Там, за домами, незаметно для защитников Пурдола сооружались три осадные машины. Геллан, будучи в Вентрии, повидал, как они действуют. Это были баллисты — большие катапульты, обстреливающие стены огромными камнями. Когда их достроят, начнётся настоящая бойня. Их, должно быть, доставили сюда в разобранном виде из Вагрии, через Лентрийский мыс. Геллан стукнул Йоната по плечу и указал туда, где при свете фонарей шла работа.
Йонат выругался и посмотрел Геллану в лицо.
— Уж не хотите ли вы…
— Веди ребят в Пурдол, Йонат. Увидимся позже.
— Но нельзя же…
— Не рассуждать. Вперёд!
Дардалион вернулся в крепость. Глаза его открылись, он спустил ноги с кровати. Охваченный печалью, он закрыл лицо руками и заплакал.
Он видел, как умирающего Нездешнего утащили в гору, и почувствовал голодное нетерпение горных жителей.
Астила тихо вошёл в комнату и сел рядом с ним.
— Нездешний умер, — сказал Дардалион.
— Мне жаль. Он был твоим другом.
— Не знаю, можно ли это назвать дружбой. Но товарищами мы были, это верно. Благодаря ему я обрёл новую жизнь, новую цель. Это из его крови родились Тридцать.
— Он не добился успеха?
— Как сказать. Доспехи везёт через надирские земли одинокая женщина. Я должен найти её.
— Но это невозможно, Дардалион.
— Всё, что мы делали в последнее время, поначалу казалось невозможным, — неожиданно улыбнулся Дардалион.
Астила закрыл глаза.
— Наши возвращаются с провизией. Байна докладывает, что потерь нет, однако офицер ещё не вернулся.
— Хорошо. Что слышно о Братстве?
— Этой ночью они не пытались атаковать.
— Хотел бы я знать почему. Либо они собираются с силами, либо мы разбили их наголову.
— Вряд ли наша победа окончательна, Дардалион.
— Да. Это было бы слишком хорошо, чтобы на это надеяться.
Чувствуя, что глава Тридцати хочет побыть один, Астила удалился, и Дардалион стал у окна, глядя на звёзды.
Из глубин Вселенной веяло покоем, и перед его мысленным взором возникло лицо Дурмаста. Дардалион покачал головой, вспомнив свой недавний полёт к Рабоасу. Он прибыл как раз в тот миг, когда Дурмаст напал на Чёрных Братьев, пытавших Нездешнего.
Дардалион использовал всю свою мощь и оградил Дурмаста щитом, защитив его от внушения Тхарда. Но от мечей он великана защитить не мог. Он слышал последующий разговор Нездешнего с Дурмастом, и великая печаль охватила его, когда Дурмаст сказал: «Думаешь, он потому оказался бессилен против меня, что я — избранник?»
Дардалион всем сердцем желал, чтобы это было правдой, а не просто стечением обстоятельств: случайный человек и оградивший его дух, случайно оказавшийся в нужное время в нужном месте.
Пусть так. Но ему казалось, что Дурмаст достоин большего.
Примет ли Дурмаста Исток? Может ли единственный подвиг перевесить греховную жизнь? Казалось бы, нет — и всё же…
Священник закрыл глаза и вознёс молитву за души обоих воинов. Внезапно губы его тронула улыбка. Что стали бы эти двое делать в раю, каким представляли его себе древние? Бесконечное и вечное прославление Творца. Разве не предпочли бы они небытие?
Одна из древних религий обещает павшим героям пиршественный чертог, где мужчин встречают девы-воительницы, воспевающие их подвиги.
Дурмасту это подошло бы больше.
Дардалион посмотрел на луну — и вздрогнул.
«Что такое чудо?» — внезапно спросил он себя, и простота ответа, неожиданно всплывшего из глубин его разума, поразила его.
Чудо — это то, что случается неожиданно в нужное время. Не более того. Не менее.
Он спас Дурмаста чудом — ведь Дурмасту неоткуда было ждать помощи. Но всё же — почему Дардалион оказался там в нужное время?
«Потому что мне захотелось проведать Нездешнего», — сказал он себе.
«А почему тебе этого захотелось?»
Погружённый в свои мысли, он отошёл от окна и сел на кровать.
Дурмаст был избран давным-давно — ещё до рождения. Но без Нездешнего он так и остался бы убийцей и вором, как и Нездешний без Дардалиона продолжал бы заниматься ремеслом наёмного убийцы.
Их судьбы — узор, сотканный из случайных, казалось бы, нитей.
Дардалион упал на колени, охваченный великим раскаянием.
Геллан, затаившись в темноте, куда не достигал свет фонарей, наблюдал за механиками, сооружающими баллисты. Там трудились около двухсот человек — они ставили на место громадные рычаги и загоняли в опорные брусья деревянные заклёпки. На конце каждого рычага имелся холщовый мешок, где мог поместиться валун весом в четверть тонны. Геллан не знал, насколько далеко бьют эти вагрийские машины, но в Вентрии он видел, как такие камни швыряли за сотни футов.
Баллисты устанавливались на деревянных рамах с громадными колёсами по углам. Их подтащат к самой стене и поставят скорее всего перед воротами.
Укреплённые бронзой дубовые ворота пока что успешно выдерживали любой натиск — но против этих разрушительных машин они не устоят.
Геллан посмотрел на крепость, серебристо-белую в лунном свете. Его отряд до последнего человека уже поднялся на стену — скоро в бронзовых котлах закипит похлёбка из овса и мяса.
Жаль, что он не успел проститься с Йонатом. Нехорошо было отсылать парня прочь без единого тёплого слова.
Геллан встал и уверенным шагом двинулся к баллистам. Оказавшись рядом, он рассмотрел их получше, подивившись массивным шарнирам и мастерству плотницкой работы. Никто не обращал на него внимания, и он беспрепятственно добрался до хибары, приспособленной под кладовую. Внутри он увидел бочонки с лампадным маслом и несколько вёдер.
Сняв шлем и панцирь, он наполнил вёдра маслом и поставил их снаружи. В дело пошли все шесть вёдер, пригодился даже один пустой кувшин. Сняв с ближнего столба фонарь, Геллан прошёл к самой дальней из машин и преспокойно полил маслом большой шарнир, соединявший рычаг с опорной рамой.
Он перешёл ко второй баллисте и опорожнил свой кувшин в неё. Потом вынул из фонаря стекло и поднёс к промасленному дереву огонь. Древесина сразу же занялась.
— Что ты делаешь?! — завопил механик.
Геллан, не глядя на него, поджёг другую баллисту.
Механик схватил его за плечо и развернул к себе. Геллан ткнул его кинжалом под рёбра.
К машинам со всех сторон бежали люди.
— Сюда, скорее! — закричал Геллан. — Воды!
Несколько человек бросились к вёдрам, которые он оставил у кладовой.
В огонь плеснули масла, и языки пламени взмыли до небес. Вторая машина тоже горела исправно, хотя и не столь красиво.
На поджог третьей времени уже не оставалось. Не веря в свою удачу, Геллан попятился от горящих машин.
Как просто всё оказалось! А всё потому, что он двигался не спеша, — вот его никто и не заподозрил. Сейчас он вернётся в крепость и наестся досыта.
Геллан пустился бежать — и очутился перед десятком вооружённых людей. Ими командовал темноволосый офицер с красивой серебристой саблей. Он поднял руку, сдерживая солдат.
— Геллан, не так ли?
— Так, — ответил Геллан, медленно обнажая свой меч.
— Мы встречались два года назад — я был почётным гостем на турнире Серебряного Меча в Дренане. Победителем тогда стали вы, если не ошибаюсь.
Теперь и Геллан узнал его: это был Дальнор, знаменитый вагрийский фехтовальщик и адъютант генерала Каэма.
— Приятно встретиться с вами снова, — сказал дренай.
— Сдаться вы, как я понял, не намерены?
— Это как-то не пришло мне в голову. Быть может, вы желаете сдаться?
— Я видел вас в деле, Геллан, — улыбнулся Дальнор. — Вы фехтуете отменно, но в вашей защите есть пробелы. Хотите покажу?
— Сделайте одолжение.
Дальнор отсалютовал ему саблей. Клинки соприкоснулись, и бойцы начали кружить друг подле друга. Тонкая сабля сунулась вперёд, была отбита, последовал ответный выпад, и противники разошлись.
Позади, отбрасывая на место поединка громадные тени, пылали баллисты.
Клинки сходились со звоном, но ни один из бойцов ещё не был задет. Дальнор сделал финт влево, тут же перебросив клинок направо. Геллан отразил его выпад и ответил колющим ударом в живот. Дальнор отвёл удар, шагнув в сторону, и замахнулся, целя Геллану в голову. Тот пригнулся.
Мечи сошлись снова, и Дальнор, сделав ложный выпад вверх, ранил Геллана в бок над правым бедром. Сабля пронзила мышцы и тут же вышла наружу.
— Видите, Геллан? — сказал Дальнор. — У вас недостаточно отлажена нижняя защита — вы слишком высоки ростом.
— Спасибо за подсказку. Я этим займусь.
— Вы мне нравитесь, Геллан, — усмехнулся Дальнор. — Жаль, что вы не вагриец.
Геллан устал и обессилел от постоянного недоедания. Не отвечая, он поднял клинок.
Дальнор вскинул брови.
— Ещё один урок? — Он шагнул вперёд, и мечи скрестились. Несколько мгновений бой шёл на равных — потом Геллан сделал неловкое движение, и сабля Дальнора вошла ему между рёбер. Геллан тут же зажал лезвие в кулак, удерживая его в своём теле, и его меч, взлетев вверх, рассёк Дальнору яремную вену.
Дальнор, схватившись за горло, отлетел назад.
Геллан упал ничком, выронив меч.
— Это был хороший урок, вагриец, — проговорил он.
Солдат, подскочив к нему, рубанул Геллана по шее. Дальнор поднял руку, как бы желая остановить его, но кровь, пузырясь, хлынула у него из горла, и он упал рядом с мёртвым дренаем.
Баллисты продолжали гореть. Чёрный дым поднимался над серой крепостью, словно грозящий защитникам кулак.
Каэм прибыл к пожарищу на рассвете. Две баллисты сгорели дотла, но одна уцелела.
«Довольно будет и этой», — решил Каэм.
Глава 25
Карнак смотрел на пожар, следя, не покажется ли Геллан. Он не ожидал увидеть его, но надежда ещё не пропала.
Если судить с позиции будущего — и если оно, это будущее, настанет, — то, может быть, и лучше, чтобы Геллан умер. Хорошего сторонника из него не выйдет — он мыслит слишком независимо, чтобы рабски подчиняться какому бы то ни было вождю. И всё же Карнак знал, что ему будет недоставать Геллан