лынью. Потом держу эту палку наперевес и прыгаю в прорубь. Концы палки опираются на края проруби, и я повисаю в воде, как на турнике, и подтягиваюсь три раза. А перед этим постою чуть-чуть босиком на снегу, перекрещусь и крестик поцелую.
Чтобы придать своим словам максимум выразительности, он обломал сухой сучок с ближайшего дерева и показывал, как он орудует палкой. А при последних словах он обмахнулся крестным знамением и, вынув из-за ворота тельный крест, картинно чмокнул его на ладони. В этот момент глаза девушки широко распахнулись, улыбка слетела с ее уст и лицо изобразило священный трепет. Она издала глубокий вздох, отступила на шаг и опустилась на колени. Ее руки сложились крестообразно на груди, и тонкие пальцы коснулись хрупких плеч. Саша, растерявшись, замер. Тем временем девушка пала ниц к его ногам, простирая вперед руки. Каштановые кудри рассыпались по траве.
Преодолев оцепенение, Саша присел возле нее на корточках.
– Ты что? – он протянул к ней руку. – Вставай давай!
Героиня его снов лежала перед ним такая беззащитная и досягаемая. Он коснулся ее предплечья, но вместо ожидаемой мягкости рукава его пальцы уперлись в холодную твердость. По белому глянцу ткани выступили черные мазки. Он вздрогнул. Это были не руки, а… березовые ветви. Мурашки холодной волной прокатились по его спине. Перед ним лежал невесть откуда взявшийся березовый кряж с двумя ветвями. Сашкины ноги непроизвольно сработали, как лапки кузнечика. Он резко отпрыгнул и покатился по крутому косогору к реке. И это как нельзя лучше подходило к его теперешнему внутреннему состоянию, потому что в голове его все перемешалось – березы, травы, от ветра склоняющиеся в поклоне, бездонный взгляд воды. Пока он катился вниз, успел вспомнить о корзине с грибами и забыть о ней. В низкорослом кустарнике и траве он промял зигзагообразную дорожку, пока наконец не выкатился на ровный берег. Какое-то время он лежал с широко раскинутыми руками и глядел в небо. В висках стучало, и перед глазами все проносилось круговертью. Потом он, пошатываясь, встал, растерянно отряхнулся. Боясь поднять глаза туда, где еще минуту назад разговаривал с таинственной незнакомкой, он сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее побежал в сторону дома. Поделиться с кем-нибудь всем происшедшим не представлялось возможным – не поверят, а то и еще хуже – засмеют. Он бежал без остановки, что было прыти, мотая на ходу головой, словно пытался что-то из нее вытряхнуть.
– Я спятил? Я спятил. Я спятил!
После этого случая Сашка и вовсе потерял покой. Прикидывал и так, и эдак, но не мог объяснить происшедшее. В его голове роились вопросы: кто она? откуда она появляется? как ей удается бесследно исчезать? что означает ее пение? Если раньше пределом его мечтаний было только ее увидеть, то теперь он даже боялся вновь с ней повстречаться. Не знал теперь, как себя с ней вести. Он даже не знал, есть ли она на самом деле или это плод его воспаленного воображения. В результате долгих размышлений в его тетради вырос столбец предположений:
иностранка
инопланетянка
привидение
фея
русалка (сухопутный вариант)
колдунья или ее жертва
виртуальная голография
клон
Насчет последнего Сашка плохо понимал, но, по его разумению, это был какой-то синтетический человек. Мало что из этого списка его утешало. Но с тех пор его жизнь обрела смысл. Он был обескуражен, растерян, у него появилась проблема, которую он должен был решить, загадка, которую он должен был разгадать. Причем один, без подсказки или подглядывания в ответ. Решение этой непридуманной головоломки и сделало осмысленным его существование. Можно было сразу сдаться и признать себя сумасшедшим, пойти лечь в психушку, сожрать ведро таблеток и успокоиться. Но, с одной стороны, он был уверен в ясности своего рассудка, а с другой – как говаривал Н. В. Гоголь в свое время: «Нет для русского человека большего оскорбления, чем быть названным дураком». Потому-то Саша и не спешил прослыть мальчиком-с-приветом, а для этого решил повысить свой интеллект, зачастив в Гледенскую районную библиотеку.
Библиотека эта, хоть и располагалась в ветхом здании бывшего купеческого дома, славилась на всю область богатством своих фондов. Бессменный вот уже на протяжении тридцати лет директор ее, Мария Ивановна, не позволила в трудное время унизиться до пополнения фондов литературой сомнительного содержания, и даже на платном абонементе у нее не было цветного и глянцевого ширпотреба. Зато всевозможные энциклопедии по разным отраслям знаний, большой выбор периодики на любой вкус и книжные новинки отечественных и зарубежных писателей были широко представлены на книжных полках. Сашка любил читать и был одним из постоянных посетителей библиотеки. Библиотекарши уже знали круг его разнообразных увлечений и, приветливо улыбаясь при его появлении, сразу, как он заходил, предлагали ему то, что могло бы его заинтересовать. Но с недавних пор в сферу его интересов попали вопросы, дотоле не исследованные.
– Будьте добры, мне что-нибудь о паранормальных явлениях.
– Это про Бермудский треугольник или Лохнесское чудовище? – уточнила библиотекарь.
– Нет, скорее о полтергейсте и гуманоидах, – пояснил Саша, и с того раза каждый день он приходил в читальный зал и, обложившись книгами, пытался разгадать тайну неизвестной девушки.
Целыми днями и ночами его преследовали душераздирающие истории о разных привидениях, заклятиях и превращениях, от которых при богатом воображении кровь стынет в жилах, но ни одного подобного своему случая он не вычитал и потому так и остался в недоумении. Происшествия с инопланетянами были более убедительными и менее страшными, но и тут ему не удалось найти кого-то, даже отдаленно напоминавшего девушку из его грез. Скоро ему наскучила эта тематика, и однажды он взял в руки оккультную литературу. Это была большая толстая книга, где давались практические советы по магии и колдовству. Не особо вникая в смысл заклинаний, он скользил взглядом по цветным страницам, где изображались какие-то мудреные знаки и фигуры людей в разных позах за совершением того или иного ритуала. Не успел он как следует устроиться с этой книгой, как почувствовал сначала слабый, а затем все усиливающийся резкий запах. Эти миазмы были ему знакомы – пахло так, будто где-то нагадила кошка. Он заглянул под стол. Под столом было чисто, на подоконнике дремала какая-то кошка, но пахло именно у его стола. Он тихо встал с тем, чтобы пересесть в другое место, и тут взгляд его остановился на дальнем, у самых полок, столе. За ним сидела ОНА. Знакомые тонкие пальцы перелистывали страницы какого-то пожелтевшего фолианта. Лента, которой были перевязаны ее волосы, сияла золотом над склоненным челом. Саша мог побиться об заклад, что ее не было, когда он входил в библиотеку. Несколько секунд, затаив дыханье, он так и провисел в полуприседе над своим стулом, пока его книжка не выскользнула из-под мышки и не бухнулась об пол. Народец встрепенулся, читатели оглянулись на него, девушка подняла глаза. Этот взгляд сразил его. Он присел на корточки и, не глядя, на ощупь пытался поднять свою книгу, теперь уже не замечая никого вокруг.
Девушка улыбнулась ему как старому знакомому и пригласила сесть рядом, похлопав ладошкой по стулу возле себя. Саша оставил растрепавшийся том на своем смердящем столе и, словно загипнотизированный, двинулся в конец читального зала. Напротив, у стола, где сидела рыжеволосая красавица, благоухали дивные ароматы. «Какие у нее хорошие духи», – подумал он, чуть дыша, присаживаясь возле нее.
– Здравствуй!.. Ты и читать?.. А я вот… Не ожидал. Просто ты всегда так внезапно появляешься и… уходишь как-то незаметно…
Она привычно хранила безмолвие, но Саша, как ему казалось, уже научился понимать ее молчание.
– Я здесь почти каждый день сижу, но тебя не видал. Ты, наверное, здесь первый раз? У нас очень хорошая библиотека, ее все хвалят. Покажи, чего читаешь?
Девушка охотно развернула к нему свою книгу. Это было старинное издание. Толстые корочки были обтянуты коричневой глянцевой кожей, а с задней крышки свисали две застежки с бронзовыми накладками. Листы были грубые, голубоватого оттенка, и два столбца на каждой странице были испещрены непонятными старославянскими буквами. Буквы эти, знакомые и непривычные одновременно, были выведены коричневыми чернилами чьей-то уверенной рукой.
– Ну, я это не разберу, – пожал плечами Саша. – Я эту азбуку не знаю. А о чем эта книга? Тут есть картинки?
Незнакомка перевернула насколько страниц и показала Саше иллюстрацию. На старинной гравюре изображалась церковь. В ней он без труда узнал церковь на острове, мимо которой не раз доводилось проплывать на лодке. Только она была не в воде, а на берегу, не разрушенная и построенная из бревен.
– А, вот это я узнаю! Это церковь наша. Та, что на Волго-Балте. Или нет?..
Девушка указала на подпись под картинкой. И лишь только она коснулась строки своим музыкальным перстом, как одно слово из темного стало пунцоветь, пока на засветилось красным цветом, словно накалившийся тэн. Саша весь сжался изнутри, но виду не подал и прочел: «Х р а м ь». Как бы отозвавшись на такое прочтение, слово словно выключилось, и буквы вновь «остыли» до черного цвета. Незнакомка отрицательно покачала головой и прикрыла пальцем последнюю букву.
– Храм? – сделал он еще одну попытку. – Ах, это ж не мягкий, а твердый знак! ХРАМЪ.
– Храм, – вдруг произнесла девушка, таким же мелодичным голосом, каким некогда и пела.
«Она может говорить!» – Сашка от восторга просиял и остальные слова одолел гораздо быстрее.
– ХРАМ ПОКРОВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ. Буквы сияли красным цветом и светлели волной по мере прочтения. Девушка радовалась не меньше Саши. Она от удовольствия даже пару раз хлопнула в ладоши и повторила за ним:
– Храм Покрова Пресвятой Богородицы!
– Ну, раз уж мы больше не играем в молчанку, может, давай познакомимся? – Саша осмелел и, поднявшись со стула, представился: – Александр. Можно просто Саша. А тебя как зовут?