– Да, госп… Да, Виан.
– Хочешь меня растрогать, да? Неплохая попытка, но не поможет, – бросив на Советника короткий насмешливый взгляд, Дэлери снова отвернулась, а Лайс рискнул сделать еще один маленький осторожный шажочек. – Теперь же Сиарна вознамерилась подчинить себе весь мир, покорить его, полностью переформатировав по своему усмотрению. Она лишает людей и целые народы даже иллюзии выбора, огнем и мечом заставляя их присягать ей и послушно исполнять ее волю. Отныне все предельно просто – ты либо подчиняешься и превращаешься в ее раба, либо тебя уничтожают.
– И это она называет «совершенным будущим»? – еще шажочек…
– Именно так. Она жаждет построить новый мир, в котором более не будет противостояния и вечной борьбы Света и Тьмы. Останется только всепобеждающее добро, взявшее на вооружение самые жуткие и грязные приемы своего поверженного противника. И я не хочу видеть, как рушится и втаптывается в грязь все то, чему я посвятила свою жизнь. Кроме того…
– Что еще? – шажочек…
– Она переманила на свою сторону Сьюзен. Ты же знаешь, какими жестокими могут быть маленькие дети, которые еще не знают, что такое настоящая боль, настоящее страдание, которые еще не умеют сопереживать? И Сиарна активно эксплуатирует ту ненависть и жажду отмщения, что затаилась в душе моей малышки с того дня, как был убит ее дед. Она планомерно превращает Сью в кровожадное и безжалостное чудовище, какого еще не видел свет. Этого я вынести не смогу. Извини…
Несмотря на то, что Лайс ожидал этого момента, внимательно ловя даже малейшее движение Дэлери, он едва не прозевал тот самый роковой шаг, настолько простым и будничным он оказался. Она просто пошла вперед, как будто под ее ногами и не было многометровой пустоты.
Взорвавшись, точно туго сжатая пружина, Лайс метнулся вперед, рискуя улететь следом. Он ведь очень хорошо усвоил ее же собственный урок – не думать!
Почти перевалившись через парапет, он успел ухватить Жрицу за руку, да так и повис на самом краю, цепляясь пальцами за шершавый холодный камень, а другой рукой стиснув тонкое запястье Дэлери. Послышался короткий хруст, и она закричала то ли от боли, то ли от ярости.
– Отпусти меня, идиот!
– Ну уж нет! – Лайс засопел, медленно и осторожно вытягивая и себя и раскачивающуюся внизу женщину обратно.
Силы Служителя вполне доставало, чтобы, поднапрягшись, просто перебросить ее через ограждение, но так он вполне мог переломать ей и остальные кости, поэтому предпочел действовать не торопясь и аккуратно. Теперь-то спешить и суетиться уже не требовалось.
– Ты мне руку сломал, дубина! – в сгустившихся сумерках от повисшей внизу Дэлери остался только темный силуэт, осыпанный огоньками фонарей и снующих вокруг Дворца машин, да еще ее тяжелый задыхающийся голос.
– Только что вы, кажется, собирались вообще в лепешку расшибиться, а теперь о вывихнутом плече беспокоитесь?
Ноги Лайса, наконец, коснулись плит пола, и через секунду он и Дэлери уже сидели на них, привалившись друг к другу, тяжело дыша и ругаясь сквозь стиснутые зубы. Каждый по-своему.
– Раздери тебя Анрайс! – обессилено простонала Жрица. – Ну зачем, зачем ты это сделал?! Кто тебя просил?!
– Заткнитесь, а? – отмахнулся Советник, чувствуя, как от пережитого стресса трясутся его руки.
– Что?! – от подобной бесцеремонности та сперва аж онемела, но потом тоже махнула рукой и тут же застонала, хватаясь за поврежденное плечо. – То есть мне теперь ни самоубиться, ни слова сказать без разрешения нельзя, да?
– Вы уж не обессудьте, но ваша жизнь уже давно вам не принадлежит. От вас слишком многое зависит, и слишком многим людям вы нужны, чтобы распоряжаться ею единолично.
– То было раньше, а сейчас я – никто.
– Ошибаетесь, – почувствовав, что Дэлери вся дрожит, Лайс сбросил свой плащ и накинул ей на плечи, обратив внимание, что ее собственная форма лишилась того роскошного серебристого узора, что украшал ее ранее. Теперь ее одеяние было чисто черным, как у какой-нибудь послушницы. – Как минимум, вы нужны мне.
– Ты бы лучше поостерегся с такими заявлениями! – она невесело рассмеялась, одновременно морщась от боли. – Еще и сам в немилость угодишь за то, что со мной тут нянчишься.
– Позвольте мне самому решать, как и с кем общаться, ладно?
– Как скажете, Советник.
Начал накрапывать мелкий дождь, и над городом прокатилось ворчание приближающейся грозы.
– Ну вот, – Дэлери запрокинула голову, меланхолично глядя на комковатые темные клубы низких туч, – без этого счастье было бы неполным.
– Точно! Я буквально на седьмом небе, – проворчал Лайс, изучая свое расцарапанное о шершавый камень запястье. – Как ваше плечо?
– А сам-то как думаешь?
– Понятно, – немного поерзав, он вытащил из кармана коммуникатор и вызвал медицинскую бригаду.
Глава 12
Иногда, если достаточно долго бежать, то потом приходится прилагать определенные усилия, чтобы остановиться, чтобы объяснить собственным ногам, что все, хватит!
Точно так же Дэлери каждое утро приходилось втолковывать своим застарелым привычкам, что вскакивать с постели и мчаться по делам более не требуется. Иначе, время от времени, она обнаруживала себя, еще не до конца проснувшейся, в прихожей, натягивающей безликий черный плащ, хотя никаких срочных и важных мероприятий на сегодня у нее намечено не было.
Прямо в день ее отставки Собати подписала распоряжение, закреплявшее за бывшей Верховной ее покои, а также сохранявшее ряд привилегий, вроде права посещать верхний зал дворцового ресторана. А посему Виан оказалась счастливо избавлена от разбирательства с целым рядом досадных хлопот.
Вот только прислуживавших ей послушниц все же пришлось отозвать, что требовало решать многие бытовые вопросы собственными силами. Да оно и к лучшему – так у нее оставалось меньше времени на бесполезную рефлексию и нелепое самоистязание.
Каждое утро Дэлери немало времени посвящала приведению себя в порядок. Укладка волос, массаж, макияж – теперь, когда ее возраст оказался «снят с тормоза», она раза за разом пристально и придирчиво изучала свое отражение в поисках новых морщин или пигментных пятнышек. Давно забытый за ненадобностью страх неотвратимо приближающейся старости настиг ее и, не скрывая злорадства, от души отыгрывался за все пропущенные века.
Чистое выглаженное белье, безукоризненно заправленная постель, идеально расправленные шторы – любая мелочь становилась своего рода якорем, помогавшим удерживать рассудок от скатывания в водоворот отчаяния, и Дэлери день за днем упражнялась в перфекционизме, чтобы продлить этот момент как можно дольше. Но рано или поздно все же наступал момент, когда ей приходилось выйти в мир.
И тут ее, бывшую властительницу мужских грез и предмет лютой зависти соперниц, поджидал омут мелочной мстительности и злобности окружающих людей. Пусть невольно, пусть мимоходом, но кто-нибудь обязательно изыскивал возможность ткнуть Дэлери носом в ее незавидное положение и напомнить о том, как низко она пала.
Разумеется, все были в курсе последних распоряжений новой Верховной Жрины – Сестры Джейх, и никто не горел желанием испытать на собственной шкуре гнев Собати. Но все равно потаенные чувства и давно копимые обиды нет-нет да и прорывались наружу, дополнительно отравляя Дэлери ее и без того несладкую новую жизнь.
Желание взорваться и дать волю гневу не раз охватывало бывшую Жрицу, и только въевшаяся привычка выверять каждое слово и даже каждый жест помогала ей сохранять самообладание и не давать воли сиюминутным эмоциям. Кроме того, она не уставала раз за разом напоминать себе, что в ее руках более не могучая карающая палица, а жалкая зубочистка, и раздраженные нападки на других Служителей вполне могут выйти ей боком. Даже Соби не поможет.
Так что Дэлери волей-неволей приходилось совершенствовать свое смирение, чтобы не вляпаться в неприятности, а также постоянно практиковаться в отстраненности, чтобы безболезненно пропускать сквозь себя шутки и издевки бывших подчиненных. Рано или поздно пригодятся любые навыки, а потому она находила в ежедневных издевательствах даже определенное удовлетворение, рассматривая их как бесплатный тренинг.
Но не ради того, чтобы позже отомстить, нет. Ей хватило примера собственной дочери, всецело поглощенной жаждой справедливого возмездия, чтобы понять, что этот путь – тупиковый. И поэтому следовало найти свой собственный выход из положения, но такой, чтобы аккуратно разрешить старые проблемы, не плодя новых.
Проблема заключалась в том, что бывшая Верховная вовсе не горела желанием выступать в роли свадебного генерала, числясь в штате какой-либо крупной компании исключительно ради повышения ее престижа. Она жаждала приносить реальную пользу, но вот с этим наблюдались конкретные затруднения. Слишком уж многие воспринимали ее исключительно как символ, начисто забывая о ее реальных способностях и умениях. Однако роль безмолвной картины в красивой дорогой раме Виан не прельщала. Она знала, что способна на большее.
И потому продолжала коротать одинокие вечера в своих роскошных апартаментах.
Пару раз ее навещала Собати, чтобы убедиться, что все в порядке и помощи не требуется. Несколько дней вывихнутое плечо и вправду доставляло массу неудобств, мешая любым работам по хозяйству, но вскоре боль прошла, рука в полной мере восстановила подвижность, и необходимость в регулярных инспекциях отпала.
Почти каждый день звонил Лайс, справляясь о здоровье и настроении. В любое другое время Дэлери раздраженно вычеркнула бы неугомонного воздыхателя из списка разрешенных контактов и забыла бы о нем, но сейчас его звонки воспринимались как вспышки маяка во мгле, напоминающие, что земля где-то рядом, что на свете еще остаются люди, которым небезразлична ее судьба. Все прочие ее бывшие кавалеры, кстати, после отставки даже словечка ей не черкнули.
Но вот осторожный стук в дверь этим вечером прозвучал совершенно неожиданно. До сего дня ее либо просто игнорировали, либо бесцеремонно вваливались, даже не спросив разрешения.