В послеобеденный час майора Артуро разыскал в штабе Малагского фронта мотоциклист. Связной только что примчался из Валенсии и, когда слез с сиденья и отряхнулся, его не стало видно в облаке пыли. Он достал из-за пазухи секретный пакет: боевое задание. Бумага подписана «Вецайс».
Спрогис улыбнулся: он узнал почерк Берзина, а «Вецайс» — по-латышски «старик».
Однако самолет уничтожить не успели. Советник вызвал к себе майора Артуро.
— Машина уникальная, за ее чертежами гоняются разведчики многих стран. Как только о самолете узнают в Севилье, где стоит немецкая эскадрилья «Кондор» и эскадрилья Физелера, они пришлют лазутчиков. Нельзя позволить его фотографировать, измерять, демонтировать. Вам надо во что бы то ни стало уничтожить машину. В казарме полка на окраине разыщите испанского майора. Он находился в колонне отступающих, знает, где именно СБ совершил посадку, и может указать это место.
Сложность задания усугублялась его срочностью. Ночью фашисты наступать не станут, а утром наступление возобновится. Поэтому дорог каждый час. Чем дальше фашисты успеют продвинуться вдоль берега на восток, тем глубже в тылу окажется самолет и тем удлинится маршрут подрывной группы. Придется пройти-проехать по тылам больше двадцати километров.
Испанского майора нашли быстро. Он был растерян предложением и неуверенно согласился принять участие в поисках.
Какая досада — отряд сержанта Хосе сейчас на боевом задании, и Артуру придется идти на операцию с теми, кого ему наскоро выделили в штабе: с незнакомыми и не обстрелянными еще парнями.
Артур быстро разработал план операции. Поедут в тыл к мятежникам на двух машинах — впереди четырехместный «форд», за ним шикарный лимузин — восьмиместная «испана-сюиза».
Заехали к летчикам, чтобы ознакомиться с характеристиками подбитого самолета. Скоростной бомбардировщик двухмоторный, моторы по 850 л. с., водяного охлаждения, аналогичные моторам фирмы «испана-сюиза». Конструкция цельнометаллическая. Трехлопастные металлические винты. Двухколесное шасси убирается назад. Четыре бензобака. У штурмана прозрачная полусфера, два спаренных пулемета. Пилот сидит чуть повыше штурмана, тоже в стеклянном фонаре.
— Вроде бы с самолетом я познакомился. Только неясным осталось, где расположены бензиновые баки. Вы не знаете? — спросил он Лизу Паршину.
От штаба отошли два автомобиля. Артур приказал снять и выбросить ветровое стекло на своей машине, сел рядом с водителем, пулемет в руках. Когда-то, еще будучи кремлевским курсантом, он с отличием окончил пулеметную школу. На заднем сиденье устроились майор-проводник и Лиза Паршина.
Хорошо были снаряжены эти «андалузские тачанки». Три ручных пулемета, несколько редких в ту пору американских автоматов «томпсон», да еще у всех гранаты.
Артур решил не брать с собой динамита. При сверхбыстрой езде по дороге-серпантину их может подстеречь и камень, упавший с крутого обрыва, и воронка. Динамит может взорваться от сильного удара, толчка. Недавно произошел такой случай: на мула погрузили коробки с динамитом. Погонщик стеганул его хворостиной — медлительный, ленивый мул круто повернулся и взбрыкнул, тщась ударить погонщика, слегка подпрыгнул, встряхнув коробки. Артур похолодел: сейчас взорвется и мул, и динамит в коробках, и погонщик со своей хворостиной. Но все обошлось.
«Брать с собой канистру с бензином? Пожалуй, нет смысла. Вряд ли СБ сел из-за нехватки горючего. Такое могло случиться, если бы он тянул к себе на аэродром и не дотянул. А он летел к Гибралтару».
Скорее всего горючее в СБ осталось, на него Артур и надеялся. На взрывчатку рассчитывать нельзя — не пойдет самолет на посадку, вынужденную, с бомбовым грузом.
Дорога петляла мимо виноградников, лавровых, апельсиновых, лимонных, померанцевых рощ, кукурузных полей, чайных плантаций.
На шоссе скорость уменьшилась. По дороге двигались беженцы на тележках и пешком. Та степень усталости, когда не «идут», а плетутся из последних сил.
Скрипучие двуколки на огромных колесах, перегруженные домашним скарбом. Коровы, козы, такие же замученные, страдающие от жажды, как и их поводыри. Лошади, мулы, ослы навьючены тюками. К седлам приторочены с обоих боков плетеные корзины, а в них — детишки. В больших решетах под обрывками сетей сидят куры, сонные на этом сумасшедшем качающемся насесте…
Попадались и здоровые молодые мужчины. Около пяти тысяч желающих вступить в ряды народной милиции так и не дождались винтовок, обещанных им болтунами-социалистами и анархистами, они ушли из Малаги безоружные. Беженцы опасливо поглядывали на небо, не покажутся ли воздушные пираты?
Проехала длинная вереница повозок с тяжелоранеными. Тех, кому не хватило места, несли на одеялах.
Поездка к линии фронта навстречу потоку беженцев и раненых была далеко не безопасной. Милисианос с оружием в руках требовали, чтобы машины повернули обратно и эвакуировали раненых, которые нуждались в срочной помощи. Группы возбужденных беглецов то и дело останавливали машину. Не объяснишь же каждому, куда они мчатся сломя голову.
Вооруженная до зубов команда Артура одета кто во что горазд. Встречная толпа, принуждая головной «форд» к остановке, обращалась только к майору; на нем комбинезон с молнией, офицерская сумка. А майор отвечал невнятно, чаще оглядывался назад, чем смотрел вперед, и производил впечатление неумелого вруна.
Некоторые раненые недоверчиво косились на майора. В те дни немало офицеров перебегали к противнику, и вид пожилого, грузного, с поседевшими висками майора, едущего в сторону мятежников, вызывал подозрения. Майор, по мере того как приближались к линии фронта, становился растеряннее. Он был напуган, жалел, что согласился участвовать в этой поездке.
Быстро смеркалось, дорога становилась пустыннее. Воинственно настроенные милисианос пытались заставить Паскуаля и второго шофера повернуть назад, но с опаской поглядели на грозно вооруженных пассажиров и отстали. Артур понимал, что могут открыть огонь вдогонку, и приказал увеличить скорость.
Вскоре им встретился раненый, ковылявший по дороге.
— Меня все обогнали. Я самый последний. Дальше никого из наших нет. Я не имел права уйти раньше, чем убедился — от моей роты никого не осталось. Ехать нельзя. Дальше — фашисты.
— Вот мы и должны точно выяснить, где сейчас это «дальше».
Раненый понимающе кивнул.
А «дальше» Артур остановил машину, прислушался — не слышна ли канонада или перестрелка.
Где-то близко линия фронта, которую здесь точнее было бы назвать не линией, а пунктиром. Артур решил разведать дорогу. Три или четыре раза уходил вперед, издали светил Паскуалю карманным фонариком, показывая, что можно ехать. Артуру пришла идея: первая машина пойдет на третьей скорости с включенными фарами, а вторая последует за ней во тьме.
В чем достоинство Артура как военного разведчика? Берзин приучал Артура думать за врага, предугадывать ход его мысли, предусматривать его поступки.
«Мчится освещенная машина, я не прячусь, значит, свой, — решат фашисты. За красных нас не примут. Не психи же едут, в самом деле! Фашисты издали огня не откроют. Скорее всего, машину с фарами подпустят ближе, чтобы остановить».
Приказав Паскуалю поддать газу, он на полном ходу щедро прострочил из пулемета шоссе и домик, тут же погасил фары, и обе машины промчались в тыл к фашистам.
Проехали по шоссе километров семь-восемь. Испанский майор все больше нервничал и не очень уверенно сказал, что дальше ехать нельзя. Левее шоссе, у моря, скоро покажется деревенька, а за ней нужно искать плантацию сахарного тростника, куда спланировал подбитый самолет.
Водители зарулили в тень скалы, в небольшой грот обочь дороги, где за густой рощицей трудно заметить машину. Шоссе петляет здесь по узкой террасе, выдолбленной над крутым берегом моря; с севера над шоссе нависает горная гряда, отрог Сьерра Техада.
Замаскировались ко времени, с запада послышался шум моторов, — он приближался. Артур дал команду всем залечь в придорожной канаве. Огонь открывать только в случае, если группу обнаружат. Мимо медленно проехали машины с франкистами, ничего не заметив. Поднялись из канавы и не увидели Мануэля и Леона. После не долгих поисков Артур понял — сбежали. Проклятия на их головы! Но ручной пулемет и сумка с патронными дисками остались в канаве, поэтому их трудно заподозрить в измене; парни просто струсили. Артур протянул Лизе оставленный пулемет, диски и сказал: «Держи, будешь пулеметчиком».
Под тяжестью ноши Лиза невольно пригнулась. Увидев это, Артур молча отобрал у нее пулемет и передал Сальвадору, а сумку с двумя дисками все же оставил ей.
Перед тем как расстаться с водителями, он приказал Паскуалю развернуть машины на восток, потому что неизвестно, найдется ли потом время на разворот. А вдруг придется удирать без оглядки?
— Если мы к утру не вернемся — автомобили вывести из строя, — приказал Артур. — Сами с оружием уйдете в горы.
Группа свернула налево и, сторонясь проселочной дороги, двинулась к морю, по виноградникам, по садам, в юго-западном направлении.
Под ногами появились лужи, почва становилась все более болотистой, парило. Кто-то споткнулся — низенькая дамба, сложенная из камней. Рослые стебли, густо растущие, хорошо маскировали, но одновременно лишали всякого обзора и облегчали противнику возможность скрытно приблизиться.
«Похоже на кукурузу, но без початков, — подумала Лиза. — Наверно, сахарный тростник».
Пришлось елозить по мокрым кочкам, выдирать ноги из цепких корней, прикрытых жидкой грязью, перепрыгивать через канавы. В Средней Азии такие канавы называют арыками.
Ночь, слегка подсвеченная из-за облаков новорожденным месяцем, была союзником. А случается в разведке: луна шляется всю ночь и только мешает, демаскирует.
Как найти в зарослях самолет?
Плутая в темноте по жидкой грязи, измотались. Девушка ниже всех ростом, ей трудно пробираться в зарослях. Когда раздвигаешь острые листья тростника, недолго порезать руки. Корневища петляют в тине, хватают за ноги… Правда, если во рту пересыхает, можно отломить кусок стебля и пожевать сладкую мякоть.