алкивают людей своей потребностью в поддержке и воодушевлении. Они быстро чувствуют себя отвергнутыми, имеют склонность к формированию преждевременных связей (например, им уже после первой встречи кажется, что они встретили любовь всей своей жизни или лучшего друга), пытаются постоянно находиться в контакте, тревожатся или становятся слишком настойчивыми при отсутствии частых контактов («Ты на меня злишься? Почему ты не отвечаешь?»), стремятся ускорить формирование новой связи (например, встречаются с человеком каждый день), слишком много рассказывают о себе раньше времени, ревнуют или пытаются развивать отношения быстрее, чем следует. Попытки слишком быстрого установления связей часто нарушают процесс узнавания нового человека, что усложняет оценку личностных качеств и истинной мотивации. В результате люди с тревожным типом привязанности могут вступать в близкие отношения с ненадежными людьми или оставаться в опасных отношениях.
➧ Избегающий («Я в тебе не нуждаюсь»): Избегающий тип привязанности обычно развивается у тех, чьи родители/опекуны были непоследовательными, холодными и неотзывчивыми и побуждали своего ребенка рассчитывать только на себя. Людям с таким типом привязанности трудно доверять и сближаться с другими, они могут быть слишком независимыми, а также отстраняться от людей во время дистресса или отвергать их. Их близкие друзья/партнеры/родственники часто не чувствуют себя замеченными/услышанными, и у них может возникнуть ощущение, что ими пользуются. Взрослые с избегающим типом привязанности часто предпочитают свободу и независимость, и их трудности с поддержанием близких отношений часто связаны с желанием сохранить свободу. Люди с избегающими чертами могут странно вести себя в любых близких отношениях: они отстраняются после периода близости, держат свою жизнь в секрете, не могут или не хотят сделать отношения глубже, стремятся к обезличиванию и непринужденности, никогда не вступают в близкие отношения, характеризуют себя как одиночек, отдаляются, как только связь начинает крепнуть, и не желают говорить о главных сферах своей жизни. Этот тип привязанности часто лишает людей социальных связей, хотя мы все в них нуждаемся, и сокращает поддержку, которую можно получить в сложных ситуациях.
➧ Тревожно‑избегающий («Я в тебе не нуждаюсь, уходи. НЕТ, вернись!» Этот тип также называют неорганизованной привязанностью): Это классическая динамика «притяжение‑отталкивание». Тревожно‑избегающий тип привязанности часто развивается, когда ребенок растет с абьюзивными родителями/опекунами. Человек с этим типом привязанности испытывает дискомфорт, связанный с близкими отношениями и, как следствие, отдаляется от партнера или отказывается от него, но затем начинает переживать из‑за недостатка близости и ищет отношений. Эта динамика всегда сбивает с толку, если люди не замечают существующих проблем с привязанностью. Тревожно‑избегающее поведение держит окружающих на расстоянии вытянутой руки, мешая человеку вступить в по‑настоящему близкие, последовательные и стабильные отношения. Некоторые люди сначала идут на сближение, затем оказываются сбиты с толку непоследовательностью и в итоге отдаляются, тем самым закрепляя исходный тип привязанности. Говоря о травматической привязанности, люди обычно имеют в виду тревожно‑избегающий тип привязанности, а также его влияние на близкие отношения, особенно в тех случаях, когда проблемы с привязанностью присутствуют у обоих партнеров.
Хотя я описала каждый тип привязанности отдельно, мы часто переключаемся между ними, у нас могут присутствовать признаки любого из них.
Это не фиксированные типы, а тенденции. Мы можем испытывать надежную привязанность в одних отношениях и тревожную в других.
Мы формируем привязанность в отношениях в тандеме с другим человеком. В целом, однако, травма приводит к недостатку ощущения безопасности в отношениях, несмотря на преобладающий тип привязанности.
Безопасные связи необходимы для того, чтобы проработать травму и исцелиться от нее, поэтому понимание своего преобладающего типа привязанности – это важный первый шаг. Его изменение требует времени, однако это вполне возможно. Необходимо тщательно отбирать надежных людей и вести себя не в соответствии с инстинктивными моделями, чтобы в мозге могли образоваться нейронные связи, которые способствовали бы формированию новых паттернов. Работа над привязанностью помогает нам построить отношения, отвечающие нашим основным психологическим потребностям, что способствует исцелению. В идеале жертвы постепенно учатся формировать надежные связи, в которых можно поддерживать баланс между близостью и независимостью.
Психотерапия – эффективный инструмент для достижения этой цели. Она позволяет сформировать надежную связь, в которой будут удовлетворены определенные потребности человека и которая позволит ему быть по‑настоящему замеченным – возможно, впервые в жизни. Формирование близких и стабильных отношений полезно сразу на нескольких уровнях. Во‑первых, они позволяют жертве получить помощь тогда, когда это необходимо. Хотя звонок другу с просьбой принести нам продуктов, когда мы плохо себя чувствуем, может показаться мелочью, он означает разницу между ощущением поддержки и заботы и полным одиночеством. Хорошие стабильные отношения помогают нам обзавестись надежным фундаментом поддержки, благодаря которому нам есть к кому обратиться, когда мы нуждаемся в помощи и совете.
Наша работа с Анной включала детальное изучение ее стиля привязанности и разбор того, почему ее так часто тянуло к избегающим партнерам. Люди склонны выбирать партнеров с типом привязанности, который активизирует раннюю травму (например, человек с тревожным типом привязанности может выбрать избегающего партнера, напоминающего холодного родителя), так что осознание этой особенности играет важную роль. Еще мы с Анной поработали над выражением эмоций и совместной регуляцией во время психотерапии, а также использованием отношений и связей для утешения за пределами кабинета. В идеале Анна должна была принять тот факт, что она нуждается в людях, и хотя бы частично избавиться от стыда, который она ощущала, однако она прервала терапию до того, как это могло бы произойти.
Основные способы построения отношений после травмы
Я заметила, что у людей развивается ряд характерных паттернов построения отношений после пережитого насилия. Некоторые из них являются прямым следствием абьюза, другие развиваются как компенсация измененного насилием взгляда на мир.
Есть множество причин, по которым люди прибегают к таким паттернам поведения, и не все они связаны с травмой.
Стремление угодить людям (заискивание)
Многие жертвы проводят время с теми, кто уничтожил их ощущение собственного «я» и/или возложил на них вину за произошедшее. У них иногда развивается внутреннее ощущение своей негодности или стыда, поэтому они пытаются компенсировать это «хорошестью» и стремятся угодить людям из страха. Страх перед главными людьми в своей жизни и привычка ставить собственные интересы на последнее место тоже могут привести к такому поведению, поскольку жертва отчаянно пытается угодить окружающим.
Со временем эта модель поведения может стать образом жизни и распространиться на все отношения. Я работала с жертвами, не осознававшими, что это их недостаток, и, только когда я указывала им на ситуации, в которых они играли роль «хорошего клиента» (например, всегда соглашались со мной), они начинали задумываться об этом. Эта модель поведения может быть крайне деструктивной, поскольку она мешает людям строить настоящие отношения, основанные на взаимной поддержке и удовлетворении потребностей. В тяжелых случаях жертва настолько стремится угодить людям, что не распознает опасные отношения до тех пор, пока не погрузится в них. По этой причине она оказывается в цикле ревиктимизации. Будучи постоянно сосредоточенными на том, чтобы доставить удовольствие окружающим, мы не даем себе времени сделать паузу и подумать, действительно ли мы испытываем к ним симпатию и доверие.
Слияние, или полная потеря себя в отношениях
Слияние похоже на описанный ранее тревожный тип привязанности, однако оно находится на шаг впереди и означает полную потерю идентичности и независимости в отношениях, в том числе абсолютное отсутствие границ. Оно развивается в тех случаях, когда границы не принимались, не поощрялись и не моделировались или когда человек побывал в удушающих отношениях без каких‑либо границ. Слияние часто бывает результатом парентификации, подразумевающей нарушение структурных границ, которые должны существовать в здоровых функциональных семьях. Дети, столкнувшиеся с парентификацией, отказываются от своей развивающейся идентичности и сливаются со своими родителями. Позднее они могут перенести эту модель в другие отношения.
Слияние может включать неполное понимание того, что любите и чего хотите именно вы, неспособность выносить чужие проблемы и желание незамедлительно прийти на помощь, неумение принимать решения без обратной связи от других людей, а также неготовность мириться с расставанием. Иногда, используя слово «эмпат» по отношению к человеку, который в полной мере испытывает чувства кого‑то другого, мы имеем в виду тенденцию этого человека к формированию сливающихся отношений без границ или способности разделять свои чувства и чужие. Эмпатия – это хорошо, но, если она становится настолько сильной, что чужие чувства нас наводняют, мы теряем способность эффективно взаимодействовать с миром.
Гипернезависимость
Гипернезависимый человек настолько самостоятелен, что не допускает и не ищет ни помощи, ни поддержки других людей. Гипернезависимость часто развивается как компенсаторный механизм после жестокого обращения или пренебрежения («Все равно никто мне не поможет» или «Люди всегда будут причинять мне боль, зачем они мне?»). Она также может возникнуть в тех случаях, когда родители наказывают «прилипчивого» маленького ребенка за совершенно нормальные потребности и эмоции.