Наш разговор прерывает звонок Ласки. Она сообщает, что приехала и поднимается с Андреем в квартиру. Нужно было попросить Настю захватить мне джинсы и футболку, чтобы переодеться. Жаль, что сразу об этом не подумала.
– Извините, я сейчас, – выхожу из гостиной и отправляюсь за Андреем.
Сын очень рад меня видеть. Бросается со всех ног навстречу и обнимает обеими руками. Жмется с такой силой, будто не видел меня, как минимум, месяц. Настя, сдав Андрюшу, уезжает по делам, а я веду сына к подъезду, но он вдруг останавливает меня.
– Мам, мы же сейчас домой поедем, да? – в голосе Андрюши столько надежды, что хоть и впрямь извиняйся перед семейством Багдасаровых и садись на такси, лишь бы не допустить для обеих сторон стресса при знакомстве. Но всю жизнь от проблем бегать не получится. Пусть знакомятся, и будь что будет.
– Нет, Андрюш. Мы останемся в гостях у Яниса. Он немного приболел, поэтому я задержалась. К нему сейчас приехали родители, некрасиво будет вот так уйти. Пойдем я тебя с ними познакомлю?
– К Янису? Мам, нет. Я не хочу. Домой поехали. Пожалуйста, – канючит Андрей, переминаясь с ноги на ногу. – Пусть Ян к нам потом сам приезжает, как перестанет болеть.
Наверное, стоит прислушаться к словам Дины Сергеевны и пересмотреть свои планы на ближайшее время. Работа подождет. Сейчас главное наладить контакт между Андреем и Янисом. Без моей помощи у них ничего не получится. Потом же оба скажут мне спасибо. Да и мне станет чуть полегче находиться в их обществе.
– Домой мы вернемся позже, а сейчас пойдем наверх. Ты сильно не балуйся и веди себя хорошо. И поздороваться ни с кем не забудь. Договорились? – настаиваю на своем.
– Мам, нет… – голос Андрея дрожит от слез.
Я присаживаюсь на корточки и целую сына в щеку.
– Ну что такое, Андрюш? Почему Ян тебе так не нравится?
– Пусть к нам приезжает. Только не у него дома, – горько всхлипывает Андрей. – Пожалуйста, мам.
– В чем дело? – хмурюсь я. – Говори.
– Настя с кем-то разговаривала по телефону и сказала, что Алёна с Андреем скоро к Янису переедут. Но если мы не вернемся домой, то Стас отобьет у меня Дину. А я этого не хочу, – Андрей упрямо топает ногой и шмыгает носом.
– Так ты поэтому сейчас ревешь? Что за глупости?
– Не глупости. Я с Настей дома тогда останусь!
– Вот это заявочки. Не рано ли для таких речей в твоем возрасте? А в пять ты мне скажешь, что из дома уйдешь?
– Поехали домой, – уже чуть спокойнее просит Андрей и смотрит так, что все сжимается внутри.
Мне опять приходится проявлять чудеса дипломатии. В миллионный раз за последние пару месяцев.
– Если ты переживаешь, что останешься здесь надолго, то это не так. Домой мы вернемся через пару часов. Насте срочно понадобилось по делам, поэтому она привезла тебя ко мне. Без чемодана и твоих игрушек. Это тебе о чем-то говорит?
Андрей отрицательно качает головой.
То есть построить логические цепочки, что при переезде в квартиру Яниса он с Диной перестанет видеться ему хватило ума, а что по щелчку пальцев такие вопросы не решаются, не догадался?
– Если пообещаю, что не переедем, поднимемся?
– Да, – подумав, отвечает Андрей. – Но не надолго.
– И ты со всеми поздороваешься и будешь хорошо себя вести?
– Если разрешишь что-нибудь вкусненькое.
Маленький манипулятор.
– Приготовлю сейчас твой любимый пирог с яблоками. Ну что? По рукам?
– Ладно, – недоверчиво кивает Андрей.
И не без оснований так настороженно себя ведет. Когда мы поднимаемся в квартиру и я хозяйничаю на кухне, из гостиной выходят Ян и Артур Ремович. Оба не в духе. Это заметно по их лицам. Поздоровавшись с ребенком, вниманием которого всецело завладела Дина Сергеевна, Багдасаров-старший вдруг громко заявляет, что документы для выезда за границу и под новыми фамилиями для меня и ребенка он сделает в ближайшее время.
– Что? – чуть не выпускаю из рук тарелку, в которой замесила тесто для пирога. – Какого выезда?
– Янис согласился вернуться за границу в наш филиал, который возглавлял последние четыре года и сказал, что вы, как его семья, поедете с ним.
Мне словно вонзили кость в сердце и тащат со всей силы. В одного решил? Даже не спросив моего мнения? И ладно это. Я бы все равно согласилась, но как быть с Андреем, который так болезненно воспринимает перемены и, услышав такую новость, изменился в лице?
– Мам? – Андрей отталкивает от себя руки Дины Сергеевны и подбегает ко мне. – Ты же говорила, что мы вернемся сегодня домой. Вернемся же?
– Вернемся, милый, – глажу его по голове, думая о том, что оказывается, я ошибалась. Вопросы с переездом решаются по щелчку пальцев.
– И далеко никуда не поедем?
– И никуда не поедем, – заверяю его и поднимаю глаза, натыкаясь на осуждающий взгляд Яниса.
39 глава
Мне требуется несколько минут, чтобы привести мысли и эмоции в порядок. Пару дней назад я ехала с очевидным намерением сделать Янису сюрприз, а теперь он меня саму ждет под соусом переезда в другую страну. Около года назад мы разругались с Димкой в пух и прах по этому поводу, не сойдясь во мнении, где Андрею будет лучше жить: в России или за границей, поближе к отцу. Но сейчас дело совсем в другом: такие серьезные вещи необходимо преподносить иначе. Мне неприятно, что меня и моего ребенка ставят перед фактом каких-то решений, который я не принимала и лишают права выбора. Можно было хотя бы создать его видимость? Или сказать об этом наедине? Желательно самому Янису, а не его отцу.
– Что значит не поедем? – Артур Ремович переводит вопросительный взгляд на сына. – Ты же говорил...
– Вы ехали в аэропорт? – резко обрывает Ян отца. – Счастливой дороги, – кивает родителям на дверь, не переставая наблюдать за тем, как я успокаивающе глажу Андрея по голове.
Попрощавшись с Артуром Ремовичем и Диной Сергеевной, я иду с Андреем к окну. Он долго смотрит в него, а потом опять спрашивает, когда мы поедем домой.
– Уже скоро, – заверяю его. – Потерпи.
Я понимаю, что будет безумно сложно уговорить сына на кардинальные перемены, но от одной мысли, что Янис уедет один, а мне предстоит с ним новая разлука, горло сжимается и трудно сделать вдох. Почему мне ничего не дается просто и постоянно появляются обстоятельства, которые мешают строить личную жизнь? Как и на кого бросать секции? А школа? Разве это справедливо, оставлять работу, в которую вкладывала столько сил и души?
Багдасаров, проводив мать и отца, возвращается на кухню. Прислонившись плечом к дверному косяку, наблюдает, как я замешиваю пирог и выливаю тесто на противень.
– Это твое окончательное решение? – сухо спрашивает он.
То есть за моей спиной обсуждать переезд со своим отцом, не спросив моего мнения, Яниса совершенно не задевает, а услышать отрицательный ответ неприятно?
Пауза между нами натягивается и становится похожа на пружину, которая вот-вот лопнет. Бросив взгляд на Андрея, тихо отвечаю:
– Сейчас не нужно об этом. Давай отложим разговор до вечера. Пожалуйста.
– Почему? – я ощущаю себя как расстроенный музыкальный инструмент, который пришел в негодность.
– Из-за Андрея, – спокойно отвечаю я, беря себя в руки. – Он против.
Ян стоит ещё пару минут, наблюдая за мной, а потом уходит в гостиную и долго не появляется. Даже отказываться есть с нами пирог и пить чай. Ну и ладно. Я настаивать не буду. Не все в жизни получается по щелчку пальцев, где-то приходится прикладывать усилие и терпение.
Домой мы едем в напряженном молчании. Меня гнетет эта тишина и задумчивый, подавленный вид Багдасарова.
– Ян, я..
– Сейчас не нужно, – обрывает меня Янис. – Давай отложим все разговоры до вечера, – возвращает мне мои же слова.
Боль снова выжигает внутренности. Я стараюсь думать о том, что у меня все хорошо, Андрей здоров, Ян рядом и не собирается нас бросать. Это просто временные трудности, которые мы обязательно преодолеем. Раньше эти мысли меня всегда успокаивали, а сейчас ничего не помогает. Мне опять тревожно за наше будущее от возникшей неопределенности.
Ближе к вечеру Андрей просится на улицу и не отходит от подоконника. Теребит в руках прозрачную тюль и все время говорит о Дине. Ума не приложу как уговорить сына на переезд, но как-то придется на это настроиться.
Прошу Настю спуститься с Андреем на детскую площадку, а сама иду за телефоном на кухню. По телу пробегает озноб от мысли, что между мной и Багдасаровым все может закончиться вот так. От Яна нет никаких вестей уже несколько часов, хотя он обещал приехать. Интересно, если я откажусь с ним полететь, он опять сойдется с Никой?
Ревность тут же вспыхивает в груди с новой силой. Закрываю глаза и просто дышу. Опять смотрю в телефон, где на заставке стоит фото щекастого Андрея и улыбаюсь. Я смогу смириться с переездом и многими вытекающими из него вещами, пойду на компромисс и перестрою свою жизнь, но если Ян попытается на меня надавить и провести между мной и сыном черту, то подобного терпеть не стану.
Но видимо и Ян какие-то вещи не приемлет, поэтому не появляется на пороге моей квартиры несколько вечеров подряд. На звонки не отвечает, лишь шлёт сухие сообщения: “Я занят. Позже перезвоню”. Не понимаю, чем заслужила подобное поведение с его стороны? Тем, что заняла позицию ребенка, а не всех взрослых людей, которых бы Андрей потом воспринял в штыки? Однако Дина Сергеевна и Артур Ремович уехали, Ян и вовсе не даёт о себе знать третий день, а мне ради этого следовало трепать нервы себе и ребенку, чтобы они услышали от него заветное “Да, поеду”?
Отправив Настю с Андреем на прогулку, я весь вечер занимаюсь уборкой и готовлю ужин, чтобы хоть чем-то занять мысли, которые постоянно крутятся вокруг Яна, как слышу звонок в дверь. На пороге стоит Багдасаров. К моему удивлению в руках у него огромный букет роз, но на лице нет улыбки и глаза уставшие, неживые.
– Это тебе. Впустишь?
Я с трудом проглатываю горький ком и не могу сдвинуться с места. Дыхание сбивается. Смотрю на цветы, затем прохожу вглубь квартиры и прошу Яна закрыть за собой дверь, подавляя желание броситься ему на шею.