– Вот ты и задумайся, что помимо этого есть еще и другие ценности. Даже Гончаров это, похоже, осознал. Поработаю за границей, пока вы здесь деньги и должности не поделите, после заберу свою долю и буду заниматься воспитанием детей. Хотя бы видеть их и как они растут, а не скидывать тех на дедушек и бабушек. Хотя о чем это я? Нет у меня такой возможности. Потому что ты и мать все время заняты общественной работой. Так?
– В кого у тебя такой трудный характер? – отвечает отец вопросом на вопрос.
– Полагаю в отца. Его улучшенная версия. Которая хочет нарастить свои активы в семье, а не на счетах в банке.
Отец со злой досадой прикрывает глаза, а я разворачиваюсь, направляясь на выход.
– С документами на твою семью все в силе? – летит мне в спину.
Если опять с Алёной из-за какой-нибудь ерунды не поссоримся. Чокнутых в нашей семье стало на одного человека больше.
– В силе, – выхожу за дверь и спускаюсь на парковку.
Достаю сигареты и звоню Эрику. Они с Риной и сыном поехали отдыхать за город. К ним бы примкнуть, но я обещал цветочку устроить романтический сюрприз. Хоть Алёна и говорит, что ничего не нужно, но я теперь точно знаю: послушай женщину и сделай наоборот. Ещё и с Диной, зазнобой Андрея, необходимо как-то решить вопрос. У меня совсем вылетело из головы это обещание. После разговора с братом набираю знакомого и прошу его пробить мне данные на эту семью. Организовать ей переезд, естественно, не могу, да и на хер они мне сдались устраивать подобные телодвижения ради незнакомых мне людей, но если Алёне так важно, чтобы Андрей был спокоен, то я готов идти на уступки. На все готов, лишь бы у цветка все было хорошо. По этой же причине хочу забрать ее из России. Родни у Алёны здесь нет, а секции и школа… Свои со временем откроет в другой стране. Может, оно и к лучшему, что все так сложилось и мы скоро улетим. Однако Костю благодарить за щедрые подарки не хочется. Пусть заберёт свои акции, я ничего не возьму. Даже задаром.
От отца уезжаю раздраженный, хотя утром находился в прекрасном настроении. Успеть бы к бабуле и Риму смотаться до отъезда из России, я очень по ним соскучился. Но Алёну лишний раз дергать не хочу, и не уверен, что она согласится на такой дальний путь, тем более с ребенком. На крайний случай к себе позовем мою родню, когда обустроимся.
В городе пробки, до дома я добираюсь лишь спустя два часа. Прямиком иду в спортзал, а из него в контрастный душ и снова за работу, попутно отвечая на звонки секретаря и общаясь с риэлтором, чтобы подобрал за границей новое жилье с большим прилегающим участком, где я и Алёна будем проводить время с детьми.
По бумажкам я все бросил и ушел из компании, а по факту на мне все такая же куча обязанностей. Отличительная черта семьи Багдасаровых – не бросать дело, пока не довел его до ума. Правда, я не такой фанатик, как отец. И Эрика миновала эта черта. Наверное личного примера нам с братом за глаза хватило и мы с полной отдачей другим вещам отдаемся. Не удивлюсь, если Регина вскоре за третьим бэбиком пойдет. Надеюсь, и нас с Алёной ждет такая же участь. Хотя бы раз.
Ближе к вечеру, закрыв ноутбук и собравшись наконец заняться организацией сюрприза для Алёны, все катится к чёрту, когда получаю от нее звонок.
– Ян, – произносит цветочек дрожащим голосом и чуть не плачет.
Мой пульс тут же начинает частить от волнения. Обычно Алёна всегда спокойна и сдержана.
– Я попала в аварию. Приезжай, пожалуйста, – просит она.
– Ты как? Ребенок с тобой?
– Андрей дома. С няней. Я сейчас пришлю свои координаты.
Слышу какие-то ругательства на заднем фоне, явно мужские и обращенные к цветочку, а потом связь прерывается.
Одеваюсь на лету, хватаю ключи и спускаюсь вниз. Получив координаты от Алёны, еду к ней, не обращая внимания на светофоры и сплошные. Вот что за невезение? Почему, стоит только подумать, что немного все нормализовалось, как опять происходит какая-то херня?
Остановив машину возле серебристого седана, зад и перед которого разбит в хлам, я выскакиваю на улицу и иду к Алёне. Цветочек сидит на пассажирском сиденье и держится за голову, смотря перед собой.
– Ты как, Алён? – присаживаюсь на корточки и замечаю, что у нее разбита бровь и правая часть лица.
– Все в порядке. Только голова немного кружится. И в ушах звенит от того, что вон тот мужик все время на меня орет, – цветочек кивает куда-то в сторону. – Удивительно, что подушки безопасности не сработали. Было бы тогда хуже.
Отходить от Алёны не хочу, но гнев поднимающийся из глубин вот-вот попросится наружу и начнется извержение вулкана. Осматриваю место ДТП, после разговариваю с инспектором, который стоит в стороне и заполняет протокол.
Машина сзади, не соблюдая безопасную дистанцию, въехала на скорости в седан цветочка, да с такой силой, что по инерции Алёнина впечаталась в ту, которая находилась впереди. Все три автомобиля пострадали и выглядят теперь не лучшим образом.
– Формальности я улажу, если будет необходимо, – оставляю инспектору свою визитку и иду к цветочку, заметив, что мужик, которому она разбила тачку опять кружит коршуном вокруг нее, активно жестикулирует и что-то громко говорит.
Беру орущего орангутанга за грудки и отвожу в сторону, бросая взгляд на бледную Алёну.
– Прекращай, – пытаюсь говорить спокойно, но выходит на таких же грубых интонациях, как и у него. – Ты же видишь девушка не виновата. Козлу, который в нее въехал мозги вправляй, а ее оставь в покое. Если хоть еще одно слово из твоего рта вырвется в ее сторону, то в ебальник тебе заеду. И плевать, что мне за это дадут пятнадцать суток, а, может, и больше.
– Ян, – сбоку доносится тихий голос Алёны и она кладет руку на мое плечо.
Цветочек похожа сейчас на смерть. Глаза и волосы – черные, губы – белые. Сильно шатается. Кажется вот-вот спикирует на асфальт, если ее не поддержать.
– Все нормально, – настаивает она.– Пожалуйста, не нужно. Не ввязывайся. Я не за тем тебя позвала. Отвези меня домой.
Нет, ничего не меняется. И в нашем случае не изменится. Придется каждый раз идти на компромисс и обоюдные уступки.
– Я не трону его, – заверяю Алёну, отпуская мужика и перемещаю руки на талию цветочка.
От мысли, что Алёна возможно беременна и пережила стресс, да еще и попала в ДТП, снова прихожу в бешенство. Сюрприз, блядь, на сюрпризе.
– Идём, – произношу я, прижимая цветок к себе.
Отвожу ее к своей машине, вызываю эвакуатор и возвращаюсь к горилле, которая орала на цветочек. Достаю из бумажника визитку и зло швыряю в него.
– Оплачу все расходы. А ей скажи спасибо, что вмешалась, иначе бы сделал то же самое с твоим лицом, – киваю на покореженный зад дорогой машины.
Кулаки и впрямь чешутся, как охота заехать мужику в табло, но из-за Алёны держу себя в руках. И из-за инспектора, который не сводит с меня предупреждающего взгляда. Мне нужно выехать из страны и вывезти с собой цветочка с волчонком. Хватит с нас недоразумений и неприятностей.
– Ты как? – пристегиваю Алёну и осматриваю ее лоб. Вытираю влажной салфеткой.
– Нормально, – вздыхает цветок и шипит, когда я прижимаю рану, чтобы остановить кровь.
– Нормально, как же, – опять начинаю злиться. – Взгляд расфокусированный, зрачки по пятаку. Что-то подобное мы уже проходили, да, цветок? – целую Алёну в макушку.
Судьба, то ли в насмешку, то ли для того, чтобы дать мне возможность исправить ошибки прошлого, постоянно ставит подножки. Но как бы порой тяжело не приходилось, я ни за что не откажусь от предоставленного шанса и своих чувств к Алёне.
Завожу двигатель и еду к знакомому врачу, по дороге набирая Ласку, чтобы сообщить ей об аварии. Настя обещает подстраховать нас с Андреем, после чего я прошу ее выйти с волчонком на детскую площадку. Завтра тоже, как и все последующие дни. Нытье Андрея воспринимать спокойно и без драм.
– С чего это ты стал таким заботливым? – тихо спрашивает Алёна.
– С того. Решаю вопрос с Диной, как и обещал.
– Каким образом? – недоумевает цветочек и с интересом смотрит на меня.
– Потом поймешь. Сиди и не разговаривай. Сейчас врач тебя посмотрит, и если все в порядке, то ко мне поедем. Там тебя сюрприз заждался.
Вместо ответа Алёна касается моей руки и сжимает ее. Хоть звони Инне и проси все отменять, чтобы дать цветочку прийти в себя. Но с другой стороны, что поделать, если у нас с Алёной изначально все выходит через одно место? Я много размышлял на этот счёт. И несколько дней, которые бесился, не в силах обуздать свой гнев, что цветок совсем не гнет свой стебель и снова выпускает шипы, хотя обещала идти на уступки, дали окончательно осознать, что уживаться нам будет тяжело, но находиться порознь еще сложнее. Сейчас смотрю на Алёну и понимаю, что всякого бы положил на месте, не раздумывая, лишь бы она снова улыбалась, смотрела на меня горящим взглядом и была здорова. А от мысли, что у нас будет такая же маленькая девочка, копия красивой и своенравной мамы, меня пронзает, словно стрелой, и я сильнее сжимаю руль руками, захлебываясь эмоциями.
– У меня задержка, – вдруг говорит Алёна, словно прочитав мои мысли. – Поэтому испугалась, когда попала в аварию и сразу же тебе позвонила. Третий раз я не переживу такого, Ян…
Внутри все горит от ее слов. Нет, полыхает.
– Не переживай. С чего такие мысли? Все будет хорошо.
– Тебе опять что-то снилось? – растерянно спрашивает Алёна.
Иногда достаточно просто чувствовать. Сложно нам будет вместе, но это того стоит.
– Снилось, – обманываю я.
– И даже пол знаешь?
– И количество, – смотрю на цветочек с улыбкой. – Много.
– Ты меня сейчас говоришь правду?
Все-таки я и впрямь бракованный фейерверк, но так хочу видеть надежду и спокойствие в глазах Алёны.
– Самую настоящую, – уверенно произношу я.
После осмотра врачом я несу Алёну в машину и опять не могу отделаться от ощущения дежа вю. Если бы что-то видел и знал, то несколько лет назад забил хер на свои командировки. Нехорошее предчувствие меня не отпускало, но зря я тогда не придал этому значения.