– Дима, смотри! Кажется, снег пошел! – по-детски обрадовалась девушка.
– Точно, первый снег. С зимой тебя, Маруся.
Он снова оказался так близко, что Маша замерла, затаив дыхание. Ей так хотелось повернуться, утонуть в его нежном взгляде, но она боялась того, что нестерпимо захочет его поцеловать. И разрушит все, что только рождалось между ними, но уже стало для нее таким важным и желанным.
Кабинка остановилась в павильоне. Маша облегченно выдохнула и побежала на выход.
Снег снаружи не утихал. Он не был привычно пушистым, снежинки не кружились, а стремительно летели вниз, словно стрелы. Холодные «рисинки» падали с неба и таяли, добравшись до ледяной корки на асфальте. На белом пуховике девушки их было совсем не видно, а вот на синей поверхности Диминой куртки снежинки задерживались на несколько секунд, словно желая, чтобы парень смог рассмотреть их небесную красоту и уникальность.
– Скоро станешь снеговиком, – хмыкнула Маша и принялась смахивать снежинки с его плеч. Он ласково перехватил ее руку.
– Ладошка ледяная, – констатировал Корольков и поцеловал ее пальцы.
Маша посмотрела на парня снизу вверх и заметила, как янтарная радужка его глаз темнеет от желания. А их губы в опасной близости…
– Мне пора! – выпалила девушка и чуть ли не бегом, позабыв про больную ногу, рванула в сторону метро. – Не провожай! – крикнула она, обернувшись. Дима застыл в одной позе и обескураженно смотрел ей вслед.
Глава 22. Фата-Моргана. Сейчас
Маша мерила шагами свою комнату. От стенки до стенки. Мимо платяного шкафа. Остановившись, она повернулась к зеркальным дверцам и ужаснулась своему отражению: волосы всклокочены, глаза лихорадочно блестят, губы слишком яркие – кажется, она их искусала. Ей срочно нужен был совет Олеси. Но можно ли позвонить подруге после их вчерашней стычки в салоне красоты? Не будет ли это означать, что у Маши совершенно нет гордости? С другой стороны, чего стоит девичья гордость, когда парень, который нравится ей до безумия, названивает все утро, а она боится ответить? Девушка мысленно махнула рукой на то, что подруга подумает о ней, и схватилась за смартфон.
– Алло, Олеся, Олесечка, ты мне очень нужна, – заполошно пролепетала она в трубку.
– Машка! – Подруга обрадовалась ее голосу, как дорогущей сумочке. – Ты меня простила?
– Я думала, это ты на меня обиделась, – хмыкнула подруга. – Мир?
– Мир! Что у тебя случилось? Как вчера прошло? Брови как? – посыпались вопросы.
– Погоди! Может, встретимся где-нибудь, поболтаем? Я все расскажу, клянусь!
– Давай. Через час в кафешке в моем доме, идет?
Маша кивнула, как будто подруга могла ее видеть.
– До встречи, – выдохнула она и побежала собираться.
Олеся жила в новом жилом комплексе, где на первых этажах домов чего только не было – кафешки и рестораны, булочные и цветочные. А еще пара винно-водочных, стоматология и три салона красоты. При виде последних Машу передернуло. Олеся ждала ее в небольшой, но уютной кондитерской, где наливали чудесный кофе с воздушно-сливочной пенкой. А в качестве комплимента подавали крошечные разноцветные безешки, тающие во рту.
– Ты пришла первой? – удивилась Маша, когда подруга поднялась к ней из-за маленького круглого столика у окна.
– Ну я уж не совсем пропащий опоздун – на лифте-то спуститься вовремя могу. – Олеся пристально всмотрелась в лицо напротив. Перед выездом Маша успела привести себя в порядок: причесалась, сделала легкий макияж и надела свой любимый теплый вязаный костюм цвета фламинго. – А ты знаешь, неплохо. Я про цвет бровей и волос. Немного непривычно, но довольно сносно. Дима оценил?
– Заметил, конечно. Но солгал, что ему нравится по-всякому.
– Почему солгал?
– Мужчины обычно консерваторы. Им нравится, как было.
– Много ты знаешь про мужчин! – фыркнула Олеся. – А вообще, как прошло-то?
– Очень хорошо прошло. – Маша обхватила себя руками. – Он был таким внимательным, теплым, нежным…
– Зачем же тебе понадобилась я, да еще так срочно, если все в порядке?
– Я хочу его поцеловать! – громко выпалила подруга.
На них обернулась пара посетителей.
– Не ори так, – пристыдила Олеся. – И объясни еще раз, что плохого в том, что ты хочешь его поцеловать? Вот если бы тебе, наоборот, было противно его целовать, тогда понятно – это проблема. А тут?
– Ты что, забыла? – зашипела Маша. – От поцелуя моя магия выветривается. Я перестаю нравиться парням от слова «совсем». А я не хочу, чтобы Дима остыл ко мне, не хочу жить без его теплого взгляда и милой улыбки, ясно?
Олеся выпучила глаза.
– Так все запущено?
– Да! – снова крикнула Маша, не обращая внимания на оборачивающихся посетителей.
– А ты, оказывается, агрессивна, когда влюблена.
– Я не агрессивна, я – в отчаянии!
– Что влюблена, значит, не возражаешь?
– Похоже на то, – вздохнула Маша. – И что мне делать?
– Оттягивать момент поцелуя насколько это возможно и параллельно искать противоядие.
– От чего?
– От действия поцелуя.
– Олеся, я что-то тупею. Видимо, от любви, – почесала лоб Маша. – Поясни.
– Я смею полагать, что ты не первая такая дама с даром на нашей грешной земле. Были же разные ведуньи, ведьмы, знахарки и прочие легковоспламеняющиеся на кострах субъекты.
Маша кинула в подругу толстой книжицей меню.
– Прости, ты права – шутка так себе.
Подруга махнула рукой: «Продолжай!»
– В общем, я считаю, что где-то к твоему дару должна существовать инструкция, в которой прописано, как сделать так, чтобы после поцелуя ты не переставала нравиться своему мэ че.
– Мэ че?
– Молодому человеку!
– А, ясно. И где искать эту инструкцию?
– В самом большом хранилище всех древних рукописных и печатных инструкций в доступной нам локации.
Маша умоляюще посмотрела на подругу, призывая не мучить ее загадками, а озвучить сразу, что это за место.
– Ну библиотека же! Желательно Российская государственная на Боровицкой. Там точно можно найти все.
– Олеся, ты – гений! Поехали туда прямо сейчас.
– Дай хоть кофе допить.
– Даю. Но недолго. – Маша уставилась на подругу, следя за каждым ее глотком. – Слу-у-ушай, Олесь… – вдруг осенило девушку.
– Что? Блин, ты можешь не смотреть так пристально, как я глотаю? У меня кофе комом в горле встал.
– А может, мы тогда еще и инструкцию сразу найдем, как мне совсем от дара избавиться? Не просто чтоб поцелуй не работал, а чтобы все не работало? Чтобы я стала самой обыкновенной Машей Ивановой!
– А ты этого хочешь? – изумленно прищурилась подруга.
– Больше всего на свете.
– Ну, поищем, – пожала плечами Олеся и, одним глотком осушив остатки напитка, поднялась из-за стола.
Вдвоем они бодро взбежали по лестнице к памятнику великому летописцу темной стороны человеческой натуры, повернули к парадному входу и оказались на мраморной лестнице, ведущей в библиотеку, словно в храм Афины эпохи постконструктивизма.
– Думаешь, тут найдется то, что мне нужно? – шепотом спросила Маша, озираясь по сторонам: высокий белый потолок, мраморные колонны с позолоченными капителями, балконы, украшенные декоративными латунными решетками, а над головой – хрустальные переливы люстр, подвешенных на массивных цепях. – Тут так торжественно и немного жутко.
– Тут жутко интересно, – поправила Олеся. – Ты сама-то как? Чувствуешь, что разгадка твоей тайны близко? Должна же у тебя, как у ведьмы, проснуться интуиция на такие вещи!
– Я не ведьма! – возмутилась подруга.
– Сейчас найдем про тебя пару гримуаров, вот тогда и поглядим.
– Гримуаров?
– Это такие книги. Можно сказать, учебники магии.
– А ты откуда все это знаешь?
– А помнишь, я с Костей встречалась? Он все время в черном ходил и иногда подводил глаза моим карандашом.
Маша кивнула.
– Вот он увлекался всякой магической ерундой. Хотя смотрю на тебя сейчас и думаю, что не такая уж это и ерунда! Работает же.
– И что Костя тебе рассказывал?
– Немного. Про историю магии, про инквизицию. Но мы больше не теорией, а практикой занимались.
– Зелья варили?
– Угу, в постели, – хихикнула Олеся.
– Блин, дальше не рассказывай, пожалуйста. Пойдем искать эти самые гри… что?
– Гримуары.
В читальном зале вокруг столов со знаменитыми зелеными лампами, казалось, остановилось время. В прозрачном воздухе застыли мелкие пылинки. Не тикали часы, и, возможно, даже не дышали посетители. Оглушающую тишину разбавлял лишь мерный шелест книжных страниц. Маша отодвинула деревянный стул с мягкой серой обивкой и осторожно села, ожидая, когда Олеся получит все заказанные ими фолианты.
– Марсилио Фичино, Джованни Пико делла Мирандола, Агриппа Неттесгеймский, Парацельс, – перечислила подруга авторов книг, которые выкладывала стопкой на стол. – Хотела взять еще «Арабский гримуар» и «Жизнь Мерлина» Гальфрида Монмутского. Но сказали, что нужно особое разрешение.
– А ведь именно эти материалы наверняка нам и нужны!
– С чего ты взяла?
– Включилась ведьмина интуиция. Скажи, куда нужно подойти, чтобы их заказать? – решительным шепотом спросила Маша.
– Вон видишь, дубовая стойка? За ней мужчина в очках. К нему подойди и попроси. Но он наверняка и тебя отошлет.
– Мужчина? – Маша вытянула шею, отыскивая глазами сотрудника за стойкой. – Олеся, это же мужчина!
– Ну, вижу, что не женщина.
– А МЕНЯ мужчина не должен отослать. Пусть дар хоть один раз сработает мне на пользу!
Маша поднялась со стула и решительно направилась в сторону невысокого, сухощавого, наполовину седого работника читального зала, сквозь толстые линзы квадратных очков что-то внимательно изучавшего в пухлом литературном журнале прошлого века.
– Простите, пожалуйста. – Маша ласково улыбнулась. – Моя подруга к вам подходила только что, но, вероятнее всего, неверно обозначила то, что мы ищем. Нам очень нужны некоторые издания…