Они придали телу первоначальное положение и позвонили на ресепшен.
Пока полицейские возились с телом, Ирка с Костей смирно сидели в креслах и тщательно изображали тупых трусоватых лохов.
Когда обнаружилось славянское происхождение убитого, в глазах арабских полицейских появилось задумчивое выражение. Один из них, облаченный в ихрам поверх полицейского мундира, стал звонить по телефону, строго поглядывая на потерпевших. Второй, тыкая пальцем в сторону трупа, строго проговорил:
– Руссия!
Впечатлившись своими лингвистическими успехами, он сел на стул напротив подозрительных русских и уставился Косте в глаза. Тот не менее строго посмотрел на него, ткнул пальцем в сторону балкона, покачал головой, потом для убедительности погрозил пальцем, и произнес сокрушенно:
– Ай-яй! Нехорошо.
И стал терпеливо ждать, когда эмиратская полиция обнаружит шприц в руке убитого Зайцева. Шприц обнаружили достаточно быстро.
– Ой, – ненатурально воскликнула Ирка. – А зачем ему нужен был шприц?
В дверь номера испуганно заглянул экскурсовод-полиглот, который вчера вез туристов в старинный форт. Полицейские шумно стали ему объяснять, в чем дело, распахнули дверь на балкон и жестом предложили ему посмотреть, что там лежит, как будто это был новогодний сюрприз. Экскурсовод выходить на балкон категорически отказался, выслушал полицейских, выпучил глаза и на ломаном русском спросил Костю, зачем они убили несчастного русского.
– Мы не… – начала было Ирка, но Костя быстро сжал ей руку и она замолчала.
– Почему вы решили, что он русский? – спокойно спросил он. – Нам показалось, что он араб.
– У нас свои секреты, – раздуваясь от важности, спросил полицейский с ихрамом на голове.
– Знаем мы ваши секреты, – пробурчала Ирка.
– Убийц было двое, – еще спокойнее сказал Костя. – Тот, который лез к нам в номер среди ночи – кстати, у вас нет ночной охраны на территории?
Он подождал, пока экскурсовод, запинаясь, переведет этот вопрос представителю администрации и строго на него посмотрел.
– Ну, что он сказал? – требовательно переспросила Ирка. – Охраняется отель ночью, или нет?
– Охраняется отель ночью, или нет?
Представитель отеля горячо заверил, что охраняется, и это просто невероятно…
Костя пожал плечами:
– Это дважды невероятно: к нам с неизвестной целью хотел проникнуть человек, которого не увидела охрана, а потом его убил другой человек, и охрана его тоже не увидела.
Один из полицейских, спеша увести русских от опасной темы, приготовился задать вопрос, который он считал коварным и умным, а именно, – почему русский, который к ним лез, оделся в национальную арабскую одежду. Нет ли в этом хитрого заговора? Он вышел вперед, многозначительно посмотрел на своего начальника в ихраме и открыл рот, однако его бесцеремонно перебил противный русский:
– Кстати, – сказал Костя. – вы не знаете, почему этот человек, который, как вы говорите, является русским, одет в арабскую одежду?
Полицейский немного сник, но не сдавался.
– Они думают, что вы им об этом расскажете, – перевел экскурсовод.
Они немного попрепирались по поводу того, кто должен это выяснять – чуть не пострадавшие от неудачливого Зайцева русские туристы, или все же полицейские. Препирались долго. Ночь успела давно растаять и превратиться в утро.
Среди полицейских, по счастью, был эксперт, который заключил, что стрела вонзилась в шею заключенного сзади, со стороны территории отеля, и, следовательно, туристы никак не могли его убить. Правда, на это ему потребовалось пять часов, двое подручных и зачем-то подзорная труба – биноклем он не удовлетворился. Костя из всех сил пытался разглядеть, что мог рассматривать эксперт в подзорную трубу и пришел к выводу, что тот просто важничал. Полицейские хмуро посмотрели на него, велели Ирке с Костей никуда не уезжать и удалились, унося на носилках Зайцева, который скалился в потолок, закатив широко открытые глаза так, что были видны только белки. Ирка поспешно отвернулась, когда носилки пронесли мимо нее. Последним стал выходить полицейский в ихраме и столкнулся лоб в лоб с хмурым человеком в шортах и белой рубашке с короткими рукавами.
– Что за жмурик? – сердито спросил он полицейского и потребовал переводчика. Экскурсовод, который уже отбежал достаточно далеко, чтобы считать себя в безопасности, был срочно возвращен на место. Полицейский возбужденно потер ладони и снова уселся в кресло, буравя пришедшего глазами.
– Ой, здравствуйте, – радостно сказала Ирка.
– Кто вы такой? – торжественно спросил полицейский, предвкушая задержание и скорое раскрытие заговора русской мафии, медаль и место старшего инспектора в Дубае. Вновь пришедший вытащил из кармана красные корочки, и полицейский сразу поскучнел.
– Григорий Орлов? – полицейский попытался почесать в затылке и его игаль съехал на бок. Какие-то смутные ассоциации тревожили его. В своем полицейском участке он считался специалистом по России и ему казалось, что чем больше гор, а лучше морей, будет между ним и Григорием Орловым, тем безопаснее будет для него.
Экскурсовод, вчитываясь в корочки, прошептал ему что-то на ухо. Полицейский с упреком посмотрел на русских – могли бы заранее предупредить его, что они находятся под высоким покровительством.
– Как вы смогли так быстро добраться, офицер? – невольно спросил он.
– Рука Москвы, – неопределенно, но доходчиво объяснил Орлов. Обращение «офицер» ему понравилось, и он благосклонно посмотрел на араба.
– Мы и сами прекрасно справимся, – обиделся араб.
– Да? А с чем?
– Как с чем? Вот, покушение, – растеряно сказал полицейский, поправляя ихрам.
– Э, милый, – важно сказал ничего не понимающий Орлов. – Тут история издалека тянется. Международная мафия!
Экскурсовод подзадумался, как перевести «Э, милый». В результате полицейский вздрогнул и счел за благо удалиться, впрочем, не забыв назначить русским встречу в полицейском участке.
– Ну что, допрыгалась? – прошипел Орлов. – Чуть не замочили тебя?
Тонкий литературный вкус в Косте возмутился:
– Вы выражаетесь, как гопник из люберецкой…
– А ты бы вообще молчал, – бесцеремонно оборвал его не желавший исправляться офицер. – Твоя идея выложить рисунок в Интернете?
– Моя, – скромно сказал Костя.
– Ну, в общем-то, это правильно, – нехотя согласился офицер Орлов. – Меньше поводов вас ликвидировать. Кстати, что это за типа от вас понесли и кто его…
– Замочил? – с готовностью подсказал Костя. – Неизвестный доброжелатель. Кстати, Ирка, тащи яд.
– Зачем яд? – захлопал глазами невыспавшийся и туго соображающий Орлов. – Не надо яд. Кому яд?
– Вы сможете отдать это на анализ? – протянул Костя флакончик, на дне которого было несколько капель, и объяснил их происхождение.
Орлов растеряно взял флакон.
– Говоришь, сам нацедил? – с уважением уточнил он и взглянул на Ирку уже без прежнего презрения. – Вы не наследили?
Костя обиделся.
– Прямо как будто я маленький, честное слово.
– Я ему специально полотенце принесла, – пояснила Ирка.
– А! – поразился Григорий Орлов хладнокровию современных молодых девиц. – Ну, раз все целы…
– За исключением господина Зайцева, – уточнил Костя.
– Что? Да, конечно. Раз вы все пока живы и здоровы, то я, с вашего позволения, отправлюсь спать.
– Конечно-конечно, – поддержала его Ирка. – А я пока схожу на встречу с Полковником.
Григорий Орлов, который с трудом поднялся с кресла, рухнул в него обратно.
– С кем? – не веря своим ушам, переспросил он.
– Да мы тут с ним созвонились, – беспечно махнула рукой Ирка.
Пока Орлов хлопал глазами, Ирка и Костя, перебивая друг друга, наспех ввели его в курс последних событий. Вместо сна Григорий хрипло потребовал кофе – только не эти ваши дурацкие кофейные чашечки, – прорычал он, – а нормальную бадью. И стал горько сетовать, что своих помощников он оставил в Дубаи, выслеживать Полковника.
– Не переживайте, мы же здесь, – попыталась утешить его Ирка. Он искоса взглянул на нее и промолчал.
Следующие полчаса они провели, ругаясь до остервенения. Ирка рвалась на встречу в кафе одна, крича, что мужчины, как всегда, все испортят. Костя стучал кулаком по столу и доказывал, что он поперся за ней в это пекло для того, чтобы ее охранять и поэтому должен идти за ней и обеспечивать ей безопасность. Григорий Орлов храпел, навалившись на широкий подлокотник кресла. Шесть маленьких чашечек кофе остывали на журнальном столике.
Когда Костя грохнул по столу особенно убедительно и все шесть чашечек подпрыгнули, издав жалобный звон, Григорий вскочил, скомандовал подъем и ринулся к двери.
– Кофе! – закричал Костя.
Обиженно выпрямившись, Орлов заявил, что он не официант, чтобы носить ему кофе, был усажен в кресло и приведен в чувство. Ирка влила в него поочередно все чашечки кофе, не обращая внимания на то, что он негодующе дергался и требовал его во-первых остудить, а во-вторых насыпать в него сахару. После четвертой чашки он смирился, дал стереть с себя кофейную пену и уже не сопротивлялся, смиренно глядя в пространство. Костя с Ириной напряженно ждали. Наконец, глаза Орлова приобрели осмысленное выражение и он встал.
– Десять ноль пять, – объявил он. Ирка согласно кивнула.
– Выходим! Перед операцией проводим рекогносцировку на местности.
– Если бы не вы, откуда бы мы знали, что делать, – проворчал Костя себе поднос, стараясь, чтобы офицер его не услышал.
Полковник знал, где назначить встречу. Кафе просматривалось насквозь, потому что это, по сути, был большой навес, крытый тростником. Но и из кафе был отличный обзор. Вокруг него с десяти часов начинали работать лотки с горластыми арабскими торговцами и, как на всякой уважающей себя ярмарке, работали аттракционы. Там можно было набрасывать кольца на вбитые горизонтально штыри, выиграть в лотерею бирюзовое ожерелье.
Почти у самого кафе Ирка заметила Яну. Она стояла у красивого островерхого шатра, разрисованного пальмами и верблюдами, и изо всех сил дула в длинную деревянную раскрашенную трубку с небольшим раструбом на конце. Из трубки вылетел красный шарик и сбил маленькую пробковую фигурку в ихраме. Хозяин аттракциона, маленький носатый араб, грустно вздохнул и протянул ей приз – маленькое колечко с крохотным камушком. Ирка не стала окликать ее и нырнула в прохладный полумрак кафе. Она в нерешительности постояла у входа, давая глазам освоиться после яркого солнечного света. Через минуту она убедилась, что здесь не так уж и темно, как показалось в начале. У длинной барной стойки действительно стояло несколько столиков. Ирка неторопливо пошла по проходу к стойке и не спеша заказала себе стакан вкуснейшего прохладного пива, позволяя всем присутствующим, которым было до нее дело, убедиться в том, что она одна. Прихватив сушеные дынные семечки, она оглянулась, ища взглядом крайний столик справа. Он был пуст. Разочарованная Ирка уселась за него и поставила пиво на деревянный лакированный стол. Напиваться одной в кафе, кишевшем парочками и веселыми компаниями было глупо, и она заскучала. Она взглянула на часы. Было ровно две минуты двенадцатого. Сволочь Полковник! Оставить ее одну среди веселящихся людей. Да что он о себе возомнил, ей-Богу!