На поле тем временем остался только Эм, он все еще упрямо толкал мышь по направлению к курятнику. Пуля, видимо, умчалась по своим делам, а Джеймс вообще ушел за дом: там, возле ворот всегда журчал искусственный ручеек, и пес любил лакать из него воду, при этом громко фыркал и жмурился от летящих брызг.
Едва Ира подтянула поближе книжку и поправила очки, как мимо пролетела черная молния. Соседский кот не смог удержаться от соблазна, как же, как же! Упустить такой момент! В невысокой траве завязалась отчаянная схватка, серый Эм и Черный, как два куска слипшегося пластилина, катались по газону, летели куски шерсти. Ира в ярости подскочила, схватила первое, что попало под руку – это оказался уличный веник, серый, жесткий, то, что надо! И вдруг увидела мужа: он тихо смеялся, прижимая указательный палец ко рту, мол, тихо, и кивал себе за спину. Вдоль забора за кустами смородины крался Джеймс. В это время с громким лаем, переходящим временами в визг, отвлекая на себя внимание, на поле битвы ворвалась Пуля. Она наскакивала на котов, пытаясь цапнуть черный комок, и в какой-то момент ей это удалось. Черный выпал из драки и отпрыгнул в сторону родного забора. А там его уже поджидал Джеймс. Пес торжествующе переступил толстыми лапами, свирепо рыкнул и бросился на обидчика. Если до этого Ира держала веник в руке, чтобы вмешаться и помочь Эм, то теперь она понимала, что помощь понадобится Черному. Или уже не понадобится. И Черный тоже это понял.
В тот момент, когда Джеймс придавил Черного к траве всей тяжестью своего огромного тела и раскрыл пасть, сверкнув на солнце страшными клыками, Черный изогнулся под невероятным углом и все-таки сумел выскочить. А в пасти удивленного Джеймса осталась половинка черного хвоста.
Раздались жидкие хлопки. Дядя Петя, наблюдавший за боем со своей стороны забора, показал одобрительно большой палец и скрылся. Никто не любил Черного.
– А что это сейчас было? – муж забрал веник у Иры и прислонил на прежнее место.
– Это? Это было чудо взаимопомощи и взаимовыручки, – Ира аккуратно сложила плед, сверху пристроила книгу и пошла ставить тесто для пирогов. С ними и с половинкой хвоста она и пойдет извиняться перед соседкой, хозяйкой Черного. И главное. Главное – не забыть перчатки и маску. Такие времена…
Адреналин
Ленька с трудом выволок из машины огромный, набитый трофеями рюкзак, закурил, отдыхая перед подъемом на родной четвертый этаж, и оглядел свой двор. Глаза с усмешкой отметили огороженные яркой сигнальной лентой детские песочницы и пустые лавочки перед подъездами. «Попрятались, божьи одуванчики… Пневмонии боятся», – насмешливо прищурился Ленька. Это просто отлично. Как вовремя объявился этот коронавирус! Меньше старушечьих соседских глаз, оценивающих и ощупывающих его рюкзак после очередной экспедиции. Именно сегодня среди его трофеев, кроме подков с немецких сапог, блях и пуговиц от обмундирования, числились три пистолета: два маузера и парабеллум. Так удачно Леня еще ни разу не копал. Правда, ехать пришлось далеко. За Ржев. А потом еще идти двадцать километров. Да еще два раза ночевать в палатке под стылым апрельским небом, среди мокрых черных стволов деревьев. Но будоражащий нервы холодок адреналина от опасностей, подстерегающих одинокого путника в незнакомом лесу, был наградой. Ах, как любил Ленька это хождение по самому краю, когда адреналин бурлит в крови! Он и в «черные следопыты» пошел ради этого. Угроза встречи с правоохранительными органами добавляла остроты. Поиски и продажа трофейного оружия – это статья. Не раз миноискатель натыкался на оперение авиабомб, а уж мин сколько он нашел за то время, что занимался копательством! Там вообще не нужна даже чистка – подсоединил детонатор, и практически готово оружие, можно продавать. И так же бурлил адреналин при раскопках – опасно! Некоторые следопыты разбирали мины из любопытства и оставались без глаз, без пальцев. Леньке везло. Он вообще считал себя счастливчиком – уходил от погони, ни разу не попался при продажах, разборки с такими же, как он – солдатами удачи, заканчивались в его пользу.
В эту весну Ленька затосковал. Он и так не работал – его бизнес позволял неплохо жить, заказы на трофейное оружие поступали от коллекционеров регулярно. Нужно было только это заказанное оружие выхолостить, чтобы оно никогда не выстрелило. Не хотел Ленька быть причиной чьей-то смерти. Но привычка ощущать над собой нависшую, словно дамоклов меч, опасность (поиски в местах бывших боев, незаконная торговля!) щекотала нервы. А из-за дурацкого режима самоизоляции, придуманного, как он считал, государством непонятно для чего, у Леньки слетели две важные сделки. Покупатели, видите ли, решили подождать окончания карантина. К тому же не было тайных тусовок среди «своих» копателей. Даже перезванивались они между собой как-то вяло, говорить было особо не о чем. Не о вирусе же?
Поначалу Ленька протестовал. С конца марта до середины апреля он демонстративно ездил целыми днями на метро, замирая от предчувствия вроде бы надвигающегося на него гриппа. Даже обрадовался, когда заболел. Но оказалось, это его обычный гайморит дал о себе знать. Весеннее обострение. Никакой пневмонии, сухого кашля и высокой температуры. И Ленька сорвался. Плюнул на погоду, на холодную весну и умчался на раскопки.
Сейчас он стоял возле подъезда – высокий, широкоплечий, с развевающимися на прохладном ветерке русыми прядями, с рюкзаком, полном отличных находок, – с видом победителя.
С добычей в руках Ленька не торопясь прошел тамбур подъезда и сразу почувствовал исходящую сверху опасность. Он замер, мгновенно закинув рюкзак за спину – руки должны быть свободными, если придется драться. Несколько фигур в странных белых балахонах, бахилах и масках с огромными очками спускали вниз что-то бесформенное, завернутое в черный продолговатый мешок. На этаже приоткрылась дверь.
– Иди сюда, деточка, – из-под знакомых старушечьих очков на медицинскую маску текли слезы.
– Что случилось, теть Паш? – Ленька птицей перелетел вместе с рюкзаком небольшой лестничный пролет и закрыл за собой тяжелую дверь.
– Валечка с четвертого этажа, соседка твоя, померла. Вот приехали за ней. Говорят, коронавирус этот проклятый. Квартиру опечатают. Со всех жильцов подъезда анализ возьмут. На карантине будем. Две недели пока, дальше видно будет.
– Она же дома все время сидела? Откуда у нее? – Ленька похолодел от предчувствия вины. Он вспомнил, как таскал для тети Вали продукты из «Пятерочки». У нее часто опухали колени, и она сама не могла двигаться. Тетя Валя звонила ему, надиктовывала по телефону список, и он исправно приносил ей пакеты. И в марте приносил. И в начале апреля тоже, когда болел, как ему тогда казалось, гайморитом. Неужели, это из-за него…
…Анализы показали, что в подъезде есть зараженный. Леонид Стрельцов. С четвертого этажа. Весь подъезд просидел на положенном карантине.
Весь подъезд, кроме Леньки. Он снова уехал. В свой родной лес. Туда, где медленно просыпались после зимы березы, смотрели в серое небо равнодушные сосны и тихо хихикали толстенькие молодые елки. Бродил, вспоминал оклеенную предупреждающими плакатами дверь соседки тети Вали и плакал. Ничего не копал. Просто прощался с прежней жизнью.
* * *
Через пять лет Леня закончил педагогический университет и пошел работать в школу преподавателем физической культуры. Еще через три года секция красных следопытов, которую он организовал, гремела на всю Москву.
– Леонид Алексеевич – учитель от Бога, – хвасталась директриса на очередном учительском съезде, – он рассказывает ребятам о боях в Подмосковье, они помогают восстанавливать имена погибших, а главное, он учит их безопасности. Девиз поискового отряда нашей школы: «Помни, от тебя зависит жизнь других».
Андрей Ходыкин
@andreywriter
Яндекс Дзен: Андрей Ходыкин
Огненный лед
В помещении было темно, и только ветер заставлял скрипеть оконные рамы. Спокойствие нарушил хруст снега под ногами. Два человека тащили третьего. Дверь поначалу не поддавалась. Коренастый мужчина без лишних слов ударил ногой по замку, после чего сердечник вылетел с другой стороны. Люди вошли, наполнив помещение клубами пара. Вслед за ними в открытую дверь ворвался вихрь колючего снега. Раненого положили на стоявший посередине комнаты стол, предварительно смахнув на пол нехитрый набор предметов.
Человек на столе безостановочно стонал. Двое других посмотрели на его ногу. Прямо из штанины торчала кость.
– Спирт поищи! – приказал седой мужчина, скидывая капюшон.
Парень метнулся куда-то, но старший положил руку ему на плечо и добавил шепотом:
– И ножовку.
Когда тот исчез, мужчина выдохнул. Крик раненого усилился. Снег стал оттаивать, и запекшиеся пятна превращались в мокрые круглые точки красного цвета.
– Васин! – прохрипел раненый. Мужчина подошёл поближе. – Я знаю, что ты задумал, падла. Я жив только из-за мальчишки, да?
– Ты всё равно подохнешь, Салавахин! – сипло ответил седой мужик.
Тот снова застонал, корчась от боли.
– Мы оба знаем, что ты поступил бы так же, – добавил стоящий и начал разминать виски.
– Иди ты к черту! Я тоже хочу узнать, что произошло с этим чёртовым миром, – громко выкрикнул Салавахин.
– Тише, тише, – начал успокаивать лежавшего седой, гладя его по голове, словно сына.
– Здесь тоже никого? Я правильно понимаю? Всех эвакуировали, как мы и думали. Полярников больше нет, рации отключены.
– Похоже на то, – согласился Васин, вытирая рукой пот со лба.
– Это всё из-за той находки! Вы меня не слушали, вы не смотрели ему в глаза тогда! А я знал, знал, что всё чем-то таким и обернется.
– И что было в его глазах? – с насмешкой уточнил Васин.
– Ужас. Ожидание мести. Кара!
– Кара? Ты мне ещё про дождь из лягушек начни рассказывать, – усмехнулся Васин. – Не мы ж его убили. Наоборот, можно сказать, освободили из ледяного плена.