. После система саморегуляции (петля отрицательной обратной связи) снизит возбуждение, обеспечивая гораздо более глубокие, стабильные и стойкие ощущения хорошего самочувствия, а также повышая устойчивость нервной системы и психики.

Тело есть карта разума.

Дж. Д. Лэндис. Одиночество

7