– Тот, кого мы разыскиваем, вероятнее всего, выписался из психиатрической лечебницы примерно год-два назад. Имейте в виду, моя гипотеза – не точный расчет. – Мейси выглянула в окно и продолжила: – Как правило, в таких случаях бывшие пациенты предпочитают держаться поблизости от своего лечебного учреждения, не переезжать в другую местность, если только у них нет там семьи. В нашем случае этот человек, скорее всего, содержался в одной из лондонских психиатрических клиник или в пансионате для солдат с психическими и эмоциональными травмами. У него скудное питание, он почти ни с кем не общается, испытывает трудности в передвижении и, по всей видимости, страдает от ночного тремора и галлюцинаторных снов. Его преследуют кошмары.
– Каким же образом он может обращаться с летучими веществами, если у него тремор и прочее? – Эркарт, делавший записи в блокноте, поднял глаза на Мейси.
– Навык. Я бы сказала, у этого человека за плечами определенная подготовка – возможно, он химик, физик, инженер или доктор. Он образован, хотя, подозреваю, вышел из низов. Кроме того, он пережил много потерь. По опыту скажу – уверена, вам известно о моем профессиональном опыте, – от неврозов военного времени сильнее всего страдали те солдаты, у которых были психологические проблемы в детском возрасте, хотя в данном случае я не утверждаю этого наверняка. – Мейси вновь села за стол, сложила руки и посмотрела в глаза Эркарту. – Он страдает от одиночества; с другой стороны, быстро устает в компании и едва ли жаждет общения. Возможно, у него есть друг или близкий знакомый, которому он доверяет. Он чувствует себя ненужным, выброшенным на обочину. Предположительно пытался получить работу, но получил отказ – допустим, из-за обезображивающих шрамов, рубцов и тому подобного. Вероятно, он не контролирует слюноотделение, особенно при разговоре. Существует множество проявлений психологических увечий, неприятных глазу – например, нервный тик. Люди не хотят этого видеть, не хотят подвергать своих клиентов неэстетичному зрелищу. Если вы обратите внимание на такого человека, идущего по улице, то заметите, как людской поток, приближаясь к нему, раздваивается, точно река, огибающая остров. Ему легче выходить на улицу с наступлением темноты.
Эркарт немного помолчал.
– Придется перелопатить уйму больничных архивов. А что, если он откуда-то перебрался в Лондон?
Мейси вздохнула:
– Я же не сказала, что все именно так. Это лишь шаблон, портрет, сформировавшийся на основе моего опыта наблюдения различных видов посттравматического боевого синдрома. Кроме того, я беседовала с экспертами в двух психиатрических лечебницах.
– И они не узнали своего пациента по вашему описанию? – Эркарт развалился на стуле, положив руку на спинку соседнего стула.
– Под это описание подойдут сотни пациентов, по сей день находящихся в больнице, и все же отвечу на ваш вопрос: нет, не узнали. В противном случае он бы уже сидел за решеткой.
– Как вы думаете, состоит ли он в одной из организаций, что доставляют нам столько хлопот, – в профсоюзах, фашистском объединении? Его вроде должно тянуть к таким.
– Я считаю, он одиночка. Вряд ли эти люди приняли бы его в свои ряды. Однако он вполне мог попробовать в попытке найти способ выразить свою неудовлетворенность, свой гнев.
– Значит, он мог связаться с толпой бунтовщиков?
– Пожалуй, мог. – Мейси отстранилась от стола. – Вероятно, у него присутствует физическое увечье или уродство – кривой позвоночник, перемежающаяся хромота, – то есть он инвалид.
– Черт, так мы будем рыться в архивах до скончания века!
– Вы правы, это может занять какое-то время. – Мейси взяла со стола карандаш и постучала острием по ладони.
– И больше ничего? Не назовете фамилий?
– Никаких фамилий. У вас, без сомнения, есть связи в психиатрических больницах, и ваши сотрудники обойдут все заведения гораздо быстрее, чем я.
Кашлянув, Билли подал голос:
– Мистер Эркарт, я провожу вас к выходу.
Эркарт встал и протянул руку Мейси, которая осталась сидеть.
– Надеюсь, вы не преминете связаться со мной, если будете располагать дополнительной полезной информацией.
– Именно такое обещание я дала Макфарлейну. Соответственно, это я надеюсь, что он свяжется с вами, если поступят новые сведения.
Эркарт направился к двери, где его уже ждал Билли. Надевая шляпу, Эркарт обернулся к Мейси:
– Будьте уверены, очень скоро Макфарлейн вновь вас побеспокоит. – Не дожидаясь ответа, он вышел.
Билли посмотрел на Мейси, изогнув бровь, потом проводил Эркарта к машине и вернулся.
– Вот нахал! – заметила Мейси, выходя из-за стола.
– Готов поспорить, мисс, вы рады-радешеньки, что он наконец убрался.
– Задержись он еще хоть на минуту, я бы надавала ему оплеух.
– А как бесцеремонно он отзывался о мистере Макфарлейне!
– Особая служба и Пятый отдел всегда были на ножах.
– По-моему, вы многое ему рассказали.
– С этической точки зрения, я не имею права удерживать информацию. Мы, жители Лондона, все под прицелом. В буквальном смысле.
– Все так серьезно?
Держа телефонную трубку в одной руке, другой Мейси перебирала карточки.
– Боюсь, что да. Нужно продолжать поиски, даже если нам за это не платят.
– А я думаю, нам все же кое-что перепадет.
Мейси положила трубку на рычаг.
– Что вы имеете в виду?
– С вашего позволения, Эркарт верно подметил – вы так-таки приглянулись мистеру Макфарлейну, я сам видел. Он вас легко не отпустит.
– Пожалуйста, хватит домыслов, Билли. Гм, о чем я говорила? Ах да… – Мейси вновь потянулась за трубкой, и в этот момент телефон под ее пальцами зазвонил.
– Фицрой-сквер, пять…
– Мисс Доббс?
Мейси встала спиной к Билли.
– Здравствуйте, старший суперинтендант. Чем могу помочь?
– Наша фея химии, Кэтрин Джонс, хочет с вами увидеться. Вы не могли бы вернуться в Скотленд-Ярд? Я пришлю машину.
– Не надо, я доберусь на такси.
Мейси положила трубку, развернулась к Билли и, уткнув глаза в бумаги на столе, сообщила:
– Я должна немедленно ехать в Скотленд-Ярд и не знаю, сколько там пробуду.
– Какие будут поручения, мисс?
Мейси подняла голову – краска смущения немного отхлынула от ее лица – и сказала:
– Во-первых, просмотрите все текущие дела – на каком они этапе – и подготовьте отчеты для клиентов. Мы не должны терять репутацию и их доверие. Далее, составьте перечень лондонских психиатрических больниц и санаториев для выздоравливающих. Надо подумать, как получить список пациентов, выписанных из стационара за последние два года. – Мейси отперла ключом нижний ящик стола. Достав из конверта несколько банкнот, она протянула их помощнику. – Это поможет выудить информацию.
– Спасибо, мисс. Встретимся здесь в обычное время? – Билли подал Мейси ее синее пальто.
– Да, увидимся тут. – Мейси с улыбкой выпорхнула за дверь и уже с лестницы крикнула: – А если я задержусь, не ждите меня слишком долго, идите домой.
Билли постоял у окна, глядя, как Мейси сбежала по ступенькам и направилась к станции метро «Уоррен-стрит», затем подошел к картотечному шкафу. До следующей встречи с работодательницей ему немало предстоит сделать.
Подъехав к Скотленд-Ярду, Мейси насчитала четыре полицейских авто, которые с визгом отъехали от тротуара под гудки клаксонов и звон колокольчиков: весь моторный и гужевой транспорт поспешно уступал им дорогу.
– О нет… – выдохнула Мейси и побежала к центральному входу, где едва не налетела на Макфарлейна, Страттона и Дарби, которые только что вышли из здания.
– Вы как нельзя вовремя, мисс Доббс. – Макфарлейн указал на черную машину, припаркованную у входа. – Отравитель нанес следующий удар.
Мейси заняла место сзади у окна, Макфарлейн сел рядом, а Страттон и Дарби расположились на откидных сиденьях напротив.
– Жертвы есть? – Мейси понимала, что ставки постепенно повышаются и на кону человеческая жизнь.
– Да. Заместитель министра внутренних дел. Погиб у себя дома на Гауэр-стрит. Улицу уже оцепили, тело я приказал не трогать. На место вызвали сэра Бернарда Спилсбери и его помощников.
– Причина смерти известна?
– Его нашла экономка, и по ее словам… Боже милосердный, помоги нам. – Макфарлейн закрыл глаза и сжал губы, словно в безмолвной молитве. Страттон и Дарби как по команде отвернулись; на лицах обоих отражалось беспокойство.
– Что он использовал на этот раз? – Мейси боялась услышать ответ, который уже знала.
– Понятия не имею, как ему это удалось, но, судя по описанию, которое мы получили, налицо все признаки отравления горчичным газом.
Кровь отхлынула от лица Мейси, руки похолодели и стали влажными, однако она быстро овладела собой – сейчас не время для эмоций.
– Мало того, что нельзя прикасаться к телу, необходимо эвакуировать всех жильцов дома, пока не будет известна степень воздействия отравляющего вещества, – сказала она. – И никто не должен входить внутрь без защитной одежды – халатов, перчаток и масок.
– Не волнуйтесь, я сразу же этим займусь, как только будем на месте, – заверил Страттон. – Пошлю кого-нибудь в ближайшую больницу за халатами и остальным.
Макфарлейн пребывал в глубокой задумчивости и разговаривал больше с самим собой, нежели с окружающими:
– Возможно ли, что обычный человек не только изготовил эту смесь, но и принес ее в чужое жилище и умертвил другого человека?
– Задача выполнимая, – отозвалась Мейси, – особенно для того, кто умеет обращаться с летучими веществами. Пока мы не получим результаты лабораторных анализов, нельзя утверждать, что это именно горчичный газ. Может быть, это нечто совершенно новое, или же отравитель умышленно использовал определенные компоненты, чтобы заставить нашу обонятельную систему воспринимать их как нечто знакомое.
– Теперь он даже не дает нам времени, как в первых письмах, ни сорока восьми часов, ни хотя бы суток. С каждым днем он будто бы все больше доказывает свое превосходство… Нет, тут орудовала целая шайка. Один человек не способен на такое убийство.