У Джафара немедленно зачесались руки схватить кузена за грудки и как следует встряхнуть: его оскорбило столь неуважительное отношение к женщине, на которой он женился. Однако он сдержался. Пожал плечами.
– Не понимаю, о чем ты.
Симдан неприятно ощерился и стал чем-то похож на пустынного стервятника.
– Ладно, наслаждайся последними днями в роли правителя Шамсумары, кузен. Я докажу, что ваш брак – фальшивка.
– Прошу прощения, но я хочу сделать подарок своей жене. – Джафар взглянул через зал на Тиффани: та беседовала с Нишей. По спине Джафара пробежал неприятный холодок. Если Симдан бросил вызов ему, то Ниша, безусловно, пытается раскусить его жену.
Жену…
Дважды за несколько минут он употребил именно это слово. Не Тиффани, не невеста. Жена. Неделя, проведенная с ней наедине, похоже, здорово смягчила его, заставила расчувствоваться. Нельзя распускаться, если он хочет сохранить свое положение – положение правителя страны. Он должен быть тверд и решителен, любви и сантиментам не место среди его чувств. Ему нужно было утолить страсть, и он это сделал – вот и все.
– О, я заинтригован. – Симдан с недобрым любопытством наблюдал за женщинами, распаляя гнев Джафара. – Какой это подарок ты собираешься преподнести жене, которая уедет через несколько месяцев?
Правота Симдана разозлила Джафара еще сильнее и заставила почувствовать себя виноватым. Ведь подарок, который он подготовил для Тиффани, лишь докажет то, что их брак ненастоящий, хотя по традиции все мужчины династии аль-Шери делали такое преподношение своим невестам.
– Ты никогда не сумеешь оспорить и отобрать у меня право на трон, Симдан, – холодно заявил Джафар, взяв себя в руки. – Что бы ты там себе ни придумал.
Злой смех Симдана звучал ему вслед, но это его не волновало. Сейчас главное – нейтрализовать Нишу. Тиффани не заслуживает того, чтобы на ней отыгрывались за его проблемы.
Пока Джафар шел к ней по мраморному полу, Тиффани мучилась от неприятного ощущения тревоги. Немногие оставшиеся гости расступались, пропуская шейха. Воздух вокруг вдруг стал тяжелым и каким-то вязким. На нее словно надвигалась буря.
– У меня есть последний подарок для моей невесты, – сообщил Джафар громко, чтобы его мог услышать всякий, кто пожелает. Гости смотрели на него с нескрываемым любопытством. Он махнул рукой, подавая кому-то сигнал. Двери в зал распахнулись, впуская Алею, рядом с которой бежала самая красивая собака из всех, которых доводилось видеть Тиффани.
Алея подошла и с улыбкой протянула Тиффани поводок. Изумленная, Тиффани взяла поводок и погладила собаку по голове. Это было крупное поджарое животное с гладкой шерстью цвета пустынного песка и добрыми глазами.
– Но я не могу принять такой подарок. – Тиффани подняла на Джафара умоляющий взгляд. Ведь она здесь надолго не задержится, это так несправедливо по отношению к животному, он ведь должен понимать.
– Эту традицию начал мой дед, а я продолжаю. Этот подарок – знак моего расположения к жене.
Тиффани ничего не оставалось, как принять подарок, чтобы не вызвать ненужных подозрений у окружающих. В контракте, который она подписала, говорилось, что если правда об их браке выплывет наружу, Джафар вправе забрать у нее все, что дал. А этого она допустить не могла, особенно теперь, когда Бетани ее стараниями вновь почувствовала себя человеком.
Гости наконец разошлись, тяжелый день, полный притворства и фальшивых улыбок, почти закончился, и Тиффани осталась наедине с Джафаром и собакой, которая улеглась у ее ног так, словно они были знакомы много лет.
– Ее зовут Лия, – сообщил Джафар.
– Но я не могу оставить ее. Что с ней будет, когда я уйду?
– Вот поэтому я выбрал взрослую собаку, я не щенка, который сильно привязался бы к тебе.
Объяснение это совершенно не утешило Тиффани, сердце ее разрывалось.
– Тебе вообще не следовало дарить ее мне.
– Такова традиция. Мой дед подарил бабушке Салюки.
Она быстро поднялась, собака тут же встрепенулась и вопросительно посмотрела на нее.
– Если традиция так важна и является частью нашей сделки, тебе надо было рассказать мне об этом еще в Англии. И вообще, если я и дальше буду принимать дары, символизирующие плодородие и любовь, мне стоит побольше узнать о том, что на самом деле происходит между тобой и твоим кузеном.
– Хорошо, – вздохнул Джафар, – но не здесь.
Джафар понимал, что обязан рассказать Тиффани всю историю их противостояния с Симданом, однако для этого требовалось уединенное место. Он взял ее за руку и повел в королевский сад, зная, что, оставшись в комнате, вряд ли сможет устоять перед искушением – он по-прежнему страстно желал Тиффани.
– Как красиво. – Нежный голос жены спровоцировал новый прилив желания, и Джафар снова чуть не забыл, что договор куда важнее его чувств.
Огни дворца отражались в зеркальной глади воды в бассейне, садовые фонарики, прятавшиеся среди зелени, испускали мягкое золотистое свечение. Воображение услужливо рисовало Джафару образ обнаженной Тиффани: нежная словно шелк кожа сливочного оттенка, манящие изгибы стройной фигуры… Образ его жены, его королевы… Королевы Шамсумары.
Усилием воли Джафар заставил видение исчезнуть.
– Это единственное место, где можно по-настоящему расслабиться и отдохнуть, – сказал он, когда они, миновав высокую арку, вошли в просторную беседку.
– Я сюда не расслабляться пришла, – заявила Тиффани, повернувшись на каблуках. – Мне надо знать, что значит все происходящее. Все о твоем королевстве.
– Присядь. – Он указал с улыбкой на гору разноцветных подушек. Впервые он готовился излить душу перед женщиной, поведать ей о своих проблемах и тревогах.
– Что случилось с твоим братом?
Вопрос этот отозвался болью в его сердце – рана была глубока и заживать не собиралась. Однако Джафар старался не поддаваться слабости. Он смотрел в ее голубые глаза и с горечью вспоминал о дне, когда узнал о гибели брата и его жены.
– Малик с женой возвращались на родину. Он был за штурвалом самолета. Их накрыла песчаная буря…
– Ужасно… – Она опустила глаза, а он не стал упоминать о том, что Симдан узнал о катастрофе первым, но никому не сообщил. И если бы Малика и его жену нашли раньше, возможно, они выжили бы, но тогда… тогда в его жизни не появилась бы Тиффани. И он не познал бы настоящей страсти и наслаждения любовью. А вот об этом думать было опасно.
– Они собирались сообщить родителям, что те станут бабушкой и дедушкой. Этот ребенок обеспечил бы Малику правление Шамсумарой и спокойное будущее страны.
– Значит, наследник нужен тебе, чтобы обеспечить безопасное будущее своему королевству?
– Отчасти так. А теперь у Симдана есть сын, и он мог бы претендовать на титул, если бы я не женился. Однако, несмотря на то, что я теперь женат, его притязания оправданны, поскольку у меня нет наследника. А через три месяца, когда родится ребенок сестры, Симдан окажется не у дел.
Упоминать о деликатном положении, в котором они в результате своей беспечности могли оказаться после первой брачной ночи, Джафар не стал. Не хотел расстраивать Тиффани еще больше. Он вообще не будет говорить об этом, пока не станет ясно – ждет она от него ребенка или нет. И становиться отцом он не хотел, не хотел нести ответственность за дитя, которому придется идти по его стопам и наследовать престол Шамсумары. Слишком хорошо знал – каково это, расти в королевской семье…
– И если я останусь здесь на три месяца, это не даст Симдану возможности что-то предпринять?
– Верно. Но главное, это очень важно для моих подданных, для моего народа. Они должны быть уверены, что наш брак настоящий. Должны верить, что ты стала моей женой по собственному желанию. Вот поэтому я подарил тебе Лию.
Услышав свое имя, собака встрепенулась, подняла голову и вопросительно посмотрела на Джафара. Поняв, что человек от нее ничего не хочет, снова положила голову на лапы и закрыла глаза.
– Есть еще кое-что, о чем я хочу узнать.
– И о чем же?
– Что происходит между тобой и Нишей?
Вопрос задел его за живое. Он вновь почувствовал себя отвергнутым, совсем как тогда, когда та женщина предпочла ему другого, более перспективного на тот момент мужчину.
– Мы с Нишей были помолвлены с детства, как это принято в Шамсумаре. Однако я, младший сын в королевской семье, оказался недостаточно хорош для нее, и она обручилась с моим кузеном два года назад, когда он стал правителем Миртизы.
– И больше между вами ничего нет?
Очевидно, Тиффани уловила напряжение между ними. Напряжение, усилившееся после одного маленького эпизода: сразу после смерти его брата он поцеловал Нишу. Она утешала его, на несколько минут став милой девушкой, которую он знал когда-то, и он потерял над собой контроль… Однако по ее улыбке он понял, что она ответила на его поцелуй вовсе не из-за искренней симпатии к нему, а лишь чтобы узнать, как далеко он способен зайти вопреки чувству долга. Он тогда здорово на себя разозлился…
– Никакой истории нет, кроме того, что когда-то наши семьи договорились, что когда мы вырастем, то поженимся.
– Так ты не любишь ее?
– Любовь чужда мне, Тиффани. Она делает мужчину слабым. Мой брат любил свою жену… – Он замолчал на полуслове – дальше говорить не стоило. Тиффани была явно шокирована его заявлением, а значит, он не ошибся в своих опасениях, что она может захотеть куда большего, чем деньги, – любви и счастья. – До того как мне пришлось стать правителем Шамсумары, я направлял всю свою энергию на ведение бизнеса. Женщины же были для меня лишь приятным дополнением. Были и остаются.
– И что за бизнес у тебя был?
Он недоуменно взглянул на нее, пытаясь понять, она сменила тему потому, что ее ранило его замечание о женщинах, или так она дает понять, что не ждет от него никаких чувств.
– Строительный. Теперь моя компания в надежных руках недавно назначенного мной генерального директора. Уже поздно. Это тема для отдельного разговора, – тихо ответил он, едва сдерживая желание прижать Тиффани к себе и поцеловать. Нет, он не должен расслабляться и поддаваться таким порывам, чтобы не создать у нее ложного представления об их браке. – Пойдем, я провожу тебя и пожелаю спокойной ночи.