омандой американского предпринимателя-филантропа. Данте знал, что всего через несколько дней она уедет в другую страну.
Иззи собирала информацию об Алише. Данте приказал ей узнавать новости о ней, но запретил говорить ему, куда Алиша направляется. Он не желал знать, в какой части света находится его жена.
Но даже после ее месячного отсутствия он приходил домой и удивлялся тому, как в нем пусто. Данте не был романтиком и не верил в любовь. Он не ждал, что Али будет дома в майке и шортах, приготовившись дразнить его, мучить и любить.
Он скучал по ней. В спальне. На кухне. Везде.
Он сделал то, что всегда делал, чтобы защититься, когда жизнь наносила ему удар. У него было то, чего он всегда хотел. Он – генеральный директор «Матта стил».
Занимаясь слиянием с японской компанией, он работал по двадцать часов в сутки, отправляясь в кровать только тогда, когда чувствовал истощение. Он изводил себя работой, чтобы не думать об Алише. Он ждал, когда перестанет ее вспоминать.
Его теперь все не устраивало.
Схватив ключи от ее студии, он спустился на лифте этажом ниже. Ему казалось, что он свихнулся и стоит на краю пропасти. Алиша все-таки добилась своего: поставила его на колени.
Открыв дверь в студию, он включил свет и увидел голые стены и пустые полки.
Алиша не оставила напоминания о себе даже в студии. Данте охватила странная лихорадка, пока он ходил туда-сюда, чувствуя, что на него надвигаются стены. А потом он увидел у дальней стены фотографию, обтянутую коричневой бумагой и перевязанную веревкой.
Он так хотел взглянуть на ее работу, что поспешно сорвал бумагу. Увидев фото, он затаил дыхание.
На фотографии был он. Алиша сняла его до того, как он понял, что она его фотографирует.
На фото он был полусонным. Он находился между сном и бодрствованием, когда все его защитные силы были ослаблены, а на душе свободно и легко, как у маленького мальчика, любимого своими родителями.
Алиша просила его о любви. А он отверг ее и назвал избалованным ребенком.
Теперь он понимает, что не заслужил ее.
Никто не виноват, кроме него самого. У него была любовь, которой он не знал прежде, и он оттолкнул ее. Он фактически предпочел компанию своей жене.
Алиша правильно назвала его трусом. В глубине души Данте понимал, что не сможет жить без нее. Если она попросит его вырвать из груди сердце и отдать его ей, он так и сделает.
Она с самого начала поражала его своей щедростью. Она завоевала его своим признанием, и Данте обнаружил: ему ничего не остается, кроме как сказать женщине, укравшей его сердце, что он любит ее.
Никакие богатства не принесут ему счастья, если Алиши не будет рядом с ним.
Нью-Йорк в декабре напоминал сказку.
Белые снежные одеяла покрывали каждое здание, каждую улицу, куда бы ни смотрела Али.
Рождественские гирлянды сияли повсюду: на домах, небоскребах, деревьях, навесах.
Но она никогда не верила в сказки, даже в детстве. Возможно, потому, что выросла в неполной семье.
Хотя город был красивым и ярким, Али замечала разрушенные здания, дешевое жилье и нищету, которые резко контрастировали со сверкающим великолепием и богатством. Ей нравилось гулять по разным районам и фотографировать.
Временами, особенно среди типичных ньюйоркцев на Манхэттене, она вдруг замечала хорошо одетого темноволосого мужчину – обычно в дорогом костюме-тройке – и ее сердце замирало.
И все вокруг словно пропадало: и толпы людей, и шум, и запах пищи, иногда тошнотворный, и болтовня на разных языках. Она вытягивала шею, чтобы еще раз увидеть высокого незнакомца. Ее душа переполнялась надеждой, что на этот раз это будет Данте.
Ей не терпелось уехать из Нью-Йорка. Но помощник мистера Картера сообщил ей сегодня утром, что поездка откладывается на неопределенное время. Али даже не спросила его, в чем причина.
В первую неделю работы с предпринимателем-филантропом она поняла, что масштабность поездок по миру намного больше, чем она первоначально себе представляла. Логистика была ошеломляющей. Но ей предстояло решить: остаться в Нью-Йорке или вернуться в Лондон.
Рассудок говорил ей, что лучше остаться в Нью-Йорке. Подальше от Данте.
Рано или поздно она перестанет вздрагивать, думая, что видит его в толпе. И не захочет звонить ему, чтобы просто услышать его голос.
И не рванет в Лондон, умоляя Данте принять ее обратно на любых условиях.
Она не может так поступить. Нельзя постоянно идти ему на уступки.
В Лондоне ее ждут воспоминания. И она не уверена в том, что у нее хватит сил, чтобы снова уйти от Данте. Ей было достаточно сложно сделать это в первый раз. Плотнее запахнув пальто, Али посмотрела на уличный знак и вздохнула. Она наконец добралась до площади.
Она останется в Нью-Йорке еще на неделю, а потом решит, что ей делать.
Заставив себя улыбнуться, она открыла стеклянную дверь отеля.
Рождество еще не наступило, но рождественские вечеринки устраивались повсюду.
Ей хотелось увидеть людей, с которыми она проработает следующие восемнадцать месяцев. Будет полезно забыть о Данте хотя бы на пару часов.
Регистратор за стойкой отправил Алишу на двадцатый этаж.
Поскольку регистратор сразу же отвернулся, чтобы позвонить, Али не стала ничего уточнять и направилась к лифтам. Она посмотрелась в зеркало, поправила волосы, платье-свитер и черные легинсы.
И постучала в дверь номера. Ей не открыли сразу. Странно. Она уже приготовилась уйти, когда дверь распахнулась, и на пороге появился Данте.
Али опешила.
– Какого черта ты тут делаешь?
Он схватил ее за руку, втащил в номер и закрыл дверь.
Она удивленно уставилась на него. На нем был толстый свитер и темные джинсы. На его подбородке красовалась трехдневная щетина, придавая Данте угрожающий вид и скрывая его соблазнительные губы. Его глаза сверкали, а плечи напряглись.
Он был совсем не похож на того хладнокровного мужчину, с которым она рассталась. Он выглядел рассеянным, помятым и немного сломленным.
– Привет, Алиша! – Он посмотрел на ее платье-свитер, облегающее грудь, и в его глазах отразилось желание. – Ты такая привлекательная, дорогая. Я по тебе соскучился.
Она затрепетала от его слов. Но решила, что надо скорее уходить отсюда. Иначе она упадет на кровать и будет умолять его поцеловать ее в губы.
– Мне нечего тебе сказать. – На ее глазах выступили слезы. – Я забираю свои слова обратно. Я не стану просить тебя о любви. Ты не заслужил меня, Данте.
Он помрачнел и пригладил рукой волосы.
– Нет, не заслужил.
– Перестань соглашаться со мной! – воскликнула она. – Хватит говорить, что ты скучал по мне! Хватит!
– Не плачь, дорогая. Я обещал, что не обижу тебя. Я просто хочу поговорить с тобой. Дай мне полчаса, Али. А потом, если ты захочешь уйти, я не буду тебя останавливать.
– Как ты сюда попал?
– Прилетел на самолете сегодня утром.
Поставив сумку на пол, она прислонилась к кровати и провела рукой по лбу.
– Почему ты здесь? Джон сказал мне, что в этом номере соберется наша команда на рождественскую вечеринку.
– Я уговорил Джона так сказать. И отложить поездку.
Она была шокирована.
– Что? Зачем?
– Мне надо многое уладить. Например, документы…
– Документы, конечно. Что еще надо подписать? Чего еще ты хочешь от меня? Мне больше нечего тебе дать.
– Али, я знаю, что я…
– Не играй со мной!
– Я никогда не играл с тобой. Ни разу. Даже во сне.
Крепко сжав пальцами ее подбородок, он уставился ей в глаза. Он разглядывал ее как десерт после поста.
– Я сказал Джону, что хочу присоединиться к вашей команде. Но мне потребуется пара месяцев, чтобы привести дела компании в порядок. Я не могу просто… Мне надо подготовить людей и убедиться, что они справятся без меня в непредвиденных обстоятельствах. Я трижды ездил в Токио, чтобы проследить, что на производственной линии не возникнет проблем. Какой смысл быть миллиардером, если не можешь подкупить босса своей жены, чтобы он отложил поездку, а ты успел попросить у нее прощения? Мне надо было увидеться с тобой до того, как ты исчезнешь на полтора года, разбив мне сердце.
Положив руки ей на бедра, он притянул Алишу к себе, и она прижалась к нему всем телом. Данте дрожал от волнения и желания. Она поняла: он испытывает облегчение от того, что нашел ее.
– Я думал, что не застану тебя, – сказал он. – Я никогда не чувствовал себя таким бессильным. Ты была права. То, что я предложил тебе, вовсе не компромисс. Прости, что я отверг твою любовь. Прости, что обидел тебя.
Его губы мягко касались ее лица, подбородка, шеи и губ. На Алишу нахлынуло удовольствие, а в ее душе затеплилась надежда.
Она прильнула к Данте как тряпичная кукла, и он запустил руки под ее свитер. Она ахнула, когда Данте опустился на колени и уткнулся лицом ей в живот. Подняв голову, он посмотрел на нее глазами полными слез.
– Я поеду с тобой, но не сразу, – произнес он. – Отправляйся в эту поездку и возвращайся в Лондон или не возвращайся. Мне все равно. Главное, чтобы мы были вместе.
– Ты уверен? – Она всхлипнула. – Если ты попросишь меня вернуться в Лондон, я сейчас же поеду с тобой.
– Я люблю тебя, дорогая. Мы отправимся в путешествие по миру, чтобы ты могла фотографировать. Мы будем жить как кочевники, если ты этого хочешь. Наши дети станут путешествовать с нами. Мы больше не вернемся в Лондон. Никогда не купим дом. Мы сделаем так, как хочешь ты.
Али встала на колени и уткнулась лицом ему в грудь.
– Нет. Я просто хотела, чтобы ты первым сделал шаг мне навстречу. И позволил мне любить тебя так, как я хочу. И отвечал мне взаимностью, хотя бы чуть-чуть.
– Я очень тебя люблю, – сказал он, и она решила, что оказалась на седьмом небе от счастья.
– Я буду жить с тобой, где бы ты ни был, Данте. Ты – мой дом, разве ты этого не понимаешь? Ты всегда был для меня опорой и надеждой. Ты для меня все на свете.