— Вы не такой человек, мистер Паркер, — быстро сообразив, спокойно проговорила она, стараясь не подтолкнуть пьяного к поспешным действиям, — чтобы оружием доказывать свою точку зрения.
Шериф, шедший к ним, резко остановился. Джей-Джей догадалась, что он услышал и понял ее предупреждение.
Паркер чуть отодвинулся, и Джей-Джей увидела, что он поднял руку с пистолетом. Сердце у нее упало.
— Знаешь, О'Брайн, мозгляки вроде Паркера всегда пользуются оружием, — внезапно раздался голос Люка.
— Я тебе покажу, кто здесь мозгляк! — Паркер с силой толкнул Джей-Джей, и она упала.
Она хотела крикнуть Люку, чтобы он бежал. Крикнуть Паркеру, чтобы он не стрелял в Люка, который специально отвлекал на себя ярость Паркера. Но горло словно парализовало, Джей-Джей не могла произнести ни звука. Она только отползла в сторону и с ужасом наблюдала за происходящим.
А больше ничего и не требовалось. В мгновение ока пистолет Паркера стукнулся о землю, а сам он с воплем покатился по мостовой, сжимая запястье. Эв тут же надел на него наручники.
Подъехала патрульная машина с двумя полицейскими. Один из них вышел, и вместе с Эвом они втащили Паркера на заднее сиденье.
— У тебя все в порядке? — Тяжело дыша, Люк помог встать потрясенной Джей-Джей.
Она кивнула. Ей хотелось спрятаться в сильных объятиях Люка, чтобы не разрыдаться. Но тут полицейский стал задавать вопросы. Процедура казалась бесконечной. Она отвечала, он записывал. Потом что-то добавляли прохожие. Наконец патрульная машина уехала вместе с заключенным.
— Ты был прав. Он не спустил предохранитель. — Эв усмехнулся. — Но и я был прав. Ты действовал мгновенно, как всегда.
— Мгновенно! Мне казалось, будто я увязаю в снегу. — Люк сверкнул глазами. — Почему ты потираешь запястье? — обратился он к Джей-Джей.
— Я упала на эту руку, но все в порядке.
— В клинике посмотрят. — Люк поднял ее и посадил в пикап.
— Мне не нужна клиника. Я прекрасно себя чувствую.
— Там проверят. — Люк свернул к стоянке машин возле больницы.
— Ты слышал? Я прекрасно себя чувствую.
— Перестань спорить. Я едва сдерживаюсь.
— Почему ты на меня злишься?
Вздувшиеся желваки и прерывистый голос свидетельствовали, что он не шутит.
— Потому что только у тебя могло хватить глупости вступить в разговор с Паркером. Разве тот случай, когда он замахнулся ножом на Берди и на меня, не подсказал тебе, каким непредсказуемым, злобным и опасным он может быть? Если бы он не был так пьян, что забыл спустить предохранитель пистолета, кто знает, скольких человек он бы успел уложить! — Люк так ухватился за баранку, что костяшки пальцев у него побелели. — И не смей говорить, будто ты сама сумела бы с ним справиться.
— Мартышкин труд! — Джей-Джей раздувала в себе злость, надеясь растопить ужас, который, точно брусок льда, давил на живот. Она выпрыгнула из машины раньше, чем Люк успел выйти и открыть ей дверцу. — Я прекрасно понимаю, ты считаешь, будто я настолько глупа, что готова пригласить на чай психически неуравновешенного пьяницу. — Она задрала голову и гордо промаршировала в приемное отделение.
Немного спустя Джей-Джей с перевязанным запястьем из-за легкого растяжения плелась за Люком. Она не стала утруждать себя объяснениями. Какой смысл? Самоуверенный ковбой думает, что он все знает.
— Все еще хочешь съесть кусок пирога? — Длинная рука протянулась к закрытой двери, которую Джей-Джей пыталась открыть.
— Нет! — последовал ледяной ответ.
— А я бы с удовольствием, — печально пробормотал Люк. — Простого пирога. Большой кусок. — Он притянул Джей-Джей к себе, одной рукой обнял за плечи, а другой под грудью. — Эв и я сидели в баре, когда прибежал Джек и сказал, что Паркер напился и кричит, что он с тобой расправится. Потом Джек увидел, что ты идешь по улице. Он еще добавил, что, кажется, у Паркера есть оружие… — Голос у Люка дрогнул. — Не хотелось бы мне снова так пугаться.
Джей-Джей обернулась и зарылась лицом в овчинную куртку Люка.
— Это ты называешь пугаться?! Я окаменела. Но потом услышала твой голос и подумала: Люк здесь, все будет в порядке. А потом снова испугалась. Я поняла, что ты подставляешь себя под пулю. Вместо меня… — Она вздрогнула от ужаса, представив, что могло случиться, и прижалась к Люку. Он так крепко обнял ее, что большая пуговица его куртки врезалась ей в щеку.
Через несколько минут, напитавшись силой Люка и успокоившись, она подняла голову.
— Я даже не поблагодарила тебя. Ты действовал так быстро… Что Эв имел в виду, когда сказал, что ты быстрый, как всегда?
— Войска особого назначения. — Люк открыл дверцу и помог ей сесть в пикап.
— Ты был в войсках особого назначения? Когда? — спросила Джей-Джей. Люк сел за руль.
— Сто лет назад. Что говорит, какой я сейчас старый. — Ее взгляд подсказал, что ей хочется знать больше. — Я записался в армию после средней школы и закончил в войсках особого назначения. Если бы не ранчо, я мог бы там сделать карьеру. Но я оставался в армии ровно столько, сколько надо, чтобы доказать отцу, что сил на это у меня хватит. Потом вместо того, чтобы продлить контракт, я вернулся на ранчо. Зейн предложил, чтобы я поступил в колледж, изучил новые способы ведения хозяйства и методы управления. Так я оказался в колледже на средства, которые полагаются бывшим солдатам на учебу. — Он стрельнул в нее взглядом. — Как твое запястье?
Джей-Джей вспомнила Эда Паркера, лежавшего на спине посреди улицы и громко стонавшего, и улыбнулась.
— Гораздо лучше, чем рука Паркера.
— Надо было переломать ему кости, — пробормотал Люк.
Джей-Джей искоса рассматривала резко очерченный профиль Люка. Беспощадное выражение свидетельствовало, что в глубине души этого человека, под тонким «цивилизованным» слоем, по-прежнему кипели дикие инстинкты пионеров Запада. Но Джей-Джей это не шокировало. Откинувшись на спинку сиденья, она испытывала огромное удовлетворение от примитивной реакции Люка на мужчину, угрожавшего его жене. Даже если это не совсем жена.
Свечи — высокие, низкие, тонкие, толстые, квадратные, круглые. Свечи всех цветов. Не говоря уже о двух свечах в форме тыквы и одной в виде совы. Они стояли в подсвечниках, в чашках и соусниках. Вряд ли Джей-Джей пропустила хоть одну свечу, обыскав весь дом. Множество свечей сверкало на каждой плоской поверхности гостиной. В огромном камине ревел огонь.
Когда темнота сгустилась, начался снегопад. Шум душа наверху уже довольно давно затих. На лестнице раздались шаги. Люк остановился за границей света.
— По какому поводу иллюминация?
— У меня праздник. — Джей-Джей зажгла две приземистых свечи на маленьком карточном столике, стоявшем перед камином на бычьей шкуре.
— Мы что-то отмечаем? — Люк подошел ближе и разглядывал покрытый белой скатертью столик, сервированный лучшим фарфором, какой она нашла в доме.
— Вроде того. Мы отмечаем благополучное окончание утреннего происшествия. Что оно не кончилось ужасной трагедией.
— На улицах Денвера каждый день бывают случаи и похуже.
— Не со мной, — возразила Джей-Джей. — Сомневаюсь, чтобы Паркер собирался зайти так далеко. Но когда у него появились зрители… По-моему, он мог бы застрелить меня и Эва и кто знает сколько еще человек. Ты не позволил этому случиться. Спасибо.
— Позволь мне догадаться. — Люк посмотрел на нее потемневшими, сощуренными глазами. — Когда ты кинулась на Паркера, полагая, что спасаешь меня, я не выразил полагающейся благодарности. А это твой способ показать, насколько ты выше классом, так? Потому что мы оба знаем: Джей-Джей О'Брайн не ценит мужчин, которые приходят ей на помощь.
— Понимаю, на твой вкус я чересчур независима. — Глубоко втянув воздух, чтобы успокоиться, она начала, тщательно подбирая слова: — И правда, я предпочитаю стоять на собственных ногах, а не опираться на мужчину. Мне хотелось бы думать, что, во всяком случае, я честна с собой. И еще правда, что сегодня утром я испытала смертельный ужас.
— Уверен, ты рассчитывала убрать с дороги Паркера, избавить от него город и спасти мировую популяцию китов.
Джей-Джей вцепилась в спинку ближайшего стула, чтобы не запустить тарелкой в Люка Ремингтона.
— Предлагаю выбор… — Она гневно сжала кожаную обивку стула. — Ты можешь вежливо принять мою благодарность. Или же увидишь, как я выбрасываю тушеное мясо в мусорное ведро.
— Я не хочу, чтобы напрасно пропадало тушеное мясо. — Он встретил ее слова хитрой улыбкой. — Тем более когда оно так вкусно пахнет.
— Спасение моей жизни, наверно, для тебя не имеет большого значения, — возразила Джей-Джей. — Но для меня — колоссальное. Уверена, что спасение жизни Эва для Марго тоже имеет огромное значение.
— Эв сам может позаботиться о себе. Проклятие, О'Брайн, ешь!
Начиная спорить, Джей-Джей заметила у него на щеках багровые полосы. И тут понимание озарило ее: Люк не был невежливым, просто роль героя вызывала у него неловкость. Вспомнив, как он вышел из себя, когда она обезоружила в кухне Паркера, Джей-Джей не могла удержаться и не поддразнить его. Поставив руки, словно навес, над тарелкой, она уперлась подбородком в кончики пальцев и вытаращила глаза.
— Это было так, будто приехал техасский рейнджер и спас город. Ты можешь поставить, ковбой, еще одну галочку в свой список.
— Ты чертовски хорошо знаешь, что я не герой. — Люк положил серебряные вилку и нож. Глаза у него опять потемнели. — Эв и я постоянно упражняемся вдвоем, чтобы не потерять мастерство. Я быстрей, чем он, потому что ему досталась пуля в ногу. Нельзя ли переменить тему, пока ты не испортила мне обед?
Джей-Джей попросила Люка рассказать, как он рос в семье военных. И вскоре уже хохотала, выслушивая смешные случаи из его жизни на военных базах от Гавайских островов до Европы.
— Гавайи я, конечно, не помню, — признался он. — Мы уехали оттуда, когда мне было два года. Эти истории мне рассказывала мама. А как ты? Готов спорить, что вы тоже много переезжали.