в свою очередь, провели показные занятия с командирами рот и взводов, наконец, практическое обучение подразделений дали необходимые результаты: многокилометровый марш из Москвы в район учений прошел без единой аварии.
На учениях, несмотря на сложность условий, в которые дивизия была поставлена — непрерывное в течение трех суток пребывание в «боях»,— все части дивизии показали высокую мобильность и боевую готовность. Высшую оценку действиям дивизии дал народный комиссар обороны К. Е. Ворошилов.
Жизнь дивизии не ограничивалась боевой подготовкой — командование не забывало, что, отслужив срочную службу, люди возвратятся на социалистические стройки. На специальных дивизионных курсах свыше трех тысяч человек готовились стать строителями, организаторами колхозов, пропагандистами, партийными и комсомольскими работниками, трактористами, киномеханиками, работниками милиции и т. д. И это не считая бойцов, для которыж специальность, приобретенная в армии, одновременно становилась и гражданской: связисты, радисты, кузнецы, водители. В дивизии было подготовлено и после демобилизации направлено на укрепление колхозов Северного Кавказа более семисот человек.
Время от времени бойцы дивизии помогали колхозникам в полевых работах, участвовали в городском строительстве. Так, например, в 1934 году весь личный состав 1-й Пролетарской принимал участие в строительстве Арбатского радиуса московского метрополитена.
И ежедневно у каждого бойца был час для чтения газет. Сотни военкоров участвовали в работе ротных и батальонных стенных газет. Библиотека дивизии насчитывала более 70 тысяч книг. Дивизионная художественная самодеятельность несколько лет подряд признавалась лучшей в Московском военном округе.
С 1932 года переходящее знамя ЦК ВЛКСМ за лучшую постановку внутрикомсомольской работы не покидало отведенного ему почетного стенда в расположении Московской Пролетарской.
Стране нужны были сильные, выносливые воины, и к 1936 году девяносто процентов бойцов и командиров дивизии сдали нормы ГТО.
Первые места на воинских соревнованиях для 1-й Пролетарской были привычными. А лейтенант Тарасов даже стал чемпионом РККА по конькам. Еще дальше «пошел» красноармеец Аниканов, завоевавший абсолютное первенство СССР.
«Московская Пролетарская,— вспоминал Герой Советского Союза генерал армии Я. Г. Крейзер, который пришел в дивизию в 28-м году командиром взвода, а к июню 41-го, будучи полковником, возглавил ее и повел в бой,— была настоящей школой для командиров, и даже не школой, а воистине высшим учебным заведением».
«Московская Пролетарская,— говорил другой Герой Советского Союза маршал С. С. Бирюзов,— была образцом, своеобразным эталоном для всех войсковых соединений того времени».
Упорно учились не только подчиненные, но и их командир. Следил внимательнейшим образом за новейшей военной литературой, как отечественной, так и зарубежной. Нередко жена, просыпаясь среди ночи, видела мужа склонившимся с карандашом в руке у настольной лампы над кипой книг и журналов.
Еще раз обратимся к воспоминаниям генерал-полковника Романенко:
«Наиболее продолжительным было наше обшениние с Петровским на сборе высшего командного состава округа зимой 1937 года.
Настойчивость и кропотливость Леонида Григорьевича в изучении новой военной техники была примером для всех нас.
Как-то, в сильный мороз, знакомились с новыми машинами. Пока многие из нас, притоптывая на снегу, отогревам руки в меховых рукавицах, Леонид Григорьевич записывал карандашом тактико-технические данные каждой машины, задавал вопросы настолько тонкие и глубокие, что подчас ставил в тупик самих инструкторов».
В канун нового, 1937 года, 28 декабря, в Колонном зале Дома союзов состоялось торжественное заседание бюро МК и МГК ВКП(б) и Моссовета совместно с красноармейцами и командирами 1-й Московской Пролетарской дивизии и стахановцами заводов и фабрик столицы, посвященное десятилетию дивизии. На трибуну поднялись известные советские военачальники С. М. Буденный, М. Н. Тухачевский, А. И. Егоров, В. К. Блюхер, Я. Б. Гамарник, И. П. Белов и другие, первые герои Советского Союза А. В. Ляпидевский и И. В. Доронин.
С докладом о пройденном дивизией пути и ее боевой и политической подготовке выступил Л. Г. Петровский.
Принимая из рук командующего Московским военным округом почетное Революционное Красное Знамя ЦИК СССР, Петровский сказал:
— Принимая знамя, мы приносим глубокую красноармейскую благодарность Советскому правительству, столь высоко оценившему наши труды. Разрешите заверить, что это знамя Пролетарская дивизия понесет только к победе.
Он понимал, что время, когда придется доказывать силу Красной Армии на практике, не заставит себя долго ждать.
Некоторое время спустя командир 1-й Пролетарской дивизии Л. Г. Петровский был удостоен ордена Красной Звезды.
5
И вновь Белоруссия. В мае 1937 года Л. Г. Петровского назначают командиром 5-го стрелкового корпуса Белорусского военного округа.
Опять работа от зари до зари — приближались учения. На белорусских маневрах того года проверялся основной принцип теории глубокой операции, частью которой была уже в какой-то степени освоенная дивизией теория глубокого боя.
5-й стрелковый корпус действовал на стороне «красных», наступавших от Бобруйска на города Рогачев и Жлобин — те самые, где спустя четыре года прославит свое имя генерал-лейтенант Петровский. «Синие» заняли оборону по левому берегу Днепра. Наступление корпуса поддерживали авиация, артиллерия, танки. Когда «красные» вышли на западный берег Днепра, небо над рекой вдруг расцветилось сотнями шелковых куполов, словно сотканных из лепестков,— десантная бригада захватывала плацдарм на восточном берегу, давая свободу высадке корпуса, который начал переправу через Днепр.
Сухощавый военный в пенсне, представитель германской делегации на маневрах, что-то взволнованно зашептал стоявшему рядом полному седоватому генералу. Генерал многозначительно усмехнулся в ответ.
Большие белорусские маневры, помимо военного значения, имели и чисто политическую цель: показать многочисленным военным миссиям, и в первую очередь немецкой, на что способна Красная Армия.
Маневры показали несомненную жизнеспособность теории глубокой операции с применением крупных танковых и воздушно-десантных соединений.
В ходе маневров 5-й стрелковый корпус, наступая от Бобруйска к Днепру, форсировал реку Друть северо-западнее Рогачева.
Мог ли Леонид Григорьевич тогда подумать, что через четыре года он будет снова форсировать ту же реку в том же месте, только в обратном направлении — от Рогачева к Бобруйску, и не на учениях…
Новый приказ наркома обороны от 28 ноября 1937 года предписывал Л. Г. Петровскому принять командование войсками Среднеазиатского военного округа. Одновременно ему присваивается звание — комкор.
Леонид Григорьевич переезжает в Ташкент, со свойственным ему жадным интересом ко всему новому знакомится с экзотической средой. В средней полосе России лежит снег, а здесь прямо на улицах бойко торгуют дынями, виноградом, фисташками, изюмом и прочими деликатесами Востока. Курится дымок над чайханами. Цветные халаты, тюбетейки. Порой еще попадаются женщины в чадрах.
— Вот она, судьба военного,— с улыбкой говорит Леонид Григорьевич жене.— Увидишь за свою жизнь больше, чем иной географ.
Но не успел Петровский как следует познакомиться со Средней Азией, только-только начал с энтузиазмом осваивать так называемые особые виды боя в горах и в пустыне, как неожиданно, 25 февраля 38-го года получил приказ о переводе опять в Москву — заместителем командующего войсками Московского военного округа.
Оставив пока семью в Ташкенте, Леонид Григорьевич уезжает в Москву.
О чем думалось Леониду Григорьевичу под перестук колес?.. Быть может, вспоминалось недавнее — боевая учеба в 1-й Пролетарской дивизии, маневры на подмосковных просторах, товарищи, друзья…
Может быть, надеялся на встречу с отцом, братом — такие встречи, радостные, деловые, придававшие сил, бывали ведь совсем недавно…
О подобных встречах рассказал в своих воспоминаниях Герой Советского Союза генерал-полковник Н. М. Хлебников:
«Мы часто встречали Г. И. Петровского на московских и украинских учениях… В 30-е годы «всеукраинский староста» часто бывал на учениях Московского военного округа. В них бессменно участвовала Московская Пролетарская дивизия, которой командовал его младший сын Леонид.
Это был мужественный, смелый командир, подающий большие надежды военачальник. Общение с ним доставляло большое удовлетворение. На учениях с высадкой парашютных десантов в районе реки Клязьмы с наркомом К. Е. Ворошиловым находились многие руководители партии и правительства, в том числе почти неизменно М. И. Калинии и Г. И. Петровский. Однажды, инспектируя Пролетарскую дивизию (я являлся тогда заместителем начальника артиллерии МВО), мне пришлось несколько дней провести в ее расположении. Здесь мне посчастливилось встретиться со всей семьей Петровских. Это была незабываемая встреча! Сколько гордости и радости даже за малейший успех в строительстве коммунизма было в каждом слове, порыве, движении этих замечательных людей!
Нельзя было не любить, не уважать каждого из них, воспитанных на идеалах большевистской партии».
Не суждено было более случиться таким встречам. Не увиделись больше никогда братья. Трагически погиб Петр Григорьевич, практически не у дел оказался в то время и Григорий Иванович Петровский. Не миновала горькая чаша и Леонида Григорьевича.
По приезде в Москву он получает орден Красного Знамени и медаль «XX лет РККА» — за храбрость и мужество в годы гражданской войны и в связи с юбилеем Красной Армии.
Однако после этого он остается в армии только три месяца — до конца мая. В возрасте тридцати шести лет, в расцвете сил он в ноябре 1938 года оказался необоснованно уволенным из рядов РККА, исключен из партии.
Но не упал духом, не сломился Л. Г. Петровский. Он был убежден, что правда восторжествует, что он будет возвращен в армию, и не уставал говорить об этом Надежде Васильевне.