— Целый час?
— Скорее, два, это реальнее. Обещаю обернуться в течение этого срока.
— Но, — и ее голос слегка задрожал, — но что, если волк или медведь…
— О, я не настолько безрассуден, — возразил он. — И не собираюсь высовываться на улицу до утра. Моей мыслью было попытаться найти что-нибудь существенное прямо в этом здании. Оно само по себе город. Или было им. Конторы, склады, магазины — все прямо здесь, в одном месте. Вероятно, у меня не много времени отнимет спуститься и поискать что-нибудь для вас. Теперь, когда отступили первое потрясение и изумление, мы не можем продолжать в том же духе, знаете ли. Гм. Одетые, как бы сказать, в столь исключительно примитивные наряды!
Она молча поглядела на его неясный силуэт в сумерках. Затем протянула руку.
— Я тоже иду, — бесхитростно заявила она.
— Лучше останьтесь. Здесь безопасней.
— Нет. Я иду.
— Но если там опасно?
— Неважно. Возьмите меня с собой.
Он подошел к ней. Взял ее руку и молча сжал. Так они стояли с мгновение. Затем он решительно произнес:
— Самое первое — это свет.
— Свет? Как вы можете обеспечить свет? В целом мире, поди, и спички не осталось.
— Знаю. Но есть кое-что другое. Вероятно, мои колбы и пробирки для химических опытов не тронуты. Стекло практически неподвластно времени. И, если не ошибаюсь, какая-то стеклянная посуда лежит в этой куче мусора у окна.
Он оставил ее в недоумении и опустился на колени среди всякого хлама. Некоторое время он молча ворошил трухлявые, гнилые деревяшки и ржавые железки, то, что осталось от его химического набора. И вот воскликнул: «Ага! Вот одна! А вот и другая! Мне явно везет. Гм, не стоит удивляться, если я найду почти все!» Один за другим он извлек из хлама десятка два сосудов из толстого матового стекла. Некоторые оказались разбиты, вероятно ударом, когда упали вместе с ящиком, но немалая часть осталась целой. Среди них оказалось два особенно важных. При последних остатках света из окна и на ощупь Стерн сумел распознать выгравированные на них символы P и S.
— Фосфор и сера, — пояснил он. — О чем еще я мог бы просить? Спирт тоже имеется, герметически запечатанный. Недурно, а?
Беатрис наблюдала за ним с безмолвным восхищением, а он призадумался на миг. Затем принялся за работу.
Сперва он взял кусок поддавшегося коррозии металлического каркаса ящика, стальную полосу около восемнадцати дюймов длиной, местами хрупкую, но все же достаточно крепкую для его целей. Оторвав кое-какие тряпки от рукава пиджака, он скатал из них шарик размером со свой кулак. И вокруг шарика обернул металлическую полосу, так что она стала одновременно фиксатором и рукоятью. С известной трудностью он извлек стеклянную затычку из горлышка бутылочки со спиртом и пропитал спиртом тряпки. Затем на чистом участке пола рассыпал небольшое количество фосфора и серы.
— Все это чепуха насчет добычи огня трением, — с восторгом заметил он. — Я тоже пробовал, и, полагаю, лишь в книгах белый человек в этом преуспевает. Но таким способом, видите ли, проще простого.
Весьма умеренное трение с помощью кусочка дерева из обломков двери позволило зажечь фосфор. Стерн бросил туда и несколько кусочков серы. Затем, кашляя от едкого дымка, поднявшегося над брызжущим голубым огоньком, поднес к нему свой пропитанный алкоголем факел.
Внезапно возник огненный шар, бесцветный и ясный, дававший не очень надежный свет, но все же развеявший густую тьму. Этот свет озарил вдохновенное лицо Стерна, длиннобородого и запыленного, склонившегося для проведения решающего опыта. Пристально наблюдая за шефом, Беатрис ощутила прилив нового волнующего доверия и оптимизма. До нее дошло, насколько инженер изобретателен, и теперь она в глубине сердца не сомневалась, что, хотя весь мир и обратился в руины, все же ее спутник позаботится о том, как бы им не пропасть. Но у Стерна не было времени ни на что, кроме вопросов чисто практических. Он поднялся с пола, держа факел в одной руке, а бутылочку со спиртом в другой.
— Идем, — предложил он и поднял факел повыше, освещая путь. — Вы все еще полны решимости идти?
Вместо ответа она кивнула. Ее глаза заблестели в таинственном свете. И вот вместе, он впереди, они покинули комнату и двинулись по захламленному коридору, выступив в свое исследовательское путешествие навстречу неведомому.
Глава 6В ПОИСКАХ СОКРОВИЩ
Никогда прежде ни один из них не понимал, что, собственно, означает сорок восемь этажей. Ибо все воспоминания об этой высоте связывались с плавно скользящими лифтами, которые доставляли их наверх и вниз, и это казалось пустяком. В ту ночь, однако, учитывая разбитые ступени и заваленные обломками коридоры, зловещую тьму, которую их факел едва развеивал, они явственно осознали, каково это. Каждые несколько минут пламя сникало, и Стерну требовалось капнуть еще спирта, держа бутылочку аккуратно над огнем, дабы избежать взрыва. Задолго до того, как они добрались до первого этажа, Беатрис одолела усталость и успели истерзать бесчисленные страхи. Каждый черный дверной проем, зиявший на пути, вызывал воспоминания о жизни, которая здесь иссякла, о смерти, которая теперь властвовала повсеместно. От каждого угла, каждого закоулка и щели веяло минувшим и странной трагедией, которая за такое короткое время стерла человечество с лица земли. «Как мать стирает молоко с губ ребенка». И Стерн, хотя он произносил мало, только указания Беатрис и обычные в таких случаях предостережения, тоже ощутил мрачные чары этого места, хотя и был не поэт, а лишь человек сурового и практического труда. И все же он чувствовал, что, будь ему дарована такая способность, он сложил бы эпос смерти, который превзошел бы творения Гомера и Вергилия.
То и дело в коридорах и на лестнице они натыкались на загадочные кучки пыли, отличавшиеся любопытным и причудливым рисунком. Сперва они озадачивали Стерна, но вот, склонившись, он пошевелил одну из них рукой. И то, что ему открылось, побудило его отпрянуть со сдавленным возгласом.
— Что это? — воскликнула, испугавшись, его спутница. — Скажите мне.
Но он, поняв суть своего открытия, ибо в этой странной кучке оказались человеческие резцы и золотые коронки, быстро выпрямился и попытался улыбнуться.
— Да ничего, ровным счетом ничего, — ответил он. — Идемте, нечего терять время. Если мы намерены обеспечить себя хотя бы немногим необходимым, прежде чем кончится спирт, надо спешить дальше.
И вперед, вниз, все дальше и дальше вел он ее по темным руинам, которые даже не откликались эхом на поступь их босых ног. Точно робкие призраки, они бесшумно продвигались по зловещему лабиринту, по местам, к которым вполне применимы слова Кольриджа о «пропастях, безмерных для людей», настолько жуткое впечатление производили эти пустынные проходы. Наконец, проведя целую вечность в утомительных трудах, они добрались, сами тому не веря, до руин некогда прославленной и прекрасной аркады, бежавшей от Мэдисон-авеню к площади.
— О, как ужасно! — вырвалось у Беатрис, и она отпрянула, едва они спустились по лестнице и попали на новую сцену хаоса, тьмы и смерти. Там, где когда-то давно под сводами тянулась тропа света, жизни и красоты, богатства и роскоши, славившая достижения цивилизации, их нехитрый свет открыл новый ужас. Факел — слабый блуждающий огонек в окружавшей их тьме — дал им лишь намеки: здесь упавшая колонна, там груда массивных обломков рухнувшей части потолка, еще дальше зияющая брешь в стене.
Они карабкались и перебирались через всю эту неразбериху и миновали немало причудливых горсточек праха, значение которых Стерн постарался не объяснять Беатрис. С неимоверными усилиями они все же продвигались вперед.
— Нам нужно больше света, — заметил вдруг инженер. — Здесь надлежит развести костер. — Недолго думая, он собрал внушительную охапку топлива, выдрав его из дверных и оконных проемов аркады, и поджег ее, положив посреди пола. Вскоре неяркое и нестойкое свечение окрасило стены и принялось бросать тени, огромные и зловещие, насмешливо заплясавшие посреди разора и запустения. К удивлению Стерна и Беатрис, многие стеклянные витрины аркады сохранились. Они таинственно заблестели, отражая пламя, а двое уцелевших между тем медленно двинулись дальше по проходу.
— Смотри-ка! — указал Стерн. — Видишь все эти разрушенные лавки? Вероятно, почти все там никуда не годится. Но должно остаться хоть что-то, что мы можем использовать. Вон впереди слева почтовое отделение. Представь себе миллионы настоящими деньгами, золото и серебро в этих сейфах и по всему городу в банках и подземельях. Миллионы. Биллионы. Бриллианты и прочие драгоценные камни — поистине фантастическое богатство. Но теперь хороший запас воды, немного хлеба, мясо, кофе, соль и прочее, а также две постели, ружьишко или два и кое-какие инструменты оказались бы для нас много дороже!
— И еще одежда, — подхватила Беатрис. — Нынче простая хлопковая ткань стоит миллион долларов дюйм.
— Верно, — согласился Стерн, оглядываясь в изумлении. — И я отдал бы бушель бриллиантов за бритву и ножницы. — Он мрачно улыбнулся, поглаживая свою невероятную бороду. — Но будет об этом. Утром нам более чем хватит времени поглазеть вокруг и обсуждать то да се. А сейчас у нас есть конкретная цель. Не будем отвлекаться.
И они приступили к поиску предметов первой необходимости здесь, в этом склепе цивилизации в неясном свете костра и своего тряпичного факела. Проникнув в десять или двенадцать лавочек аркады, они так и не нашли одежды, одеял или какой-либо ткани, которой можно было бы воспользоваться, чтобы укрыться или подстелить ее. Все, когда-либо кем-либо сотканное, либо рассыпалось в прах, либо стало слишком хрупким для того, чтобы послужить уцелевшим. Но вот им подвернулась лавка меховщика, и они вступили туда с нетерпением. С заржавленных металлических крюков по-прежнему свисали куски шкур, изъеденных молью, продырявленных, готовых развалиться от малейшего прикосновения.
— Все это попросту никуда не годится, — оценил положение Стерн. — Но, возможно, здесь отыщется что-нибудь еще?