Стеклянный куб, словно застрявший двумя боками между огромными небоскребами Москва-Сити, был одним из самых модных ближайших торговых центров, о которых Валя знал. Шесть этажей, если не считать подземную парковку, манили блеском стекла, переливами ламп, ароматами горького кофе и приторных духов. А кого-то тем же самым отталкивали. «Я тут до ОГЭ буду бродить», – с ужасом подумалось Арбузову. И плата за Машино внимание в виде выбора заветного подарка уже не стала казаться такой незначительной.
На первом этаже он поглазел на одежду, обувь и оптику, на втором – на сумочки, косметику и ювелирку, на третьем отвлекся на гаджеты, на четвертом завис в отделе детских игрушек, на пятом чуть не плюнул на все и не пошел в кино. На шестом этаже оказалось модное развлечение – аттракцион с VR-очками. Побороть желание потратить последние деньги на эту забаву помогли Арбузову только любовь к Маше и железная внутренняя самодисциплина. С кружащейся от многообразия предлагаемых товаров и услуг головой, а также с чугунными от хождения по всем этажам ногами Валя спустился на первый.
– Арбузов, ты, что ли? – услышал он за спиной.
Олеся порхнула к нему с парой объемных пакетов в руках и ткнулась накрашенными губами в его щеку.
– Ты у нас в модники заделался, что ли?
– Не, я тут случайно оказался. Уже собирался уходить.
Олеся прищурилась и профессиональным взглядом шопоголика оглядела одноклассника.
– А тебе бы не помешали новые джинсы и особенно кеды. А лучше кроссы. Кеды – это прошлый век. Прикинь, только недавно то же самое Ивановой говорила, она все порывалась кеды новые купить.
– Ивановой? Маше? – уловил Валя и вернул на место собиравшуюся уже было сделать шаг в сторону выхода ногу.
– Ну да.
– А что еще она хотела купить? – Валя не верил своей удаче. Олеся – лучший источник информации о предмете его обожания, они почти всегда вместе – и во время уроков, и часто после. И то, что он встретил в этом царстве хаотичных приобретений и королевстве соблазнов именно Новикову, воспринималось как знак свыше. Сама судьба хочет помочь ему завоевать Машино сердце!
– Да много чего. А что?
– Просто. – Валя постарался сделать беззаботный вид. Он не знал, как спросить о главном так, чтобы Олеся ничего не заподозрила, не проболталась Маше и тем самым не испортила сюрприз. – Меня классная попросила прикинуть, что каждому из нас можно на выпускной подарить.
– Людмила? Да ладно! Ей на нас плевать. И уж тем более на то, чтобы нам с подарками угодить.
– Ну, может, ее родительский комитет попросил. Я не знаю.
– До выпускного еще два года, Валь. Вкусы поменяются. Хотя…
– Что? – парень весь превратился в слух.
– Машке что в шестом классе нравилось на роликах кататься, что сейчас. Так что можешь записать себе, что Ивановой на выпускной можно дарить ролики.
– А размер? – шепотом спросил Валя, боясь спугнуть удачу.
– Да у нее «лыжа» огромная – тридцать седьмой!
– Ага. – Валя чуть не подпрыгивал на месте от радости. – А тебе что подарить? – спросил он для поддержания легенды.
– Ну, мне можно туфли на небольшом каблучке. Аккуратные, неброского цвета, но и не блеклые. Кожаные, конечно, никакого кожзама! – Олеся подняла взгляд на лицо одноклассника, который, кажется, завис и перестал слушать еще после слова «аккуратные». – Ладно, я сама найду онлайн и скину тебе ссылку, – сжалилась она.
– Супер, ты мне очень помогла! – тут же ожил Арбузов.
– А про мой размер почему не спрашиваешь?
– Ой, прости, какой у тебя размер?
– У меня миниатюрная ножка – тридцать шесть с половиной.
Валя вышел на свежий воздух окрыленным. «У меня все получится, – крутилась в его голове единственная мысль. – Я найду денег, куплю ролики, Маша поймет, как нужна мне, и ответит взаимностью».
– Nothing Else Matters! [2] – будто продолжая мысль Арбузова, пропел уличный музыкант в драных джинсах и растянутом свитере. Он с гитарой стоял на ступеньках лестницы, ведущей от торгового центра к автомобильной дороге, и, положив замызганную кепку на асфальт перед собой, собирал монетки и мелкие купюры.
– Круто поешь, – заметил остановившийся рядом Валя, когда смолк последний аккорд песни «Металлики».
– Спасибо, кинь что-нибудь. – Музыкант подбородком указал на кепку.
– У меня нет. Вот, гитара только с собой.
Валя расчехлил свой музыкальный инструмент и с любовью пробежался по струнам.
с чувством затянул парень свою любимую из «Секрета».
С каждым следующим словом песни вокруг Вали останавливалось все больше слушателей. Финальную строчку «Моя любовь на пятом этаже» подпевала уже небольшая толпа. Под аплодисменты к Вале подошел мужчина и спросил, куда ему можно перевести деньги за исполнение. Валя растерялся, а вот стоявший все это время рядом музыкант в драных джинсах нет – он подсунул мужчине свою кепку и сказал, что можно отблагодарить наличными. Получив сто рублей и дождавшись, пока толпа разойдется, парень зло уставился на Валю и сквозь зубы процедил: «Чтобы больше тебя тут не было, понял?»
– Да я и не собирался, – миролюбиво поднял руки Валя. – Просто от души спел.
– Спел – вали, – не поддержал дружелюбный настрой гитарист.
Валя кивнул и, убрав любимый инструмент в кофр, бодрым шагом направился в сторону метро. Пора было забирать из дома Таню и вести ее в консерваторию. Или все-таки в планетарий?
Глава 10. Вымученный шопинг. Сейчас
Маша висела на телефоне уже второй час. На том конце Котова изливала ей все свои сомнения, надежды, ожидания и разочарования. А все потому, что организованный самой же одногруппницей эксперимент удался – Никита действительно запал на Машу. Но, вопреки ожиданиям, получив отказ, он не вернулся и к Кате.
– Ты ему точно от ворот поворот дала? – в который уже раз спрашивала Катя.
– Точно. – Маша закатила глаза. – И он ушел. Обещал больше меня не видеть. Я была уверена, что он осознал ошибку, вернулся к тебе и вы уже выбираете остров для свадебного путешествия!
– Свадьбы не будет, – горько всхлипнули на том конце и забулькали. Видимо, девушка снова разрыдалась.
Маша отстранила горячий корпус смартфона от уха.
– Я больше не могу, – шепнула она Олесе, которая по случаю отъезда Машиных родителей на море практически жила у подруги.
– Ну и заканчивай.
– Неудобно. Это же из-за меня.
– А ты разве по своей воле? Ты ее что, разве не отговаривала? – защищала ее саму подруга.
Маша кивнула и вздохнула.
– Катя, Катюша, заканчивай там реветь. Слезами горю не поможешь. Тебе нужно отвлечься и еще чуточку подождать. Почему-то мне кажется, что все наладится, Никита вернется.
– Ладно, я поняла, – прогундосили на том конце. – Я тебе надоела. Пока.
Не дождавшись Машиного ответа, однокурсница отключила связь.
– Пока, – по инерции ответила Маша гудкам.
– Ну что? – поинтересовалась Олеся.
– Все. Подругу я потеряла.
Маша легла на бежевый угловой диван в гостиной, вытянулась на спине и с головой накрылась темно-бордовым вязаным пледом.
– В Ленина решила поиграть? – усмехнулась Олеся, присаживаясь рядом.
– У него нет такого уютного пледа, – послышалось приглушенно.
– Откуда ты знаешь? – усмехнулась подруга. – Маш, заканчивай. Ты не виновата. Ты не хотела соблазнять Никиту. Катя сама напросилась. И, между прочим, сделала плохо не только себе, но и своему парню. Этого же ты не отрицаешь?
Из-под пледа показалась русая взлохмаченная голова.
– Олесь, а если мне было хорошо с ним, тогда я виновата?
– С кем? С Никитой? – У подруги отвалилась челюсть.
– Да. И в театре с ним было приятно, и в ресторане. Уютно как-то, ненапряжно… Я плохая, да? – Маша снова накрылась с головой.
– Ты не плохая, ты одинокая, – похлопала по вязаному кокону Олеся. – Ты ж от мужиков всегда только отбиваешься. Раз – и попрощались. А тут тебе пришлось провести с ним вместе какое-то время, почувствовать себя буквально чьей-то парой. Я могу тебя понять.
– Да? – Маша вылезла целиком.
– Но Котовой об этом ни слова, если хочешь смотреть на этот удивительный прекрасный мир обоими глазами!
Маша понятливо кивнула и попыталась снова лечь под плед.
– Нет, нет, нет, – остановила ее попытку подруга. – Прекрасный осенний денек, между прочим, выходной. И я не собираюсь проводить его в состоянии сплина. Идем-ка по магазинам.
– Я не люблю…
– Доктор разве спрашивает тебя, любишь ли ты микстуру от кашля, когда выписывает ее? Вот и я просто говорю: тебе нужен шопинг. И не важно, как ты к нему относишься. Пока еще никто не придумал лучшего способа отвлечься от грустных мыслей и хандры, ясно тебе?
– Ясно…
Начали с магазина нижнего белья. А все потому, что, пока Маша собиралась в торговый центр, подруга рылась в ее шкафу. И очень удобные хлопковые трусы, которые были нагло обозваны подругой «прощай молодость», стали спусковым механизмом для Олесиного инстинкта к обновлению всего, что ее окружает, к лучшему.
– Вот эти, эти и эти трусики. И к ним вот этот бюстик и этот топик, – подруга передала Маше необходимый, на ее взгляд, минимум, который нужно примерить, чтобы перейти из разряда особи в возрасте дожития в разряд девушки на выданье.
– И вот эти, – горячий акцент обжег Машину щеку, и на топ, выбранный Олесей, легли три голубые ниточки, непонятно за какие заслуги считавшиеся трусами.
– Нет, спасибо. – Девушка смутилась и попыталась вернуть изделие из голубого кружева невысокому худощавому представителю страстного южного народа.
– Померяй, красавица, – настаивал он, вцепившись масляным взглядом в ее лицо и приторно улыбаясь.
– Не буду, – взвизгнула Маша, положила на первую попавшуюся полку все, что держала в руках, и выбежала из магазина.