История последних пяти тысяч лет показала, что войны неизбежны. Что бы ни говорили политики, сколько бы они ни призывали к миру, сколько бы ни кричали о мире во всем мире, этого не случится. Мира не будет, пока мы поймем одну вещь: война ― это не политический вопрос, а скорее следствие личного безумия. Когда оно становится слишком сильным, когда умы масс не могут справиться с болезнью, безумие проявляется в коллективной форме, и другого выхода, кроме войны, нет.
В ходе Второй мировой войны было убито шестьдесят миллионов человек, и это дало нам некоторое облегчение. Побезумие снова начало накапливаться. Теперь нам потребуется, чтобы убили не меньше ста, а то и ста пятидесяти миллионов. Если безумие продолжит расти такими темпами, то к концу XX века его, наверное, можно будет облегчить, только уничтожив все человечество. Это напряженное лихорадочное состояние, которое бродит у нас в голове, всячески ослабляет нашу жизнь, это полный крах жизни! И тогда оправдания уже не важны, они могут быть какими угодно.
Как же трансформировать это состояние человеческого ума? Как человеку избавиться от назойливого роя мыслей и устремиться к состоянию безмыслия, к тишине? Сегодня мы поговорим об этом. Но прежде мне нужно вам кое-что рассказать.
И помните: я обращаюсь к вам, а не к кому-то еще. Часто бывает, что я рассказываю что-нибудь подобное, а вы думаете: «Он все верно говорит. С людьми именно так и бывает». Однако пока вы не включите в их число себя, проблема не решится. Но мы считаем именно так. И вы про себя, наверное, думаете, что я все говорю верно и что других это действительно касается. Но так ничего не изменится. Проблема касается вас, а не вашего соседа. Вам придется включить рациональное мышление и спросить себя: «А во мне есть безумие?»
Если вы безумец, то в этом состоянии безумия вам не поможет даже то, что вы индуист, что вы читаете Бхагавадгиту или Коран. Если безумец читает Коран ― жди беды: это чтение несет опасность. Если безумец читает Бхагавадгиту ― это чтение тоже несет опасность. Если безумец идет в храм ― значит, храм станет местом раздоров. Если безумец идет в мечеть ― значит, начнется вражда. Что бы ни делал безумец, его действия не могут породить мир, любовь, просветление и истину. Они лишь создают неприятности.
Поэтому гораздо лучше и важнее, чтобы безумец, прежде чем что-то делать, попытался понять свое безумие. Ему бы следовало выяснить, можно ли от этого безумия как-нибудь освободиться. Только тогда его действия будут наполнены смыслом, а иначе они так и будут оставаться бесполезными. Пытаясь услужить людям, он будет только создавать проблемы. Он будет говорить о любви, а потом вцепится кому-нибудь в горло. Он будет говорить о любви, скажет: «Я люблю тебя», но вскоре вы обнаружите, что он вас совсем не любит и что вообще он ваш злейший враг. Совершенно неважно, о чем он будет говорить. Он может говорить о мире, а потом достать меч и сказать: «Теперь защитить мир можно только одним способом: взяв в руки меч».
Разве в Индии совсем недавно не говорили о необходимости защищать принцип ненасилия с помощью насилия? Если человек сошел с ума, он достанет меч даже для того, чтобы защитить ненасилие, ― он просто скажет, что теперь без насилия этот вопрос не решить. Все, что делает безумец, лишь погружает его в безумие все глубже и глубже.
Поэтому прежде всего необходимо осознать собственное безумие. Что я имею в виду под безумием? Это ум, раздираемый конфликтом; это ум, объятый роем мыслей, из-за которого он ничего не может ясно воспринимать, ничего не может решать. Такой ум либо находится на грани помешательства, либо уже спятил.
Однажды Уильям Джеймс посетил психиатрическую больницу. Вернувшись домой, он всю ночь не мог уснуть, то и дело вскакивал с кровати.
– Что случилось? ― спросила его жена. ― Чем ты так встревожен?
– Сегодня я был в психиатрической больнице, ― ответил он. ― Когда я увидел пациентов, мне стало страшно: а вдруг со мной в любую минуту может случиться то же, что случилось с ними? Теперь я не могу уснуть. Мне ужасно страшно, меня всего трясет.
– Напрасно ты так беспокоишься, ― сказала жена. ― С чего ты взял, что сойдешь с ума?
– Ни с чего, ― ответил Уильям Джеймс, ― я просто предполагаю. То, что я увидел сегодня в их глазах, в их поведении… Недуг, который их поразил, может в любую минуту поразить и меня. Я такой же человек, как они. И до того как сойти с ума, они были такими же, как я. Между нами нет принципиальной разницы. Поэтому то, что случилось с ними, может случиться и со мной.
После того случая Уильям Джеймс прожил тридцать лет. Он писал, что все эти годы не мог избавиться от беспокойства: «Каждый миг я боялся, что меня в любую минуту охватит безумие».
Я рекомендую вам как-нибудь сходить в психиатрическую больницу и внимательно посмотреть на сумасшедших. Вы увидите в них свое отражение. Все дело лишь в масштабе. Вы обнаружите, что вас разделяет всего один шаг. Пока наш ум разрывают конфликты и противоречия, пока у нас в голове бродят противоречивые мысли, мы все находимся в таком же неустойчивом состоянии, при котором в любую минуту может произойти взрыв.
Где же выход? Что нам делать? Как нам освободить свой ум от конфликтов и роя мыслей? Для этого нужно сделать всего три шага.
В нас сидит сильный страх пустоты. Нас всегда учили не быть пустыми, ведь пустой ум ― обитель дьявола. Как говорят англичане, пустой ум становится мастерской дьявола. А я говорю вам: пустой ум становится обителью божественного, это полный ум ― обитель дьявола.
Нам внушили страх: нельзя, чтобы ум был пустым, нельзя сидеть без дела. Так у нас появился страх пустоты; вот почему мы никогда не бываем готовы стать пустыми внутри. Мы хотим себя наполнить, хотим напихать в себя побольше всего. Утром, не успев проснуться, мы начинаем читать газету. Если мы одни, то встречаемся с друзьями, идем в клуб, включаем радио или телевизор, начинаем читать Бхагавадгиту, Коран и быть пустым, ведь у нас есть этот ненужный страх, эта фобия, насчет пустоты. Но так ли он иррационален? Возможно, у него есть какие-то основания. Сейчас я об этом расскажу.
Никто не хочет быть пустым. Во всех нас сидит страх пустоты. Поэтому мы день и ночь пытаемся найти себе какое-нибудь занятие. Когда выбора нет, мы употребляем алкоголь, слушаем радио или идем спать ― ведь мы совершенно не готовы быть пустыми. Почему? Откуда берется этот страх? У него есть очень веские основания.
Прежде всего, мы боимся, что если наш ум будет оставаться пустым, мало-помалу мы станем никем, что мы ― вообще ничто. Мы все хотим быть кем-то, отсюда и страх стать никем.
Из-за этого желания ― «Я хочу стать кем-то» ― мы копим богатства: чем больше у меня богатств, тем больше будет похоже, что я ― кто-то. Тогда я уже буду не обычным человеком, а особенным. Вот почему мы копим богатства, славу и власть: чтобы быть кем-то. По этой же причине мы копим мысли.
Эта гонка, в которой мы пытаемся стать кем-то, заставляет нас копить все подряд, и в том числе мысли. Человека, у которого слишком много мыслей, который ими переполнен, мы уважаем и называем пандитом. Если кто-то запомнил все Упанишады и всю Бхагавадгиту, мы говорим, что он блаженный. Если кто-то запомнил все священные книги, мы говорим, что он достоин преклонения. Мы уважаем накопление мыслей, считаем это знанием. Поэтому мы тоже копим мысли: чем больше их наберется, тем более знающими мы будем, тем больше будет похоже, что мы ― кто-то. Именно эта гонка и это стремление стать кем-то не дают нам быть пустыми, оставаться пустыми. Они порождают в нас страх, что, если мы не будем копить, нас постигнет беда.
Иисус сказал: «Блаженны нищие духом». Он сказал удивительную вещь: «Блаженны нищие духом». Это странно, ведь мы все хотим, чтобы наш дух процветал. Почему же он это сказал? Почему эта мысль пришла ему в голову? Нищий духом ― это пустой человек, у которого внутри ничего нет: ни что в тот миг, когда он станет пустым, когда он станет готов быть внутри никем, когда он примет свою внутреннюю ничтожность ― в тот же миг он познает, что он на самом деле никто. Он поймет: «Зачем мне гонка, чтобы стать кем-то? Смогу ли я стать кем-то, если буду участвовать в этой гонке? Могу ли я вообще когда-нибудь стать кем-то?»
В тот день, когда он полностью обретет этот опыт, это понимание того, что он никто, когда он захочет оставаться никем, в тот самый день в этом пустом состоянии он испытает божественность, истину, жизнь ― можно называть это как угодно. В тот самый день, несмотря на бедность, он станет по-настоящему богатым. В тот самый день он одновременно станет пустым и наполнится.
Когда идет дождь, высокие горы, которые и так уже полны, не получают воды: дождь просто падает на их склоны и стекает вниз, в долины. Эти долины и расщелины наполняются водой и становятся озерами. Расщелины, которые были пусты, наполняются, а горы, которые были полны, остаются пустыми. Божественность тоже постоянно льется на нас как дождь, как ливень ― это происходит каждый миг. Жизнь тоже каждый миг льется на нас как дождь. И те, кто внутри пуст, наполняются, а те, кто внутри полон, остаются пустыми.
Но мы все гонимся за тем, чтобы наполнить себя; мы постоянно в себя что-то запихиваем ― как снаружи, так и изнутри. Снаружи это одежда, богатство, дом; внутри это мысли, священные книги, слова. Снаружи мы копим одно, а внутри ― другое.
Как только кто-нибудь осознает это безумие: «Наполняя себя внешними вещами, я все равно остаюсь пустым», как только человеку приходит эта мысль: «Наполняя себя внешними вещами, я лишаю себя того, что привело бы мое существо в экстаз, что дало бы мне бессмертие», он бросает дом, жену, детей ― однако внутри он по-прежнему остается полон слов и священных книг.
Нельзя наполнить себя извне домом, друзьями или любимыми, но можно наполнить себя изнутри предрассудками, мыслями. Только того, кто хочет их отбросить, можно назвать саньясином. Только тот, кто хочет отбросить все внутренние слова и мысли, ― настоящий отрешенец, нестяжатель.