Люди причиняют вред окружающим по множеству разных причин. При этом лишь немногие имеют диагностированное нарциссическое расстройство личности. Единицы являются истинными психопатами: обычно они составляют менее 1 % населения [1], а в тюрьмах они еще более редки. В профессиональной жизни я встретила лишь несколько психопатов, а в личной жизни – ни одного.
Психопатия – это гораздо более широкое и сложное понятие, чем мы привыкли думать («Он такой холодный, наверное, он психопат»; «Если ты пьешь джин, ты, должно быть, психопат»), и оно подразумевает отношение, поведение и аффективные реакции, характеризующиеся бессердечием, отсутствием эмоций, безрассудностью, несерьезностью, импульсивностью и безответственностью. У человека могут присутствовать определенные психопатические черты, но большинство людей, причиняющих вред окружающим, ведут себя таким образом не только из‑за полного пренебрежения к нуждам и чувствам других людей – присутствуют и другие факторы. Нарциссическое расстройство личности – тоже относительно редкое явление (0,5–5 % [2] населения, но в клинической среде оно более распространено), и межличностное насилие крайне редко объясняется исключительно нарциссическими чертами, хотя они могут являться фактором.
Почему эта, казалось бы, семантическая разница имеет значение?
Потому что, пока мы внимательно, честно и смело не изучим причины, по которым кто‑то причиняет вред другим людям, мы не сможем устранить это поведение или взять его под контроль, и оно будет продолжаться.
В этой главе я буду ссылаться на судебно‑психологическую и клиническую литературу, особенно на великолепную работу, проделанную моими коллегами из «Программы по проблемному поведению», «Форенсикэр» [3] и Центра судебной бихевиористики, чтобы изучить происхождение межличностного насилия и проблемного поведения. Цель этой главы не в том, чтобы разобрать криминальные теории, а в том, чтобы помочь читателям лучше понять тех, кто прибегает к насилию. Криминологические и судебные теории разнообразны и сложны, и я разделила большой объем на части, относительно понятные каждому, но основанные на надежных данных, а не кликбейтных заголовках или развлекательных статьях. Любые ошибки или упущения являются исключительно моими.
Некоторые виды вреда, о которых я рассказываю, являются уголовно наказуемыми (например, сексуальные преступления, насилие и сталкинг), в то время как другие находятся в серой зоне между пагубными и незаконными (например, травля, эмоциональное насилие, навязчивое поведение и домогательства в сети).
Большинство видов вредоносного поведения распределяются по шкале от менее до более опасных. Эта шкала касается только физического вреда, и она не предназначена для того, чтобы оценить травмы как более или менее опасные с психологической точки зрения. Изнасилование находится в конечной точке шкалы: оно часто связано с сильным ощущением собственного превосходства, позволяющего полностью нарушить физические границы другого человека. Чуть раньше на шкале находятся другие действия, связанные с нарушением физических границ, например попытки заставить друга употреблять наркотики против его воли или принудить партнера к сексу, несмотря на его отказ. Это очень отличается от обсуждения сексуальных потребностей в отношениях, которое является уважительным и полезным. Это не то же самое, что принуждать партнера к сексу, если он уже сказал «нет», и вызывать у него чувство вины за это. В центре шкалы находятся шлепки со стороны родителя, а ближе к верхнему краю располагается тяжелое физическое насилие.
Существует множество видов эмоционально вредоносного поведения, например травля, эмоциональное насилие, онлайн‑троллинг и домогательства, которые тоже можно расположить на шкале аналогичным образом. Эти действия тоже причиняют вред, и их можно понять, используя основы, о которых я рассказываю в этой главе. Как мы уже говорили в главах о виктимизации, значение и частота событий – вот что определяет реакцию на травму, а не только их интенсивность.
Каждый вид такого поведения связан с различными уровнями физического и психологического вреда, но все они имеют в своей основе следующие характеристики:
А: человек ставит свои потребности и эмоции выше потребностей и эмоций другого человека;
Б: человек принимает решения о теле и личном пространстве другого человека.
Люди не всегда перемещаются вдоль шкалы (они не обязательно движутся по наклонной). У большинства из нас есть устоявшееся мнение: мы можем считать приемлемым менее опасное поведение, но приходить в ужас от мысли об изнасиловании или нападении. Наблюдать за своим отношением полезно. Считаем ли мы допустимым, что родитель шлепает своего ребенка? Почему жестокость допустима в этом случае, но не в остальных?
Иметь представление об этой шкале важно, поскольку это позволяет нам осознать неоднозначное отношение к определенным видам жестокости и развеять миф о существовании некого особого типа мышления, отделяющего абьюзивных личностей от всех нас. Мы все наверняка прибегаем к некоторым видам вредоносного поведения в разное время своей жизни, и в таких случаях инсайт[12] (без самообвинений) очень важен для того, чтобы мы могли с уважением относиться друг к другу.
Понимание вредоносного поведения
Размышляя о поведении, важно помнить о нескольких базовых принципах. Во‑первых, лишь некоторые поступки являются поистине случайными.
Любой поступок совершается ради коммуникации и является способом либо получить желаемый результат, либо избежать нежелаемого.
Если мы не будем об этом забывать, то научимся смотреть на вредоносное поведение через призму двух вопросов:
➧ О чем человек, ведущий себя таким образом, пытается сказать?
➧ Чего этот человек пытается добиться или не потерять?
Ответом на второй вопрос может быть либо что‑то материальное (деньги, партнер, автомобиль и т. д.), либо что‑то нематериальное (статус, власть, самооценка и т. д.). Большинство людей хотят одного и того же: финансового комфорта, любви и значительных достижений. У некоторых из нас достаточно возможностей, навыков и власти, чтобы достичь этого социально приемлемыми способами, но есть те, кто прибегает к неприемлемым методам достижения этих целей.
Кроме того, необходимо признать, что большинство поступков обусловлены более чем одним фактором. Некоторые из них связаны с формированием личности (да, включая нарциссизм), другие – с психологическим функционированием (человек быстро впадает в гнев или не может контролировать возникающие эмоции), третьи факторы являются биологическими (сильное желание искать риск). Существуют также социальные факторы, которые либо стимулируют, либо предотвращают определенные виды поведения. Все эти факторы взаимодействуют. Биопсихосоциальная (биологическая‑психологическая‑социальная) [4] модель обычно применяется для объяснения большинства типов проблем с психическим здоровьем, и она очень полезна для понимания людей, причиняющих вред окружающим. Я использую ее в этой главе.
Мы часто игнорируем социальные факторы вредоносного поведения, когда задумываемся о поступках других людей [5], и зацикливаемся на психологических. Однако условия, в которых человек живет: группа сверстников, преобладающие социальные нормы, включая скрытое или выраженное одобрение определенных поступков, степень социального сдерживания, а также природа отношений оказывают огромное влияние на поведение человека. Большинство людей могут вести себя совершенно по‑разному, и меня всегда поражает, насколько может отличаться поведение людей в различных ситуациях, в зависимости от того, чего они надеются достичь и чего требует ситуация.
Нельзя забывать, что многие формы вредоносного поведения являются ненамеренными. Большинство людей не принимают осознанного решения причинить кому‑то вред. Как правило, люди оправдывают свои поступки как «правильные» или отрицают причиненный вред, в основном чтобы защитить себя от понимания, на что они способны. Это их не оправдывает, и потребность в защите и вмешательстве сохраняется. Однако с психологической точки зрения полезно помнить, что все мы хотим считать себя хорошими и отгораживаемся от примеров того, почему мы такими не являемся.
Возможно, нам было бы полезно изучить факторы, приводящие к причинению вреда, на примере из практики.
Адриан: сочетание факторов
Адриана направили на терапию потому, что он занимался сталкингом и прибегал к насилию по отношению к интимному партнеру. Он неоднократно преследовал многих своих партнерш, быстро вступал в отношения и заводил бурные романы. Большинство его отношений характеризовались конфликтами и непониманием. Он часто делал выбор, основываясь исключительно на физической привлекательности, не обращая внимания на более глубокую совместимость. Адриан быстро обижался и был ревнив; ему было сложно поверить, что партнерши ему не изменяют. Когда он был ребенком, его родители постоянно заводили романы на стороне, и, по его словам, это сильно повлияло на его взгляд на отношения. Он был импульсивным и быстро выходил из себя. Он пробивал дыры в стенах и однажды, находясь в состоянии алкогольного опьянения, толкнул свою девушку в дверь. В результате ему предъявили обвинение в нападении.
– Я никогда не был жесток по отношению к ней, – сказал он мне с некоторой обидой.
– Что ж, толчки – это не жестокость? – спросила я.
– Вы понимаете, о чем я, – ответил он. – Я ее не бил.
Неудивительно, что многие его отношения заканчивались плачевно. Партнерши уставали от высоких требований, постоянных подозрений и контроля. Каждый раз, когда женщина его оставляла, он сначала приходил в ярость, а затем переходил к мольбам, намереваясь ее вернуть. Он совершал серию «романтических жестов»: бросал подарки в почтовые ящики, распылял свой лосьон после бритья в приоткрытые окна их автомобилей и присылал многочи