– Ничего. Порой это необходимо, – расстегиваю молнию на ее джинсах и стягиваю их со стройных бедер цветка. Бросаю на пол. – Я буду рядом и успокою, – трусы летят следом.
– Ладно… – ее взгляд опаляет меня жарче огня. – Тогда могу я выдвинуть одно условие? – снова вцепляется в мои запястья своими пальцами, оставляя на них красные отметины.
– Нет. Лучше сдавайся по-хорошему, Алёна, – улыбаюсь я, зная, о чем она сейчас попросит. – Мне нужно быть завтра в городе. Это не обсуждается.
– А если останусь с тобой и буду уговаривать?
Тяну с цветка топ и смотрю на высокую грудь с аккуратными сосками.
– Хорошее предложение, – смеюсь я. – Но шантаж со мной не прокатит, – целую Алёну в шею и веду языком вниз, понимая, что на смену дикой страсти, которая заставляла гореть заживо от желания, пришло другое чувство – быть с цветочком не только телом, но и душой. – Разведи ноги шире, – требую я.
Меня безумно заводит то, как цветок смущается. Но есть и проблема. Стоит мне подумать, что возле нее крутится Нейман и имеет на нее серьезные планы, со слов Гончарова, как меня начинает крыть по новой, только уже от ревности: что четыре года назад, что сейчас, но одна мысль, что рядом с ней будет другой мужчина, приводит меня в бешенство.
Есть у нас всё-таки с волчонком что-то общее – зависимость от этой женщины и замашки собственника. Поэтому мы обязательно с ним подружимся. Только составим заранее график, по которому мама будет его по утрам, днем и чуть-чуть вечером, а на всю ночь Алёна – моя.
Цветок протяжно вздыхает, когда я глажу ее внизу, размазывая смазку по складкам и клитору, а потом погружаю в нее палец. От ее отклика у меня по спине пробегают разряды тока. Не сдерживаюсь. Подхватываю Алёну под ягодицы и сажаю сверху.
– Хочешь, чтобы я была главной?
Дышу через раз. Сердце в груди никак не желает успокаиваться и стучит в висках. Благо изматывающей головной боли я уже не испытываю.
– А получится? – провоцирую я и медленно опускаю Алёну на свой член.
Откинув голову назад, тут же чувствую на шее нежный и влажный поцелуй, после которого следует укус зубами.
Настоящий кайф.
Цветок обнимает меня за плечи и прижимается ко мне всем телом.
– Без понятия, Хулио, – ее голос срывается, а я улыбаюсь.
Уже забыл об этом глупом прозвище. Открываю глаза и наблюдаю за Алёной. Щеки пылают, рот припух от моих поцелуев, взгляд плывет от эмоций. Сладкое искушение.
– Ну как хочешь, Алёна, – стискиваю ее ягодицы в руках и чуть приподнимаю, задавая темп движениям.
Взгляд цветка туманится еще сильнее. Сначала Алёна пытается подстроиться под мой ритм, а потом, сдавшись, впивается в мои губы поцелуем, отчего меня окончательно накрывает.
– Я сейчас кончу, – хрипло шепчу в ее рот, ощущая, как кровь шумит в ушах.
– Не останавливайся. Да… И я… – опять подстраивается под мои движения, перемещает ладони мне на затылок и жадно целует.
Я дико скучал по такой Алёне. Именно с этой мыслью и кончаю, чувствуя, как не хватает воздуха, а перед глазами плывут белые пятна от силы ощущений, которые испытываю рядом с ней. Хватка моих рук становится слабее. Я опять обесточен на какое-то время, но желание продлить наше общение в другой позе с серией таких же ярких оргазмов вспыхивает с новой силой, стоит Алёне провести ноготками по моим плечам и опять припасть губами к моей шее.
Наркотик.
– Еще хочу, – шепчет цветок, придя в себя от оргазма. – Не уезжай.
– А как же твой волчонок?
– Я им сейчас позвоню. Скажу, что задержусь. Только останься…
Снова улыбаюсь, прижимая цветок к себе. Сейчас мы с ней грудь к груди. Сердце к сердцу.
– Пожалуйста, – добавляет она.
Быстро учишься, Алёна. Буквально на лету все схватываешь. К бабуле тебя отвезу, когда станет посвободнее с графиком. Обязательно подружитесь. И волчонка там твоего объездим. Может, от моих родственников он вежливым и покладистым вернется. Как знать.
26 глава
«Я на месте. Все нормально», – получаю сообщение от Багдасарова и долго смотрю на экран телефона, пока он не гаснет.
Происходящее между нами с Янисом похоже на сон. Хороший и в то же время тревожный.
«А у тебя?», – тут же приходит следом, отчего я опять улыбаюсь.
Какой же Хулио упертый. Если что-то вбил в свою голову, то намертво. В этом мы с Яном очень похожи. Но это даже к лучшему, что он уехал, иначе я бы не скоро вернулась домой. А не будь у меня Андрюши, то снова оказалась бы в заложниках Багдасарова и неизвестно на какое время. Не хочу проводить параллели между тем, что было много лет назад и сейчас, но провожу. Как-будто вернулась в прошлое. С возможностью начать все с чистого листа. Только что ждет потом? Я ведь действительно больше не выберусь, если у нас с Янисом ничего не сложится.
– Алён, ты спать собираешься? – в комнату заглядывает Настя, отвлекая меня от беспокойных мыслей. – Завтра ведь рано вставать, – напоминает она.
Пока находилась в объятиях Багдасарова, то старалась не впускать в душу слова Яна о снившейся ему девочке, а сейчас так тянет внутри, так болит, что вдох сделать не получается. Я долгое время утешала себя мыслями, что лить слезы по несуществующему ребенку – глупо, но оказывается он все это время существовал.
Быстро набираю ответ Янису и перевожу телефон на беззвучный режим. Связь между нами с Багдасаровым натягивается, и будет становиться крепче. Если не допустить новых ошибок.
– Да, завтра съезжу с Андреем к врачу. Он уснул? – отзываюсь я.
– Долго рассказывал о чем-то на своем непонятном. Я кивала и говорила «угу», а потом Дрю вырубился, перед этим сказав, что не будет по мне скучать, когда я уеду от вас в командировку. Боюсь, что вашу связь с Багдасаровым он воспримет сильно в штыки. А потом сто процентов заявит, что теперь будет жить у Дины. Так что готовься к осаде.
– Да уж, – усмехаюсь я. – Такое очень даже в его духе. Родители Дины придут в восторг от его заявления.
Неужели эта детская влюбленность с ним теперь навсегда? То, как Андрей вцепился в эту девочку начинает меня беспокоить.
– Кстати, как все прошло с Багдасаровым? Выглядишь неважно. Глаза грустные... Поругались? – осторожно интересуется Ласка.
Скорее, помирились, но делиться подробностями не хочу даже с Настей. Однако кое-что озвучить придется.
– Я против того, что ты общаешься за моей спиной с Костей и Янисом. Причём одновременно. Прекращай, – наставительным тоном начинаю я.
– Ты же знаешь, я не желаю тебе зла и хочу как лучше…
– Как лучше, – хмыкаю я, поднимаясь с дивана и пытаясь вспомнить, чтобы Настя хоть когда-то меня обманывала, но ничего не приходит на ум. – На днях Генрих обещал приехать. А следом Ян, как порешает дела в городе. Попрошу Неймана не приезжать, но если он меня не послушает, то предстоит обозначить свой выбор. Для меня это будет непростой разговор. Надеюсь, ты не станешь проявлять чудеса коммуникации и не будешь сообщать об этом Багдасарову, чтобы он примчался на подмогу?
– Не буду. Но если они без моей помощи пересекутся?
Снова вздыхаю.
Не знаю в какой стадии отношения Яниса и Вероники, но до появления Багдасарова я всерьез задумывалась о том, чтобы ответить Генриху взаимностью. И дело даже не в Андрее, который привык к общению с Нейманом, а в том, что Ян всегда берет то, что ему нужно, не спрашивая разрешения. У Генриха чуть другой подход в этом плане к девушкам. Он очень терпеливый. Но тоже защитник. Я думала, что Багдасарова как-то остановит наличие у меня ухажера. Однако снова ошиблась.
– Что молчишь? – Настя трогает меня за руку.
– Готовлюсь к худшему. Мне кажется, что Ян не просто так в город сорвался. Когда Гончаров возвращается из командировки? – уточняю у нее.
Настя пожимает плечом.
– Откуда мне знать такие подробности? Но могу…
– Без могу, – осекаю ее. – Я сказала: прекращай.
Чутье подсказывает не лезть в эти разборки, пустить все на самотек, но тем не менее, я очень переживаю за Яниса и не хочу, чтобы он наделал ошибок, о которых впоследствии будет сожалеть. Я до сих сокрушаюсь во многих. Только изменить ничего не могу.
– Может, на крайний случай купим вам с Андреем билеты? В турне со мной поедете, пока здесь все не уляжется? – предлагает Настя.
В мыслях каша. Хорошо, что я в отпуске и о работе можно не думать. И без того хватает чем сейчас занять голову.
– Плохая штука, – иду на кухню, чтобы выпить лекарства.
Со всеми этими новостями и переживаниями опять пропустила пару дней. Ещё и сексом занималась с Багдасаровым. Как бы по новой не оказаться на капельницах. Да и спокойствия внутри ни на грош. Я снова нервничаю.
– Бледная. На смерть похожа, – говорит Настя, наливая себе чай, мельком поглядывая на меня.
– Кто бы говорил. Сама вон как похудела, – обмениваемся с Лаской комплиментами, а потом переходим к обсуждению планов на ближайшие дни, договариваясь, что Настя останется с нами до возвращения Багдасарова, а потом уедет.
Ян сказал, что вернется с водителем через несколько дней, а я ума на приложу, как объяснять Андрею, чтобы он не принимал Багдасарова в штыки. Одна надежда, что у Яна хватит терпения приручить моего волчонка. В противном случае будем видеться потаясь. Под покровом ночи. Другого выхода я не вижу.
– Спокойной ночи, Алён, – желает мне Настя, когда я иду в душ. – Но всё-таки я очень переживаю, как вы будете с Андрюшкой без моей помощи...
У самой сердце на не месте. Я привыкла, что на Ласку всегда можно положиться.
– Все будет хорошо, – заверяю ее, не желая никого расстраивать.
В конце концов Настя молодая девочка, ей нужно устраивать свою жизнь, а не нянчить моего сына.
Андрей спит на кровати раскинув руки, словно звезда. Смотрю на эту картину с улыбкой, наблюдая, как он размеренно и спокойно дышит, а потом ложусь рядом, поглаживая его по мягким темным волосам. Последние три месяца я приучаю Андрея спать самостоятельно. Но в поездке все пошло наперекосяк. Да и оставаться одна сейчас не хочу. Боюсь, что тоже приснится какой-то тяжелый сон, после которого буду долго приходить в себя. Как только Ян с этим живёт?