«Угу, сбежали аккурат под дверь квартиры Ивановых», – скептически прогундосил внутренний голос. Неужели их принесли специально? Маша огляделась. Вроде бы никого. Прислушалась. Со стороны лестницы, кажется, доносился какой-то звук. Девушка оставила все три пакета лежать возле своей двери, а сама осторожно (даже на цыпочках) дошла до лестничной площадки, приоткрыла скрипучую дверь так, чтобы не раздалось ни звука, и… встретилась глазами с однокурсницей!
– Катя?
– Мне так стыдно!
Сказали они одновременно.
– Что ты тут делаешь?
– Это я. Я тараканов принесла, – Котова опустила глаза. – Хотела тебя напугать. Думала, ты в обморок упадешь!
– От тараканов?
– Ну, они же огромные. Могла бы хотя бы завизжать! Я поэтому тут сижу, жду… А ты ни гу-гу.
– Это месть за Никиту? – поняла Маша.
Катя грустно вздохнула и утвердительно кивнула.
– Пойдем.
– Куда?
– Сначала вынесем мусор. И вернем твоих тараканов туда, где они обитали.
– Ладно…
– А потом сядем в какой-нибудь в кафешке и поговорим. В этой истории давно пора расставить все галочки над «Й»!
Тараканов пристроили в ближайший зоомагазин. Хотя так не положено и животных не по накладной они не принимают, но, к счастью, сотрудник оказался весьма приятным и восприимчивым к дару Маши молодым человеком. Поэтому живность осталась у него, в стеклянном аквариуме и под надежным присмотром.
Кафешку тоже отыскали неподалеку. В ее витражных окнах отражалось солнце, и казалось, что девушки идут не в какое-нибудь заведение общепита, а в хрустальный дворец, где все сверкает и искрится. И посетители там ходят исключительно в волшебных хрустальных башмачках, выбивая каблучками звонкое стаккато.
– Значит, он так и не вернулся к тебе? – начала Маша сразу с главного. Не нужно было уточнять, кто этот «он», Катя и так понимала, о ком вот уже вторую неделю болело ее сердце.
– Нет. И я тоже не решилась ни позвонить ему, ни увидеться. Подкараулила его вчера возле «Электроники»…
– Возле чего?
– Это его магазин – «Электроника без приключений». Они с другом открыли.
– Ясно. Прости, что перебила тебя. Подкараулила и?
– И ничего. Из-за угла посмотрела, как он внутрь зашел, и домой пошла.
– Ну и как он? На вид?
– Не очень. Понурый какой-то, серый…
Маша кивнула и отпила большой глоток ароматного кофе с гигантской ванильной пенкой.
– Значит, переживает.
– А ты и рада? Он сохнет по тебе, страдает, весь скукожился, ходит как пес побитый, а ты сидишь, пьешь кофе и только сухо констатируешь, что он переживает?
Маша чуть не поперхнулась пенкой.
– А что я должна делать? Пожалеть бедняжку, поманить пальчиком и осыпать его поцелуями с ног до головы?
Катю от этих слов перекосило.
– Вообще-то, если ты помнишь, это была твоя идея! Проверить его до свадьбы, чтоб уж верняк, – не стала смягчать болезненный разговор Маша.
– Да, я знаю. И я благодарна тебе за то, что ты согласилась. И вывела его на чистую воду. Теперь я знаю, на что он способен. Ты спасла меня от глупости. Может быть, самой большой глупости в моей жизни. Если бы не ты, я бы стала женой легкомысленного бабника, который меня никогда не любил.
По щеке девушки поползла слезинка, которую та яростно смахнула кулаком. Маша пододвинула подруге ее чашку с крепким чаем.
– Ты зря так говоришь о нем. Он не бабник. И не легкомысленный. И он любит тебя, поверь. То, что с ним сейчас, – это морок. Он не понимает, что то, что испытывает ко мне, – это не любовь. Это навязчивая идея, маниакальная страсть и даже волшебство, если можно так выразиться.
– Почему ты защищаешь его? – В глазах Кати загорелся недобрый огонек. – Вы спелись? Он сам попросил тебя мне так все это представить, чтобы обелить его передо мной?
Маша закатила глаза. Разговор с каждой минутой давался ей все труднее.
– Ни о чем мы не договаривались. И я не видела его и не разговаривала с ним столько же, сколько и ты. Просто я знаю, как это работает. И как это заканчивается.
– И как?
– Обычно легко и просто. Человек забывает о моем существовании и возвращается к прежней жизни и прежним…кхм… привычкам.
– Почему же Никита к своей «прежней-кхм-привычке» не спешит возвращаться?
– Тяжелый случай, наверное, – пожала плечами Маша. – Но и тут есть решение. Я знаю один способ, между прочим, весьма действенный, который точно вернет парня тебе.
– Какой способ? – однокурсница вся превратилась в слух.
– Обещай, что не набросишься на меня с кулаками.
Катя посмотрела на однокурсницу с прищуром, явно размышляя, стоит ли давать такое обещание. Наконец она медленно кивнула.
– Обещаю.
– Мне нужно поцеловать его. В губы.
У Кати глаза полезли из орбит. Маша на всякий случай подобралась всем телом, чтобы в случае опасности отпрыгнуть от стола как можно дальше.
– И как этот поцелуй поможет? – железным тоном поинтересовалась Котова.
– Он снимет магию.
– Откуда ты знаешь?
– К сожалению, проверяла. И не один раз.
– Работает?
– Безотказно.
Глава 15. Странный поцелуй. Тогда
День икс выдался погожим, почти что летним: почти утопающие в зелени кроны, почти доходящие до плюс двадцати градусы, почти свободные школьники, почти расслабленные учителя. Валя нес в школу красную картонную коробку с новенькими роликами для Маши так, словно там лежит не пара ботинок из кожи и пластика на колесиках, а само его пульсирующее сердце. Когда уроки закончились, Арбузов спрятался возле раздевалки девятого «В», чтобы увидеть, как Маша (что удачно, совсем одна) в аккуратной белой блузке и тонких серых брючках меняет сменку – серые лодочки без каблука – на кеды. Черные с белыми резиновыми мысами, почти как у него. «Не смогла Олеська сманить Машу в свой стан фанатов модных кроссов», – ехидно подумал Валя.
– Маша, привет! – шагнул он за решетчатую дверь, отделяющую закуток раздевалки от школьного холла.
– Вроде мы виделись уже – на уроках, – отозвалась девушка, затягивая шнурки.
– Ну да… Я тут это… хотел поздравить тебя.
– С чем?
– С успешным окончанием года.
– Спасибо, и тебя. Но ведь еще экзамены впереди!
– Да ты точно сдашь, – махнул рукой парень.
– Мне бы твою уверенность. – Маша наконец завязала шнурки и направилась к выходу.
– Это тебе, – выдохнул Валя, когда девушка почти прошла мимо.
Маша с недоумением уставилась на протянутую Валей коробку.
– Что это?
– Открой.
Маша взяла коробку, осторожно засунула нос под приоткрытую крышку.
– Ролики? – Она недоуменно посмотрела на одноклассника. – В честь чего это?
– Ты мне нравишься, – выпалил Валя и покраснел до кончиков ушей. – Я знаю, что ты любишь кататься. И мне очень захотелось подарить их тебе.
– Валь, ты мне тоже нравишься. Как друг. Но я не могу такие дорогие подарки без повода принимать.
– Ну, считай, что на день рождения!
Маша еще раз заглянула в коробку. Голубые, как небо, полоски на ботинке и белые, как облака, шнурки уносили ее воображение далеко-далеко. Туда, куда ее старые роликовые коньки уже давно не могли унести, потому что не только самопроизвольно расстегивались в самый неподходящий момент, но и потому, что, кажется, стали ей уже маловаты. После активных прогулок, вернувшись домой, чтобы снова ощутить себя полноценным двуногим существом, ей приходилось ковылять до ванной и там долго отмачивать ноги в тазике с теплой водой и каким-то маминым смягчающим средством.
– Валь, я не знаю. – Она попыталась вернуть в его руки коробку.
– Я назад не возьму, – твердо заявил парень, и коробка снова перекочевала в руки Маши. – Примерь, пожалуйста.
Машины голубые глаза посмотрели на Валю очень серьезно. А потом вдруг заискрились улыбкой.
– Ладно!
Она снова уселась на скамейку в раздевалке и, моментально стянув кеды, стала примерять ролики. Девушка с такой любовью поглаживала кожаные бока и пластиковые защелки, что Валя чуть не начал ревновать. Ну а завидовать – уж точно.
– Валь, такие удобные!
Маша, поднялась со скамейки, балансируя между деревянных рядов. Валя подал ей руку.
– Пальцы у тебя холодные, – заметила Маша.
– Тут прохладно, – поежился парень. – Пойдем на улицу, там солнце. Согреюсь.
Маша кивнула и, бережно придерживаемая Валей, медленно поехала к выходу.
Мама Димы стояла в тридцати метрах от школьных дверей, спрятавшись за бетонной стеной арки соседнего дома. В руках – охотничий бинокль Королькова-старшего, в глазах – азарт и решимость. Вот в ее поле зрения показался Дима. Он ждал появления Маши, стоя рядом с дверью главного входа. В руке – роскошный букет, составленный из чайных роз, орхидей и аспарагуса. Такой нежный и воздушный, как сама первая любовь. Дима не знал, что мама наблюдает, иначе бы совсем изнервничался. Хотя мама и сейчас видела следы волнения в его на вид расслабленном образе: губы закусаны, пальцы, держащие букет, побелели. «Ничего, – подумала мама. – Это все окупится с лихвой, когда Маша увидит цветы. Корольковы еще никому не проигрывали! Тем более в битве за любовь».
Все должно было случиться буквально через несколько минут. А случилось – через секунду. Маша стрелой выскочила из школьных дверей. Дима протянул букет ей навстречу. Вот только он совсем не ожидал, что девушка будет на роликах. Внезапно выставленный букет сбил девушку с ног, и она шмякнулась на асфальт. Дима даже среагировать не успел, чтобы поймать Машу или хотя бы замедлить ее падение. Чайные лепестки разлетелись и тоже упали, словно крупные невесомые слезинки.
Арбузов гордо шел позади Маши, полный осознания того, что его подарок был благосклонно принят и вот-вот поможет покорить девушку, которой он к этому моменту уже буквально бредил. Валька так размечтался, что не сразу сообразил, что Маша больше не едет впереди него, а лежит на асфальте с кровавыми подтеками на локте и коленке. Первое, что пришло ему на ум, – срифмовать «кровь» и «любовь» в своей будущей песне, которую он посвятит Маше, но вскоре поэт в Арбузове уступил место ревнивцу, который увидел, что виной всему Корольков и его злосчастный букет.