- Что-то произошло? - настороженно спросила Настя, внутренне подбираясь.
- Не знаю, может быть, это не имеет отношения... Но мне было неприятно. И если бы это случилось два года тому назад, даже полтора - я бы тут же кинулся в аэропорт и полетел домой.
- И что же случилось?
- Мне позвонили...
- Минутку, - перебила его Настя, - куда вам позвонили? У вас же нет телефона, насколько мне известно.
- Позвонили Наталье Александровне, когда я у нее был. Вчера вечером. Попросили меня к телефону.
- И?..
- И сказали, что у Яны есть любовник. Причем очень давний. Она с ним познакомилась еще до нашей свадьбы. И якобы она специально спровоцировала ссору со мной, чтобы я уехал в Москву.
- Сочувствую вам. Это действительно неприятно. Вы хотите вернуться домой и все выяснить?
- В том-то и дело, Анастасия Павловна... Можете себе представить, какую веселую ночь я провел. Разумеется, я никуда не поеду, пусть Яна поступает, как считает нужным. Но я вот о чем подумал... Ваш коллега был прав, это мог придумать только дядя Петя. Я имею в виду Дыбейко. Он меня знает с детства, но в последние годы мы не встречались. Все это мог придумать только человек, который хорошо знает, каким я был, но совершенно не представляет, каким я стал. Понимаете?
- Как схему - да, понимаю. Но хотелось бы конкретики, - осторожно ответила Настя, которая на самом деле понимала сказанное Русланом весьма и весьма смутно.
- Мне всегда было интересно, что стоит за тем или иным фактом, поступком. Когда я был маленьким, я следил за людьми, записывал, кто когда куда и с кем пошел, кто откуда вышел, как был одет, что нес в руках. Кто с кем общается или, наоборот, не общается. И из всех этих разрозненных фактов порой вырисовывалась цельная картинка, я вдруг начинал понимать, почему люди поступают так или иначе... Я испытывал восторг, когда часами просиживал за своими листочками с записями и вдруг начинал понимать, что дядя Вася изменяет своей жене с тетей Машей, а тетя Маша, в свою очередь, ворует на работе продукты, но не домой их несет, а тете Зине, которая, как выяснилось, ездит в соседний город ими спекулировать. Я никому не делал зла, Анастасия Павловна, я ни на кого не доносил и никого никогда не шантажировал, я просто наслаждался своим умением искать объяснения разрозненным фактам. Мне всегда было интересно: а что за этим стоит? а как все было на самом деле? И тот, кто подбросил нам сначала записку, потом крыс, а потом фотографию надгробия, рассчитывал именно на это мое качество. Я не зря вам сказал, что еще полтора-два года назад обязательно помчался бы в Кемерово выяснять, чья это могила, что это за человек, какое отношение он имеет ко мне, как он связан с цитатой из Марка Твена и с образом обезглавленных крыс. Я бы не успокоился, пока не понял бы, что все это означает. И конечно же, я помчался бы выяснять, действительно ли моя жена мне изменяет. Дядя Петя все точно рассчитал.
- В чем же он ошибся? Почему вы не поехали и не стали разбираться со всем этим?
- Видите ли... Это долгая и тягостная история, я не хочу о ней говорить. Важен результат. Я понял, что не имею права составлять картинки из разрозненных фактов, потому что всех фактов я никогда не узнаю, а из неполного их набора может получиться неправильная картинка. Я оглашу свои выводы, и пострадает невиновный. Чтобы вы поняли, что я не просто так это говорю... В общем, я долго собирал материал на одного человека, наконец мне показалось, что все части картинки соединились в безупречный рисунок, и я опубликовал материал. Человека этого начали травить, и через два дня он умер от инфаркта. И в тот же день я узнал, что ужасно ошибся. Это был порядочный и благородный человек, а я его оболгал и фактически убил. После этого я ушел из журналистики. И полностью потерял интерес к составлению картинок. Мне этого больше не нужно. Я этого боюсь. Боюсь совершить еще одну ошибку, которая приведет к таким же трагическим последствиям. Но дядя Петя этого не знал. Он помнил меня прежним любознательным и активным.
- Понимаю, - тихо сказала Настя. - Но вы ведь не для этого хотели со мной встретиться, правда? У вас есть что-то еще?
- Да. Как только я понял, что ваш коллега был прав и все дело именно в дяде Пете, я стал думать, как это может быть связано с Юркой Симоновым. И вспомнил... Я увлекался криминалистикой, дядя Петя привозил мне учебники, что-то объяснял, если было непонятно, что-то сам показывал, если была возможность. Когда дело дошло до дактилоскопии, он велел мне прийти к нему на работу, в милицию. Дядя Петя показал мне, как снимают отпечатки, как заполняют бланки. Потом попросил дежурного дать знать, как только кого-нибудь задержат и доставят в отдел, а пока суд да дело - сделал дактокарты свои и мои, чтобы я тренировался писать формулы. Даже кого-то из коллег попросил отпечатки оставить, чтобы у меня было больше материала для тренировок.
- А потом привели задержанного Симонова, - пробормотала Настя.
- Как вы узнали? Кто вам сказал? - голос Руслана зазвенел нотками недоверия.
- Никто не сказал, сама догадалась. Так привели Симонова, да?
- Да. Его в очередной раз поймали на опушке леса за изготовлением взрывного устройства. У него тоже был свой пунктик. У меня - чужие истории, у него -взрывчатка, его с детства к ней тянуло.
- И Дыбейко сделал его дактокарту?
- Да. Его и еще трех пацанов, которые вместе с ним были.
- Где теперь эта карта?
- В архиве. Свои детские записи я, конечно, давно выбросил, а эти карты не смог, рука не поднялась. Наверное, я был по-идиотски сентиментальным... Короче, я их сохранил, и теперь они лежат вместе со всем моим журналистским архивом. О том, что такая карта существует, знали дядя Петя и сам Симонов. Ну и я тоже, разумеется. Ваш коллега сказал, что Симонов сделал пластическую операцию, и я подумал, что эта карта представляет для него реальную угрозу. По ней можно точно сказать, что, как бы его ни звали сегодня, раньше он был Юркой Симоновым. Это все из-за нее, да?
- Подозреваю, что из-за нее. Вы знаете о том, что дом вашей матери обокрали?
- Как обокрали? Мама мне ничего не говорила! Откуда вам это известно?
- Руслан, это известно каждому жителю вашего родного города. Просто вы давно там не были. А ваша матушка не хотела вас волновать, вы же в Москве, заняты таким важным и интересным делом... Так вот, к ней в дом залезли воры, взяли какую-то ерунду, но перевернули все вверх дном. Осмелюсь предположить, что искали ваш архив. Но ведь его там не было, верно? Потому что если бы они его нашли, то не было бы всего остального.
- Верно, - кивнул Руслан, - архив находится в другом месте.
- Вас интриговали непонятными событиями, чтобы заставить поехать в Кемерово и начать работать с архивом. В первую очередь вы должны были взять его и поискать там упоминание о Николае Бесчеревных и о человеке, который любит читать Марка Твена.
- Да, наверное, я именно так и поступил бы. А что потом?
- А потом ничего. Они шли бы за вами по пятам, узнали бы, где вы храните архив, и на другой же день забрали его, чтобы посмотреть, есть там дактокарта Симонова или нет. Если нет - то и слава богу. Если есть - изъять и уничтожить. Вот и все.
- А Яна? Почему ее похитили?
- Чтобы напугать. Вас надо было заинтриговать, а ее - напугать, только в таком комплекте мог получиться нужный результат: ваш отъезд. Согласитесь, они отлично сработали, ведь вы все-таки уехали, Яна вас заставила. Другое дело, что они не учли изменений в вашем характере, и вы практически сразу же вернулись, да еще эта ссора с Яной масла в огонь подлила. Вот они и пытаются снова вернуть вас домой. А как только вы приедете в Кемерово, там немедленно случится что-нибудь такое, что вынудит вас обратиться к архиву.
- Я не поеду, - угрюмо сказал Руслан. - Не собираюсь идти у них на поводу. Я не марионетка и никому не позволю собой управлять.
- Не надо так, - Настя мягко положила ладонь на рукав его легкой куртки. Не принимайте скоропалительных решений. Дайте нам время подумать и все обсудить.
Она долго смотрела вслед его невысокой ссутулившейся фигурке, потом вытащила из сумки телефон и набрала номер Короткова.
Глава 18
Из Москвы Зарубин получил несколько имен с адресами, которые назвал Руслан: подруги его жены Яны. Среди них Зарубину нужно было отыскать всего двоих, одна должна быть стервой, другая - круглой дурой. Стерва, желательно такая, с которой Яна поссорилась, по его замыслу, обязательно рассказала бы ему о любовнике Нильской, если он, конечно, не появился в самое последнее время. Исключительно из вредности выложила бы всю подноготную. А дура, желательно такая, с которой Яна продолжает тесно общаться, поведала бы о нынешнем состоянии дел. Но как в короткие сроки найти две столь яркие фигуры среди нескольких молодых женщин, которых до сего дня Сергей и в глаза никогда не видел и подходов к ним никаких не имеет?
Искать стерву все-таки было легче, с этого Зарубин и начал. Методично обошел все указанные адреса, провел легкий и непринужденный разведопрос соседских бабушек и подростков, "срисовал" всех искомых молодых женщин и начал атаку на их близких, причем именно тогда, когда самих подруг Яны дома не было. Легенда у него была вполне в духе "Анжелики": познакомился в Москве на съемках с женой писателя Руслана Нильского, влюбился без памяти, а теперь Яна уехала домой вместе с мужем, и он, несчастный покинутый влюбленный, кинулся за ней следом, да вот не знает, как к ней подобраться, чтобы у Яночки не было неприятностей с ревнивым супругом. Не поможет ли ваша дочь восстановить разорванную связь?
Ответы были самыми разными, начиная от "конечно, конечно, вы приходите вечерком, часов в восемь, дочка вам поможет и все устроит" и до "да как вам не стыдно разрушать семью, моя дочь (жена, сестра, внучка) ни за что не станет помогать вам в этом грязном деле". Но Сергею нужен был всего один ответ, который он в конце концов и услышал: