– Вероятно, у него отсутствует чувство времени. Сроки в первых письмах поставлены наобум. – Мейси обернулась к Макфарлейну. – Видите ли, в обычной жизни этот человек не живет, а лишь существует. В вакууме своего мира он не ощущает, как течет время. Есть лишь одна контрольная точка – его умение обращаться с химическими веществами.
– И это не наша малышка Кэтрин Джонс, так, мисс Доббс?
– Нет, если только она среди бела дня не улизнула из-под стражи.
– Прошу простить за…
Мейси заметила взгляды, которыми обменялись Страттон и Дарби, и задала следующий вопрос так, чтобы ввести их в разговор:
– Инспектор Дарби, вы согласны с моими выводами об этом человеке?
Дарби принялся разглядывать свои ладони.
– Как и вы, я считаю, что он на пределе. Кто знает, может, пройдет всего несколько часов, и он нанесет следующий удар. С другой стороны, ему наверняка требуется передышка. Вылазка истощила его силы; возможно, сейчас он просто спит, особенно если, как вы отметили, у него скверно с питанием. Он либо затаится на несколько дней, либо… нет.
Взвизгнули тормоза, автомобиль остановился на Гауэр-стрит, неподалеку от Бедфорд-сквер, перед одноквартирным домом георгианской эпохи. Макфарлейн чуть не на ходу распахнул дверцу и выскочил из машины к парадному крыльцу.
– Констебль, уберите с улицы людей! – приказал он.
Страттон, намеревавшийся ехать в больницу Университетского колледжа, остался в автомобиле. Выходя, Мейси обратилась к нему:
– Инспектор Страттон, главное – обеспечить строгий карантин для экономки погибшего, а также держать под медицинским наблюдением всех, кто с ней контактировал. Поговорите с врачами, они должны знать, что имеют дело с крайне ядовитым веществом. Может быть, это всего лишь перестраховка, и я бы не хотела сеять панику, однако интуиция подсказывает мне, что все очень серьезно.
– Я отправлю шофера назад с халатами и масками, а сам уведомлю регистратора.
Громко гудя клаксоном, автомобиль унесся по Гауэр-стрит. Мейси и Дарби присоединились к Макфарлейну, который отдавал распоряжения констеблю, показывая на кучку зевак невдалеке.
– Я хочу, чтобы дорогу полностью перекрыли от Грейт-Рассел-стрит до Юстон-роуд. Заблокируйте все улицы от Тоттенхем-Корт-роуд до Уоборн-плейс. На этом участке не должно быть никого, кроме людей в форме.
– Ну почему же только в форме, Робби? – Джеральд Эркарт вынырнул из-за спины другого констебля и встал рядом с Мейси. – Мисс Доббс, рад снова видеть вас в наших рядах.
– Некогда расшаркиваться, Джерри, – бросил Макфарлейн и взялся за дверную ручку.
– Стойте! – Мейси ухватила его за рукав. – Старший суперинтендант, осмотр помещения ни в коем случае нельзя производить без специальных средств защиты. Поверьте, это очень важно. – Она обернулась к констеблю. – В доме кто-нибудь есть?
– Фотограф с констеблем. Вообще-то им давно пора бы выйти.
– Черт! – Мейси открыла свой портфель, извлекла оттуда две полотняные маски и вручила одну Дарби. – Идемте, нужно спешить.
Достав из сумочки пару резиновых перчаток, Мейси натянула их и посмотрела на Макфарлейна с Эркартом.
– Извините, на целую армию запасов не ношу, так что вам лучше подождать здесь. Уверена, водитель скоро вернется. Старший суперинтендант, вы не против, если мы с инспектором Дарби пройдем в дом? Он опытный эксперт-криминалист, вторая маска как раз для него.
На самом деле Мейси не хотела переступать порог без свидетелей, а учитывая недавние завуалированные намеки Эркарта на то, что Макфарлейн якобы имеет на нее виды, не желала входить в дом вдвоем с последним на глазах у первого.
– Ступайте, я присоединюсь к вам, как только смогу.
Мейси и Дарби скрылись за дверью. Прихожая выглядела типично для домов ленточной застройки, которые впервые стали возводить еще в георгианскую эпоху. Коридор был длинный и узкий, в конце его находилась лестница. Вдоль стен на высоте нескольких футов от плинтуса тянулись защитные рейки из темного дерева; стены под ней были выкрашены темно-зеленой краской, над ней – кремовой. С правой стороны располагались жилые комнаты, а проход за лестницей оканчивался ступеньками, ведущими обратно вниз, в кухню. Как обычно, к дому примыкал маленький, обнесенный стеной садик, в который можно было попасть через застекленные двери в задней части строения.
У Мейси сразу начали слезиться глаза. Дарби тоже полез в карман за носовым платком.
– Ужасная гадость, чем бы это ни было, – заметил он, вытирая глаза.
Мейси кивнула.
– Эй, кто-нибудь есть? – позвала она.
Из-за двери справа донесся слабый стон.
Мейси и Дарби метнулись в комнату. На полу лежал труп заместителя министра, прикрытый белой простыней, а рядом скорчились фотограф и констебль, оба без сознания.
– Нужно вытащить их отсюда. Смотрите, вот задняя дверь, за ней садик. – Мейси огляделась по сторонам. – Закройте чем-нибудь руки, прежде чем прикасаться к ним.
Дарби принялся распахивать все двери подряд и наконец нашел уборную, где на крючке возле раковины висело полотенце. Обмотав руки полотенцем, он вместе с Мейси выволок обоих мужчин на воздух, в бледный сумрак короткого зимнего дня. Так как движение на Гауэр-стрит было перекрыто, шум машин не слышался, и в садике царила тишина.
– Закройте дверь в гостиную, постарайтесь найти кувшин или тазик и принесите мне холодной воды – нужно обтереть им лицо и руки. Да, и сами вымойте все открытые части тела.
Мейси услышала, как в доме хлопнула входная дверь.
– Что, черт побери, тут творится? – заревел Макфарлейн, врываясь в дом. За ним следовал Эркарт. И тот и другой облачились в белые халаты, хирургические маски и резиновые перчатки.
– Отравление веществом, с помощью которого злоумышленник умертвил свою жертву, – сообщила Мейси, когда они появились в саду. – Опасности для жизни нет, но пострадавших нужно отвезти в больницу и изолировать от других пациентов, как и экономку.
– Необходимо сообщить об этом инциденте премьер-министру, – не допускающим возражений тоном заявил Эркарт.
– К черту премьер-министра! Джерри, можешь ты хоть на минуту забыть о нем? – не выдержал Макфарлейн. – Клянусь, ты у меня нарвешься!
– Не знаю, кем ты себя возомнил, Робби, только…
– Прекратите выпендриваться, мистер Кембриджский университет! Это мое убийство, мое расследование, и до тех пор, пока комиссар полиции не решит иначе, главный здесь – я. А теперь, раз уж мы в одинаковых нарядах, заткнись и иди за мной – если, конечно, хочешь остаться.
Эркарт предпочел не смотреть в сторону Мейси, а та многозначительно переглянулась с Дарби. Она подошла к Макфарлейну и взяла у него один из белых больничных халатов.
– Благодарю, старший суперинтендант. Я покажу, где тело. – Прежде чем пройти в гостиную, Мейси предостерегла полицейских: – Не снимайте маски, джентльмены, и ни в коем случае не дотрагивайтесь до трупа голыми руками.
– Мне не впервой, я и не такого навидался, – пробурчал Макфарлейн, – а вот Джерри может и в обморок шлепнуться.
– Осторожней на поворотах, Робби, – сквозь зубы процедил Эркарт, красный от злости и смущения.
Заместитель министра оказался мужчиной лет сорока. В момент нападения на нем была сорочка с галстуком и брюки из сукна. Пиджак висел на спинке стула, на столе стояла раскрытая коробка, вокруг валялись бумаги. В области скул лицо жертвы представляло собой изъязвленное месиво, кожа на шее провалилась, как будто ее втянуло внутрь при попытке вдохнуть воздух тем, что осталось от носа; на месте рта была пузырящаяся жижа. Рукой в перчатке Мейси нажала на тыльную сторону кистей погибшего: кожа собралась складками и съехала назад, точно густая пенка на заварном креме, которую сдвигают ложкой. Сосуды полопались, кровь выходила наружу в виде маленьких темных сгустков.
– Я бы сказала, что хозяин впустил нападавшего в дом, привел в гостиную. – Мейси указала на стол. – Хозяин рылся в бумагах, видимо, хотел что-то написать, а когда обернулся, ему в лицо брызнули отравой – предположительно из пневматического распылителя, если судить по площади поражения. Болевой эффект был чрезвычайно сильным, пострадавший ослеп и упал на спину. Он открывал рот, пытаясь кричать, от этого язык буквально расплавился, как и легкие, которые тоже переполнены жидкостью. Когда преступник прыснул ядом во второй раз, жертва заслонилась руками.
Эркарт, давясь, выбежал из комнаты. Слышно было, как его рвет в садике. Тем временем полицейские в белых халатах, масках и перчатках перенесли фотографа и констебля в ожидавшую у дома карету «Скорой помощи».
– Как по-вашему, это газ? – тихо спросил Макфарлейн и потер лоб.
– Нужно немедленно покинуть помещение, – сказала Мейси.
В этот момент появился патологоанатом с помощниками. Все трое были экипированы так, будто собирались белить комнату, а не выносить труп.
Через полчаса в доме не осталось ни живых, ни мертвых. Избавившись от халатов, которые подлежали уничтожению, Мейси, Макфарлейн, Страттон и Дарби отправились назад в Скотленд-Ярд.
– Что скажете, мисс Доббс? – Макфарлейн опять адресовал вопрос только ей.
– Что где-то в Лондоне скрывается невероятно умный человек, отвергнутый обществом. Вероятно, он только что изобрел новое и крайне опасное вещество. На первый взгляд его можно принять за горчичный газ, однако я убеждена, что перед нами нечто другое: например, мне очень не нравится этот осадок в виде белого порошка. В любом случае в лаборатории определят химический состав. – Мейси покачала головой и огляделась. – Нам дали понять, что человек, способный убить таким способом одну жертву, может применить его для умерщвления сотен.
– Да, интервалы между эпизодами все короче. Того и жди, что завтра он убьет и покалечит целую улицу, а то и весь город, – добавил Страттон.
– Эркарт уже наверняка доложился премьер-министру, – проговорил Макфарлейн, глядя в окно.
– Каким образом это повлияет на расследование, сэр? – осведомился Страттон.