Россию спасет православие
Ф.Г. Солнцев. Межигорский монастырь. 1843
В номере трещал телефон. Ну кто, кто, кроме Махмуда, мог мне звонить! Зачем я взял трубку?
– Спускайся! – скомандовал Махмуд. – Приехал специально, учти, специально с тобой встретиться, Рустам. Он специалист по религиям.
– Но я-то не специалист. Я на ногах не держусь.
– Нельзя, обидишь. Как же не специалист, ты сказал, что Россию спасет религия.
– Не вообще религия, а Православие.
– Видишь. А ты говоришь! Спускайся, мы в ресторане, тебе чего заказать? Кстати, Рустам говорит по-русски лучше меня.
– Ташаккур (спасибо) тебе за заботу. Но я уже сплю.
– Валлахи (слава Богу), ты не в России. Там будешь спать. Ждем!
Здороваясь с невысоким, смуглым Рустамом, я сказал:
– Меня так накормили, вернее, честно сказать, я сам так наелся, что готов был уснуть без вечернего правила. Вот что делает пресыщение.Константин Великий приносит Город в дар Богородице. Мозаика. Собор Святой Софии, Стамбул
Доктор Рустам сразу дал понять, что хорошо знаком с православной литературой:
– Но святитель Тихон Задонский говорил, что надо иногда и по-… по-…? – он запнулся.
– Поизбыточествовать, – помог я вспомнить. – Поизобиловать. Но потом усугубить, усилить пост.
– Мне за вами не угнаться, – огорчился Махмуд. – Вы так изобильствуете словами.
Ресторан изобиловал посетителями. Но для нас был особый, под белой скатертью, столик.
– Мне ничего, – попросил я. – Сок или слабый чай. Травяной.
Рустам глядел на меня пронзительно. Я понял – будет допрос. И – точно.
– Россия сохранила имперские устремления?
– Еще бы! Я до сих пор, да и не один я, зову Стамбул Константинополем, Царьградом. Щит на врата Царьграда прибит навсегда. Над Святой Софией будет крест. – Я автоматически принял от официанта тарелку. «Маринованные осьминоги», – сказал Махмуд. – В Святой Софии наши послы выбрали веру православную, крестилась равноапостольная Ольга. Каждый день в наших храмах поминается святитель Иоанн Златоустый, архиепископ Константина-града, как иначе? Да, у меня имперское мышление.Второе пришествие. Греческая икона. Начало XVIII в.
– Но им обладают нынешние руководители?
– Не знаю, не общался. Но и большевики, и демократы – это одно и то же: воровать собранное не ими, присваивать чужое. Живут только паразитированием. Соединять времена и пространства, крепить государство может только Православие.
– То есть вы снова пошли не по тому пути?
– Как Богу угодно. Иншаллах (как Бог даст). У России миссия в этом мире – все перепробовать, все возможные пути, и сказать, куда надо, а куда не надо идти.
Принесли новое блюдо.
– Креветки под легким маринадом, – объяснил Махмуд.
Но я и сам отличил креветок от съеденного уже маринованного осьминога.
– Но почему, – допрашивал Рустам, – от вас так резво убежали бывшие республики?
– Как убежали, так и прибегут. Думают, новые крыши крепче. Но какие б ни были, ты под ними не хозяин, а из милости. Распад – следствие лжеидеологии, слабости таких понятий, как экономика, оружие, и доказательство силы православия. От СССР осталась только вера православная.
– Но у вас же есть и ислам.
– И буддисты есть.
– И иудеи?
– Куда денешься, есть. Но это все такой мизерный процент. Можно добавить в перечисление, как блох, наползших в теплую шубу, разных протестантов, сектантов. Но погоду делает, определяет сознание вера православная.
– Это была рыбная закуска, – объяснил осьминога и креветок Махмуд. – А сейчас начнется ужинный ланч. Можно так сказать? – спросил он Рустама.
Тот засмеялся:
– Лучше сказать – ночной обед.
Я ужаснулся – официант в белоснежном кителе подкатил просторную тележку и перегружал с нее на стол такое преизбыточествование! Как только тележка довезла?
Рустам приветствовал меня полным бокалом гранатного сока.
– Хорошо для крови.
– Для крови-то хорошо, – согласился я, подумав про себя: а для желудка? Но выпил и гранатного сока, и другого, и третьего. И решил уже ничему не удивляться: ни еде, ни разговору. Узрел легкий овечий сыр, поел сыра, разглядел орехи – употребил, увидел еще и другие орехи, залитые сиропом из лепестков розы, – насладился.
Доктор Рустам молотил приносимые яства с огромной скоростью. Он торопился допрашивать меня. Извлек из длинного черного пиджака тетрадь размером с букварь.
– Итак, – он утерся салфеткой с национальным орнаментом, – вы считаете, что православная вера единственно правильная. Так?
– Для меня – да. Она принесена на землю Самим Богом, Иисус Христос – Сын Божий.
– Мы также верим в Его Второе пришествие.
– Слава Богу. Но ждете как пророка, опять же. А Он принесет Суд.
– Но именно Христос перед Вознесением обещал послать людям Утешителя. Он говорил о пророке Мухаммаде.
– Нет, вот тут мы не сойдемся: Он говорил о Духе Святом, о Пятидесятнице – дне, когда на апостолов в виде языков пламени сошел Дух Святой. Это вначале понимало латинство, потом отпало: идея земного блага для них выше. Социализм, коммунизм – все это порождения католиков.
– Испытанные на России, – вставил Махмуд. Он что-то приказывал официанту.
– Увы! – воскликнул я. – Мне только руками развести. – И в самом деле развел руки, а когда свел, меж ними оказалась наполненная фруктами тарелка. – Увы! Создали муравейник, одобрили банк, ростовщичество, благословили стяжательство богатства, создали индустрию развлечений. Вознесли рынок над культурой, остальное – гибель души – свершилось автоматически.
– Иудеи не послушались Мусу-Моисея, впали в разврат, тогда пришел Иса-Иисус, так? – спросил Рустам.
– Да. Перед этим замолчали пророки. Приход Христа, Боговоплощение, было последней к нам Божией милостью.
– Христос так же, как Моисей, принес заповеди? – Рустам допрашивал меня, как студента.
Я вздохнул:
– Да, принес заповеди. Но сейчас вы скажете, что люди их так же не выполнили, как и Моисеевы, и вот уж тогда-то пришел Мухаммад. Так? – теперь уже я спросил.
– Разве не так? – поддержал Махмуд Рустама.
– Не совсем. Христос принес Христову Церковь, указал пути спасения. Разве Он где-то, кому-то обещал, что все спасутся? Спасется малое стадо. За что спасать развратников телевидения, циников эстрады и политики, ростовщиков, наркоторговцев? Христос указал на корабль спасения, на который можно попасть. Но надо сильно для этого потрудиться. – Для десерта были принесены специальные вилочки, которыми я цеплял дольки неизвестных мне по названию фруктов.Купол греческой православной церкви. Кафр-Кана
Питер Брейгель Старший. Битва карнавала и поста. Музей изящных искусств, Вена. 1559
Рустам тоже очищал свое блюдо. Но оторвался от него:
– Но Иисус не учел испорченной человеческой природы.
– Нельзя же так про Бога говорить. Нельзя же представить, что Господь чего-то не учел. После грехопадения прародителей природа человека, под влиянием падшего Денницы, склонна ко греху.
– О! – Рустам вскинул руки. В каждой было по вилке. – О! И этим грехам, этой склонности к преступлениям нужна рама, нужна узда, жесткость. Для спасения человека, для его же счастья. Мухаммад владел инструментом управления людьми. Что такое заповеди блаженства? «Блаженны нищие духом!..» Нужны конкретные указания, как жить, как поступать. Если бы вы видели хадж, Мекку, Медину, вы бы поняли силу ислама.
– Я также могу сказать: если бы вы видели наши крестные ходы, вы бы поняли духовность православия. Я и без Мекки вижу вашу силу и уважаю в исламе многое: не пьете, не курите, семья крепкая, самоограничение, строгость рамазана – все это вызывает уважение. У нас сельский батюшка своим прихожанам привел в пример татарскую девочку, которая в пост не пила, не ела, а некоторые прихожане нарушали пост.
– Почему нарушали?
– Исправятся. Господь долготерпелив. Главная свобода – свобода освобождения от греха, но не по принуждению и страху наказания, не бьют у нас палками по пяткам, а по своей доброй воле. Нищета духом означает растворенность своей воли в воле Божией. Это главное и единственное счастье. Я прилепился к православию, и мне не надо больше ничего искать. Я спокоен: я нашел смысл жизни. Клянусь! Альхамду лилля! Хотя у нас клясться нельзя. Да – да, нет – нет.
Махмуд пригласил пересесть за низенький столик среди ковров. На столике дымился окованный серебром кальян.
– С ароматом яблок. Попробуешь?
– Отпусти меня, Махмуд. Я осоловел, обалдел, отупел от еды. Плохо соображаю. Представляю, какие сны меня ждут.
– Золотые! – уверил Махмуд.
– Шехерезадские! – добавил Рустам.
Не знаю, вежливо это было или невежливо, но я простился и поднялся в номер. А в номере, хоть плачь, хоть смейся, стояла огромная корзина с фруктами. Арбузы, дыни, виноград, финики, апельсины, абрикосы, персики. На отдельном блюде, окруженный сливами, вишней и маслинами, возвышался мохнатый, желто-зеленый ананас.
Конечно, я не притронулся ни к чему, пренебрег дарами ближневосточной природы. Но в отместку за это они мне снились всю ночь.
Самое приятное в утреннем пробуждении было то, что я проснулся совершенно выспавшимся, а значит, счастливым. Я даже запел, стегая себя резкими струями контрастного душа.Степь да степь кругом,
Путь далек лежит…
А также:
По диким степям Забайкалья,
Где золото моют в горах…
Да, подумал я, мы ж еще о Китае не поговорили. Надо поговорить. Очень же легко решаются все проблемы, когда на столах изобилие. Но сегодня никакого избыточествования! Завтракаю в отеле и – вперед, к познанию страны и народа! Стоп, какой завтрак? Ты что, вчера не наелся?
Я спустился вниз. Ноги принесли меня в ресторан. Вот уж поистине величайшая русская пословица: «Брюхо добра не помнит». Эта пословица повелевала мною с утра. Хорошо, думал я, сок, холодная простокваша и крепкий чай – это то, что нужно. Может быть, овсянка, может быть, кефир. Кусочек сыра, он здесь такой хороший. И никакого завтрака с Махмудом. Если он не завтракал, скажу: «Ешь, я на улице подожду».