Тут уж пришла моя очередь замахать руками, я задохнулся: «Я сам!» Гашиш задумался, потом произнёс с восхищением и ностальгией: «Как полыхнёт, как жахнет!» Похоже, моё настроение передалось и ему. «Чтоб веселее!» — поставил я злую жирную точку. Или, может, кляксу. Я тогда ещё не знал, что дальше выйдет.
Гашиш повернул ключ, открыл сейф и протянул мне книжечку размером в ладонь — «Спутник партизана», 1942 год выпуска, издательство «Молодая гвардия», 267 ломких страниц, тираж 25 тысяч. Бумага жёлтая, печать — бледная. Время было военное, столько лет утекло, никого в живых не осталось. «Это как раз то, что нам нужно. Этой книжечке цены нет, после войны все экземпляры уничтожили, даже в спецхране не было. Опасались бандеровцев и лесных литовских братьев, боялись, что они прочтут, как пускать поезда под откос. Ты пока изучай, а я наведу кое-какие справки по своим каналам».
Книжечка оказалась и вправду полезной. Начиналась так: «В суровой для нашей Родины час ты взял в руки боевое оружие, чтобы громить бандитов, вероломно напавших на великую нашу страну. Ты дал клятву, что будешь беспощадно и бесстрашно, не щадя жизни своей, истреблять этих псов и гадов дотоле, пока на нашей привольной земле не останется и грязного следа от бешеной своры».
Что ж, написано доходчиво, энергично и с боевым настроением, против которого не возразишь. Но хотелось чего-нибудь поконкретнее, руки чесались, сердце билось. Я листал рассыпавшиеся страницы. Дальше шли разделы про разведку и маскировку, про ориентирование на местности и жизнь на снегу, про то, чем питаться в крайнем случае — сосновой шишкой, берёзовой мукой, камышовым корнем, мхом. Очень познавательно и неаппетитно, но это не наш случай. Только мха во рту ещё не хватало. Ага, вот это поближе к делу. «Ты замаскировался, сидишь в засаде, показался враг. Подпусти его на близкое расстояние и внезапно бей пулемётно-ружейным огнём, бросай гранату. Ошеломив врага, бросайся в рукопашную схватку. Коли штыком, руби лопатой, бей прикладом, режь ножом». Да, план неплохой, но здесь говорится об истребительной группе численностью в 6-10 человек. Гашиш, конечно, опытный в таких делах человек, но всё равно нас только двое, двое пожилых мужчин. Вряд ли мы так сумеем — чтобы и штыком, и лопатой, и ножом, и прикладом. Кроме того, задача состоит в другом: мне нужно уничтожить не людей — если уничтожить одних, на их место понаедут другие. Это по тараканам известно. Следовало уничтожить Остров. Тогда и людям станет жить негде, и я буду спокоен за прошлое.
А вот этот абзац попал почти в точку. «При наличии большого количества камней можешь устроить каменный фугас — камнемёт». Действительно, на острове камней скопилось много. Спасибо ледниковому периоду! Может, нам подойдёт камнемёт? «При взрыве заряда в 20-30 килограммов груда камней полетит на расстояние в 200-300 метров, сметая всё на своём пути. Как устроить камнемёт, смотри на рисунке 99». На рисунке — двухметровая яма, вырытая со скосом в сторону врага. На самом дне — заряд, над зарядом плита (из чего сделана — не указано), на плиту навалены булыжники. Идея хорошая, камни — подручные, можно замаскироваться под землекопов-таджиков. У Гашиша как раз внешность подходящая и обманчивая. Как полыхнёт, как полетит! Впрочем, сейчас зима, даже могилу вырыть трудно, будь ты хоть трижды таджик. Ага, а вот и про нынешнее время года: «В зимних условиях устраивай фугасы-ловушки на льду рек и озёр, через которые должен проходить враг. Помимо урона, который причинит неприятелю самый взрыв, будет разбит лёд и уничтожена переправа». Нет, не годится: здесь сказано про место, где должен проходить враг. А у нас враг — везде. Так что же всё-таки предпринять?
Я прочёл книжку внимательно, делал заметки, чертил схемы подрыва. Выходило проблематично. Может, всё-таки камнемёт? Неужели придётся ждать лета? А вдруг к этому времени моя решимость пройдёт? Нет, так не годится, следует поспешить.
Гашиш между тем навёл справки по своим каналам. В свой кабинет приглашать не стал, испугался прослушки. Мы сели в его джип «Чероки», водителя он отпустил на весь день к жене и детям, за руль сел сам. Руль — как руль, с гидравлическим приводом, вертеть легко. Садясь, Гашиш прижал палец к губам. Я подумал, что мы отправляемся за динамитом в какой-нибудь муромский лес. Наверное, Гашиш уже всё продумал, у него есть схрон, рулил он уверенно. Ехали быстро и долго, молчали, мелькали сугробы и ёлки, временами трясло, временами подпрыгивали, милиционеры провожали нас ненавидящим взглядом. У Гашиша был специальный номер — езжай как попало, дави кого хочешь. Вот милиционеры и тряслись от ненависти: крутые, штраф не возьмёшь.
Наконец остановились как вкопанные на берегу озера. «Здесь нас тоже, скорее всего, услышат, но будет уже поздно, — сказал Гашиш. — Дай закурить». Он уже давно не курил, мой Гашиш. Тут я понял, что дело и вправду нешуточное, не прохлаждаться отправились в такой мороз, поползли мурашки. Гашиш дымил моим «Беломором», лицо у него постарело, стало матовым, словно из воска. Сказывалась отвычка. Ещё бы, столько лет не курил.
Я не сразу понял, что это моё Озеро — я никогда не видел его зимой, снегом слепило. Мы стояли на обрыве, обозначавшем границу мёрзлой земли и скользкого льда. Мела позёмка, вертелся снег, ветер гудел в рукавах. Нагнетание белого. Пейзажу не хватало красок. Но мы приехали не за красками. Там и сям — озябшие точки задумавшихся рыбаков. Что у них на уме? На таком холоду вряд ли в голову лезут грешные мысли, на таком ветру трудно представить себе обнажённое женское тело. Впрочем, на таком холоду адская жара вряд ли могла показаться рыбакам наказанием. Новозаветный ад придумали люди совсем из другого климата. Они полагали, что может быть только жарче и жарче, они не представляли себе, что где-то может становиться лишь холоднее. Рыбаки уставились в свои лунки и медитировали на русский манер, их глаза закатились под лёд. Вот один дёрнул леску, на льду забился окунь. На горизонте виднелся Остров, теперь я узнал его очертания, в прорехах белой занавеси светились заплаты из ярких крыш.
«В общем, так. Люди на твоём Острове — страшнее, чем я думал. Динамитом их не возьмёшь, нам столько не заложить, кругом охрана, логистика слишком сложная, коттеджи сделаны из новейших композитных материалов с расчётом на землетрясение и атомную войну. По виду — обычные оконные стёкла, но их даже гранатомёт не пробьёт».
— А как же моё прошлое? — спросил я. — Они же отняли у нас Остров! У меня, у Оли и у Кирилла. Я Кириллу пообещал отомстить, а он засмеялся. Я этого не допущу, у меня дыхание ровное, кишка не тонка! Я никого не боюсь, я боюсь остаться нездешним.
— Я тебя понимаю, я тоже не допущу.
— Как же не допустить? Динамита у нас с собой нет, логистика, говоришь, трудная, охрана — зверская.
— Ничего, пробьёмся, у меня с собой лазер, он всё выжжет. Чтоб полыхнуло и жахнуло.
— Но тебя же узнают по почерку!
— Пускай узнают. Я хочу, чтобы полыхнуло и жахнуло. Эти люди и меня погубили. Между прочим, генерал Мясорубкин тоже проживает на Острове. Это он продал американцам чертежи моего боевого лазера под видом устройства для сбивания сосулек. Принимая в расчёт мою природную впечатлительность, это он говорил когда-то: будешь бороться за правое дело коммунизма против американского империализма, сделаешься героем и сверхчеловеком, мы дадим тебе орден. А я просто убивал людей. Чёрных и белых, живых, из мяса. Люди мертвы, а империализм жив, в борьбе с насекомыми мы используем американские препараты. Генералы орден мне дали, а пенсию не заплатили, пряников, мол, не хватает на всех. Я кричал ночами, вот жена и ушла. Стал тараканов морить и миллионами ворочать. А зачем они мне? Если даже за миллион баксов ты не смог перевести пять страничек с японского? Так что теперь с тараканов я снова перехожу на млекопитающих. Дело серьёзное, это совсем другой уровень. А твоя Оля и вправду в Анголе воспитывает сирот, это я по своим каналам проверил. Это я их сиротами сделал. Никакого коммунизма не оказалось в помине, страна, где я родился, порвалась по сгибам географической карты, а генералы оккупировали Остров. Они умеют только оккупировать, освобождать не умеют. Мне кажется, перечисленного достаточно. Поговорили, хватит, у нас очень мало времени.
Гашиш достал из багажника тяжёленький сундучок. Открыл крышку, блеснул металл, Гашиш его погладил. «Моя разработка, отечественная, у меня есть свидетельство об изобретении. Впрочем, зачем оно мне? Данная установка проста в обращении, прошла со мной жару и болота, я её от всех уберёг. Видишь красную кнопку? Нажми — всего-то делов. Я бы и сам нажал, но сейчас ты нажмёшь, это твоя идея, я уже много раз нажимал, тебе интересней. Смотри в оба, вот сюда, в окуляр, смотри, не оплошай, это твой единственный шанс. Мой, впрочем, тоже».
Я приник к окуляру. На острове вдруг забегали люди, овчарки, бульдоги, ротвейлеры — будто мы с Гашишом муравейник разворошили. Псы явно лаяли, но лая не было слышно, расстояние приличное. От запорошенной пристани отделился снегоход, он понёсся по льду на воздушных крыльях. С вертолётной площадки поднялся увесистый аппарат, для острастки пальнул в нашу сторону из тяжёлого пулемёта. Пуль в окуляр не было видно, но они свистели, прошли высоко, срезая сосновые сучья и осыпая на голову хвою и снег. Мне стало страшно, но я остался на месте. Оглянулся — джип засыпало снегом, лес стоял стеной.
За нами никого не было, вообще никого. За нами были только мы. Мы — это кто? Все мы очень нервничали.
Мой дядя Стёпа проводил ногтём по лезвию — остёр ли топор?
Мой Всемиров-Кашляк топтал в новых валенках снег. И как ему удалось так быстро вернуться на родину?
Мой Отчайнов стоял трезв и с букетом роз, переминался с ноги на ногу — ждал Людмилу, был готов вращать поворотный крут.
Мой переплётчик Вася грыз себе ногти, церемония открытия музея его имени намечена на сегодня.
Мой библиофил Александр Николаевич вертел на пальце ключ от книжно