Альтернативный — и в чем-то более очевидный — подход для России заключается в использовании баллистических ракет или ракетно-планирующих систем для доставки неядерных боеголовок. Действительно, 14 декабря 2012 г. командующий Ракетными войсками стратегического назначения генерал-полковник Сергей Каракаев заявил, что наличие мощной жидкостной МБР, находящейся в стадии разработки, позволит России «реализовать и такие возможности, как создание стратегического высокоточного оружия с неядерным оснащением с практически глобальной досягаемостью, если США не откажутся от своей программы создания таких ракетных систем»[330]. Судя по всему, это первое заявление высокопоставленного российского официального лица, по крайней мере в последние годы, в котором публично выражен интерес к баллистическим ракетам большой дальности в неядерном оснащении.
Исследования в области маневрирующих боеголовок в России (где их называют «птичками»), вероятно, продвинулись дальше, чем в работах по созданию ГПВРД. Как сообщается, СССР приступил к созданию таких боевых блоков с ядерными зарядами в 1980-х годах, опасаясь, что существующие боеголовки не смогут преодолеть высокоэффективную ПРО, которая разрабатывалась в рамках программы «звездных войн», объявленной президентом Рональдом Рейганом[331]. Осуществление этой программы было продиктовано такими же страхами, что побудили США к аналогичным разработкам двумя десятилетиями ранее. Работы в России по этой теме возобновились в 1990-х годах, очевидно, с той же целью — гарантировать преодоление будущей американской ПРО средствами доставки ядерного оружия[332]. В частности, широко освещалась информация о двух испытаниях маневрирующей боеголовки в феврале 2004 г. и ноябре 2005 г.[333] Впрочем, информированные наблюдатели утверждали, что и после этого в России проводились испытания этой же или аналогичной системы[334]. В целом, как и в случае с разработкой крылатых ракет с ГПВРД, состояние этой программы во многом остается неясным[335].
Использование данной технологии для создания средства доставки неядерных боеприпасов может быть не такой уж простой задачей. В частности, маневрирующая головная часть, сконструированная для оснащения ядерным боеприпасом, вряд ли будет иметь точность попадания, необходимую для неядерного боеприпаса. Таким образом, хотя российские разработки в области маневрирующих боевых блоков будут полезны при создании неядерной ракетно-планирующей системы, для этого, вероятно, понадобится значительный объем дополнительных НИОКР. Начата ли серьезная работа в этом направлении, пока неясно.
Существуют факты, свидетельствующие, что Россия стала проявлять интерес к неядерному ракетно-планирующему оружию еще до заявления Каракаева. В ходе переговоров по новому Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений в 2009 г. российская сторона настаивала на запрете оснащения межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет морского базирования боеголовками обычного типа (в итоге Вашингтон и Москва договорились, что такие ракеты будут засчитываться так же, как и ракеты, оснащенные ядерным оружием). Но при этом Россия, как это ни странно, не предлагала ввести такой же запрет в отношении ракетно-планирующих систем в неядерном оснащении[336]. Одно из возможных объяснений заключается в том, что к 2009 г. Россия планировала осуществить — или уже осуществляла — программу по разработке неядерного ракетно-планирующего оружия и не хотела, чтобы оно ограничивалось договором. Конечно, этот довод носит спекулятивный характер, и существование такой программы ничем не подтверждено. В любом случае даже при наличии подобной программы начать развертывание такого оружия удастся не раньше, чем через десять лет (а вероятнее всего, еще позже).
Другие государства
Хотя в политическом плане для США наиболее актуальны российские и китайские программы по созданию оружия, аналогичного средствам НБГУ, такие исследования ведутся и в ряде других государств[337]. Многие страны ЕС и Япония уже давно ведут исследовательские программы, направленные на создание гиперзвуковых прямоточных воздушно-реактивных двигателей и планирующих систем. Хотя большинство из этих программ мотивировано применением в гражданской сфере — созданием гиперзвуковых пассажирских транспортных средств или столь ожидаемого космического самолета, их результаты можно применить и в военных целях[338]. Австралия в рамках сотрудничества с Научной лабораторией ВВС США также проявляет активность в этой сфере, но данные разработки имеют исключительно военное назначение. Ни одна из перечисленных программ не имеет для Соединенных Штатов особого значения в плане безопасности.
Больший интерес, пожалуй, представляют проекты, реализуемые в Индии и Пакистане. Это связано с тем, что в долгосрочной перспективе подобные проекты способны повлиять на соотношение сил в военной сфере между этими двумя странами, а также между Индией и Китаем[339]. Кроме заявленного Индией интереса к гиперзвуковым крылатым ракетам и их созданию совместно с Россией Нью-Дели активно занимается программой разработки баллистических ракет. Считается, что из индийских ракет в неядерном оснащении наибольшую дальность имеет «Агни-I» (около 1000 км, или 620 миль)[340]. Однако даже при наличии радиолокационной системы самонаведения на конечном участке траектории точность боеголовки этой ракеты, как сообщается, составляет 25 м (80 футов), а значит, боевая эффективность такого оружия (при оснащении неядерным боеприпасом) весьма невелика. Совершенствование систем навигации, над которым активно работают индийские ученые, позволит Нью-Дели принимать на вооружение неядерные баллистические ракеты с маневрирующими боеголовками, обладающие большей дальностью (неясно, впрочем, есть ли у Индии такие намерения)[341].
Пакистан, судя по всему, также проявляет интерес к баллистическим ракетам в неядерном оснащении. Считается, что ракета «Шахин-II», обладающая наибольшей дальностью из пакистанских ракет — 2500 км (1600 миль), может оснащаться и неядерной боеголовкой[342]. Однако обладает ли «Шахин-II» в неядерном оснащении достаточной точностью, чтобы обеспечить ее боевую эффективность, — вопрос открытый. Встречаются утверждения, что эта ракета имеет систему наведения на конечном участке траектории, позволяющую поражать цели с «хирургической точностью», но в большинстве источников отмечается, что ракета оснащена только инерциальной системой навигации и ее точность составляет около 350 м (1100 футов)[343]. В результате есть основания полагать, что пакистанские баллистические ракеты представляет собой либо оружие устрашения, либо предназначены исключительно для повышения престижа.
Выводы
Поскольку китайские — и в меньшей степени российские — военные программы, аналогичные программе НБГУ, могут повлиять на решения Вашингтона о закупке соответствующих вооружений, отчетливое представление о состоянии этих программ было бы весьма полезно. К сожалению, на основе доступной открытой информации такое представление выработать невозможно.
В том, что касается Китая, на основе выборочного анализа имеющихся данных, конечно, можно вообразить картину динамичного наращивания возможностей, характерным проявлением которой является развертывание противокорабельных баллистических ракет DF–21D. Однако собранная в совокупности доступная информация не позволяет прийти к каким-либо определенным выводам о вероятной боевой эффективности этого оружия. Это не означает, что алармистские толкования непременно ошибочны, речь идет о том, что наличествует высокая степень неопределенности. Она обусловлена рядом причин, в том числе отсутствием информации о состоянии соответствующих средств обеспечения, противоречивыми сигналами, которые посылает Китай, и вопросами относительно эффективности вероятных контрмер США. Более того, эта неопределенность связана не только с недостатком информации. В отсутствие испытаний всей системы по морским целям даже Пекин скорее всего не может правильно оценить эффективность DF–21D.
В настоящее время в Китае разрабатываются баллистические ракеты в неядерном оснащении большей дальности, чем DF–21D. По некоторым не очень надежным данным, у Пекина имеется «генеральный план» создания высокоскоростных обычных вооружений с межконтинентальной и даже глобальной дальностью. Однако решение этой задачи сопряжено с серьезными трудностями. Более того, имеющаяся информация позволяет предположить, что в области соответствующих технологий США значительно опережают Китай.
Несмотря на все более громогласную риторику Москвы, признаков значительного продвижения к созданию вооружений типа НБГУ пока не заметно (хотя и в этом случае неопределенность весьма велика). Тем не менее Россия обладает значительным опытом в этой области, в том числе накопленным еще во времена СССР. Вполне вероятно, что при прочих равных условиях Россия способна развернуть неядерную ракетно-планирующую систему или гиперзвуковую крылатую ракету большой дальности раньше, чем Китай. Однако, к сожалению для России, эти прочие условия не равны, и может случиться так, что значительно большие экономические ресурсы, имеющиеся у Китая, способны с лихвой компенсировать техническое превосходство России.