Если вы джайн и кто-то оскорбляет джайнизм, все ваше существо бросает в дрожь: он оскорбил мою религию. Если вы христианин и кто-то неуважительно отзывается о христианстве, вы тут же готовы вступить с ним в драку, ведь он не уважает мою религию. Это все из-за того, что вы говорите: «Моя мысль». Чувство собственности заставляет воспринимать чужие слова как личное оскорбление и пробуждает эго. Тогда вы даже готовы умереть за эту мысль, ради нее вы готовы пожертвовать жизнью.
Сколько людей погибало во имя идеологии! А еще есть такие, кто утешает умирающих: «Не волнуйся, ты умираешь за ислам, ты умираешь за индуизм ― тебя ждет рай». Людей научили бесчисленным глупостям вроде того, чтобы умирать за что-то: умирать за коммунизм, за демократию, за какую-то мысль, стать мучеником, чтобы каждый год на твоей могиле собирались люди, ― но их не научили ничему важному, не научили тому, как жить.
Только подумайте, какая сильная должна быть у человека привязанность, если он готов за что-то умереть! Он готов расстаться с жизнью ради какой-то мысли, притом что эта мысль для него совершенно чужая. И ради этого он готов лишиться жизни, лишиться души? Но наши идиотские идеи укоренились столь глубоко, что мы уважаем такого человека: он совершил подвиг, умерев за ислам, индуизм или джайнизм, он принес великую жертву. Но что в реальности? В реальности он настолько глубоко привязался к мысли, что был не готов ее отпустить, но зато был готов отдать за нее жизнь. При этом жизнь была его, а вот мысль ― совершенно чужая.
Когда привязанность достигает такой степени, безумие порождает фанатизм. Религиозные фанатики заполонили весь мир бесчисленными убийствами и неописуемой глупостью. И единственная связь ― чувство «это мое», которое мы выработали по отношению к мысли. Как только мысль становится нашей, мы готовы за нее умереть, ведь она становится частью нашего эго.
Если вы хотите освободиться от мысли, тогда вам необходимо разорвать связь, которая делает мысль «моей». Разорвать ее будет нетрудно, ведь эта связь полностью вымышленная. Ее не существует, это просто идея, плод воображения. Ни одна из мыслей вам не принадлежит. Вы можете назвать мне хоть одну вашу мысль? Какую? Нет, она будет взята из Бхагавадгиты, Корана или Библии. Это будет мысль Кришны, Махавиры или кого-нибудь еще. Ни одна из них не является вашей. Они все чужие, заимствованные.
Привязываться к этим чужим, заимствованным мыслям ― значит готовить в уме почву для беды. Попытайтесь понять эту истину: никакие мысли не являются «моими». Поэтому ни одна мысль не достойна того, чтобы к ней привязываться. Как только ваше понимание станет глубже, привязанность начнет чахнуть. И когда вы увидите, что все ваши мысли ― чужие, вы будете знать, что драться и ссориться из-за мысли ― все равно что сражаться с тенью; разницы почти никакой.
Вы, наверное, слышали эту историю…
Два пандита стояли в деревне на берегу реки. Всю жизнь они отдали науке, и у них не было ни земли, ни коров, ни буйволов. Но оба давно думали о том, чтобы купить участок земли, и теперь рассматривали вариант на другом берегу реки.
– Будет правильно купить отдельные участки, ― сказал первый пандит. ― Но помни: твои животные не должны заходить на мою территорию.
– Дорогой друг, ― ответил второй пандит, ― насчет животных ничего нельзя гарантировать. Может, они и будут забредать на твою территорию ― я же не могу все время ходить за ними по пятам и смотреть, куда они идут.
– Так нельзя! ― сказал первый. ― Это станет концом нашей дружбы. Я не потерплю, чтобы твои животные ходили по моей территории.
– И что же ты сделаешь? ― спросил второй.
– Я убью этих животных прямо на месте!
– Хорошо, где твоя территория?
Первый пандит взял палку и начертил на земле квадрат:
– Вот моя территория.
Тогда второй пандит начертил рядом круг и сказал:
– Вот моя территория.
Потом, начертив две линии, добавил:
– А вот мои буйволы, ― они находились на территории первого пандита. ― Мои буйволы зашли на твою землю. Теперь что хочешь, то и делай.
Первый пандит взял и перечеркнул линии ― то есть как бы убил буйволов.
Эти «буйволы» были всего лишь линиями на земле, но пандиты устроили из-за них драку. Дело дошло до суда, где оба обвиняли друг друга.
– Он завел своих буйволов на мой участок! Именно из-за них мы подрались и побили друг друга, ― сказал первый пандит.
– А где находятся ваши участки? И где эти буйволы? ― спросил судья.
– Неважно, ― ответили пандиты. ― Буйволов пока нет, да и участки мы еще не купили.
Драться из какой-то мысли ― почти то же самое, что драться из-за участков, которых нигде нет, или из-за буйволов, которых тоже нет. Это будет драка из-за тени, но тени становятся для нас так важны, что ради них мы готовы пожертвовать жизнью.
Определенно, в жизни человека скрыт какой-то очень глубокий идиотизм, иначе подобное было бы невозможно. Все эти мученики, которые пошли на смерть во имя мыслей и религий, вероятно, были полными идиотами, иначе подобное было бы невозможно. Вся эта борьба из-за мыслей ― просто глупость. Эта борьба идет от привязанности. Из-за привязанности к нам липнут мысли, а мы их копим. Все мысли попадают к нам от кого-то другого, но когда дело доходит до избавления от них, все наше существо бросает в дрожь.
Бертран Рассел писал, что иногда, в моменты пробуждения мудрости, ему кажется, что в мире не было более великого человека, чем Будда. Но его существо тут же пугается, и он спрашивает себя, как это Будда может быть более великим, чем Иисус. Это невозможно. В эти моменты озарения, писал Рассел, ему кажется, что Будда ― уникальный человек, что никого более великого никогда не существовало. Но у него внутри тут же возникает страх, ведь ему с детства внушали, что Иисус ― сын Божий и нет никого более великого, чем он. Тогда Рассел начинает думать: «Нет-нет, как это кто-то может превзойти Иисуса?» Он писал: «Я много об этом размышляю, я все понимаю, но, тем не менее, отделаться от этой мысли никак не могу».
Мысли захватывают нас так сильно, что становятся важнее понимания. Я не говорю, что Иисус хуже, а Будда лучше. Это просто глупость, никто никого не хуже и не лучше. Но мысли так сильно нами овладевают, мы так крепко к ним привязываемся, что они одолевают понимание. И тогда нам хочется отбросить понимание, а мысль мы отбросить не хотим. Это просто признак безумия. Человек всегда должен быть готов отбросить мысли ради понимания, но не понимание ради мыслей. А мы даже ради мелочных мыслей всегда отбрасываем понимание.
Когда Индия и Пакистан стали существовать отдельно, кто убивал индуистов, кто убивал мусульман? Точно такие же люди, как мы; люди, которые каждый день ходили в храм или в мечеть, которые каждый день читали Бхагавадгиту или Коран. Но им мешали две мысли: «Я индуист» и «Ты мусульманин». Это две мелочные мысли не имеют никакой ценности, но одному человеку с самого детства вдалбливали в голову «я индуист», а другому ― «я мусульманин». И они оба выучили эти глупости, ради них они забыли свои мечети и храмы, Коран и Бхагавадгиту и стали резать друг друга ножами.
Они были такими же, как мы! Мы могли бы делать то же самое прямо здесь, прямо сейчас: вы могли бы взять нож и вонзить его в человека, сидящего рядом. Тогда все ваше понимание пошло бы насмарку, все ваше понимание попросту бы исчезло. Стоит вам в голову прийти всего одной мысли: «Индуизм в опасности» или «Ислам в опасности» ― и все ваше понимание исчезает.
Мысли стали важнее понимания, потому что мы слишком сильно к ним привязались. Мы должны полностью разорвать эту привязанность ― это будет нетрудно, ведь она абсолютно вымышленная. Такой связи нет, она только в нашем воображении. Необходимо отбросить привязанность к мыслям.
Итак, первый шаг: нестяжательство мыслей.
Второй шаг: избавление от привязанности к мыслям.
И третий шаг: достижение состояния безразличного наблюдения за мыслями.
Третий шаг ― самый важный. Первые два служат для него основой. Первые два ― это предварительная подготовка к нему. Третий шаг: достижение состояния безразличного наблюдения за мыслями. Насколько человек достигнет состояния безразличного наблюдения за мыслями, настолько же он достигнет состояния безмыслия. Если человек сможет полностью погрузиться в наблюдение, то к нему не придут никакие мысли, все мысли исчезнут ― он достигнет просветления. Что же имеется в виду под состоянием безразличного наблюдения?
Вы когда-нибудь стояли у реки? Вы когда-нибудь стояли на берегу, наблюдая? Вы сидите или стоите на берегу, река течет, а вы просто за ней наблюдаете. Вы когда-нибудь наблюдали, сидя на земле, как по небу летит стая птиц? Вы сидите, птицы летят, но они не принадлежат вам, они вам не друзья и не враги, вы их не обожаете и не ненавидите ― вы просто за ними наблюдаете. Вы наблюдаете за летящими птицами с чувством безразличия. С тем же самым безразличием вам нужно наблюдать за мыслями, которые сбились в кучу и роятся у вас внутри. Сядьте и просто наблюдайте.
Мысли роятся. Они не ваши, они вам не враги и не друзья, они не хорошие и не плохие. Стая мыслей летит, а вы просто безмолвно сидите поодаль и наблюдаете за ней. Вы не имеете к ней никакого отношения. Это как если бы люди шли по оживленной улице, а вы наблюдали за ними со стороны. Наблюдайте за мыслями с безразличием, как свидетель, как далекий от них человек, и не думайте о том, хорошие эти мысли или плохие, ваши или чужие.
Постоянно практикуйте это, постоянно об этом вспоминайте, постоянно пребывайте в состоянии безразличного наблюдения, и тогда мыслей постепенно станет меньше. Они будут продолжать роиться, но по мере роста вашего безразличия и вашей отстраненности произойдет удивительная вещь: интервалы между мыслями увеличатся, мыслей станет меньше.
Они к нам приходили, потому что мы их звали. Они приходили не просто так, а по приглашению. Они были нашими гостями, мы сами их приглашали, уговаривали остаться и считали их своими ― вот почему они были у нас в голове. Как только мы перестанем считать их своими, как только начнем относиться к ним с безразличием, как только прекратим обращать на них внимание и проявлять к ним интерес, у них больше не будет причин оставаться. Они постепенно начнут ускользать, исчезать.