– заявил диктор.
– Он не это имел в виду! Он говорил про охранника! – кричал я.
– Так или иначе, визит людей на Чум может завершиться уже завтра.
Нам показали группку пожилых жури во главе с подслеповатым начальником, которые летели от капсулы к какому-то зданию.
– В ответ на агрессивные действия человеческого молодняка глава исполнительного отдела наметил срочную встречу с представителями отдела иммиграции. Встреча пройдёт поздним утром, и все согласны, что на ней должно быть принято решение об окончании эксперимента.
Айла в страхе на меня уставилась.
– Что ты натворил?!
Я весь дрожал от страха, словно превратился в фигурку из желе. Поэтому в ответ смог лишь покачать головой и прошептать:
– Насмешил их, только и всего…
– Честное слово, – в сотый раз объяснял я родителям, – им очень понравилось, и директор точно на моей стороне! Он сам сказал, чтобы я готовил презентацию, даже если там будет юмор! В новостях всё переврали!
– Знаю, – сказала мама, смазывая руку антидотом Хунфа. – К сожалению, сделали они это мастерски.
К тому времени, как родители закончили работу, их уже ждали толпы протестующих, и в маму попала струя яда. По телевизору утверждали: эти «демонстрации» – ещё один признак того, что мы вызываем «несогласие» в обществе, хотя на самом деле их причиной стали ложные новости о моём «агрессивном» поведении.
Чем усерднее они врали, тем больше становилось рассерженных жури. Судя по громкому зудению, которое мы слышали за ужином, у нашего дома собралось около тысячи недовольных. В глазах у меня стояли слёзы.
– Извините. Это всё я виноват.
Мама ласково взяла меня за руку.
– Нет, ты умница. Завоевал сердца целой школы. Это чего-то да стоит. К тому же не все верят новостям. Лини на нашей стороне, и подозреваю, не он один. В отделе иммиграции немало жури, которые готовы дать нам шанс!
– Беда в том, что ещё не факт, заступятся ли они за нас на завтрашнем собрании, – заметил папа. – Может, «все сойдутся во мнении», что нам лучше улететь.
– Может быть, – признала мама. – Сложно сказать, насколько велико влияние этого отдела в правительстве. Судя по всему, реальная власть тут – у исполнительного отдела.
– А там главный тот старик, который приходил к нам на обед? – уточнила Айла. – С омертвевшими клетками в глазах? Он ещё сказал, мол, искусство – яд.
Родители кивнули.
– И это он будет решать на завтрашнем собрании, остаёмся мы или нет?
– Боюсь, что так, – ответил папа.
У меня запищал экран: пришло сообщение от Найи.
Вот самые смешные куски, какие удалось отыскать. А зачем они тебе?! Так странно!
Гав-гав.
В приложении я насчитал двенадцать файлов.
– Найя прислала нарезку! – объявил я. Мама с папой уже всё знали про мою презентацию «Встречайте: человек!» и считали, что идея неплохая.
– Ты занимайся видео, а мы с папой придумаем, как показать его всей планете, – обещала мама. – Конечно, это рискованно, и времени у нас мало, но… вдруг Лини нам поможет?
– Я попробую найти Марф перед уроками, спрошу её тоже.
Родители озадаченно заморгали.
– А она что может сделать?
– Точно не знаю. Марф на всё отвечает как-то туманно, но вчера… она просила меня поклясться, что я ничего не скажу, но у неё есть нелегальный бизнес или вроде того. Марф предложила мне кучу денег за серии «Птах». Сначала я думал, это для других ороро. А теперь подозреваю, что на самом деле она собиралась продавать их жури. В общем, Марф могла бы распространить презентацию. Наверное.
– А сколько она тебе предложила? – спросила Айла.
– Кажется, четыреста ри за эпизод?
– Всего?
– В смысле – «всего»?
Айла закусила губу.
– Мне она дала пять тысяч.
– Что?!
Айла достала из кармана блестящий металлический диск, покрытый электрическими схемами, и положила на ладонь.
– Вот, на нём вроде много денег. Если она меня не обманула, конечно.
Мама разинула рот от удивления. Да нас всех ошарашила эта новость.
– За что она тебе заплатила?
– За то, чтобы я ей спела, – ответила Айла и поднялась из-за стола. – Мне надо вам кое-что показать.
Айла отвела нас в свою комнату.
– Извините, что молчала. Не хотела всё испортить.
Она открыла нижний ящик в стене. Он выглядел пустым, но Айла наклонилась и стала нащупывать что-то в глубине.
– Ну где же… А, вот!
Она нажала на невидимую кнопку, и в полу открылась квадратная дверца фута три в длину.
– Ничего себе! – воскликнул папа.
Айла сунула туда руку и достала из тайника настоящую акустическую гитару из красного пластика, с золотыми струнами.
Она села на кровать и положила инструмент себе на колени. Лицо у неё буквально светилось от счастья. Пожалуй, я не видел сестру такой довольной с последних дней на Земле. Она как будто заново открыла для себя смысл жизни.
– У меня ушла целая вечность на то, чтобы её настроить, – объяснила Айла, нежно поглаживая деку. – И Марф пришлось несколько раз составлять гриф заново. Зато теперь звучание волшебное! Я сыграла «Мир вертится по кругу», и она записала моё выступление на камеру-дрон. А потом сделала для меня этот тайник, чтобы было где прятать гитару. Потому что никто не должен о ней знать.
– И давно она там лежит? – спросил я.
– Всего пару часов. Марф пришла где-то в середине дня.
Значит, вот куда она побежала из столовой!
– Потрясающе, – прошептала мама, покачивая головой.
Папа кивнул.
– Да, это кое-что объясняет.
– Ты о чём?
– Сегодня утром один из наших начальников-жури подошёл ко мне и спросил тихо-тихо, чтобы никто нас не услышал: «Ты умеешь производить звуки?» Я его не понял и ответил: «Какие звуки?» Он испуганно огляделся по сторонам и ушёл. Видимо, речь шла о музыке. Правда, тогда Марф ещё не успела тебя записать.
– У неё были мои выступления с «Поп-звезды», – объяснила Айла. – Она скачала их с моего планшета после того, как его украла. Я начала играть «А мне бы жить под небом голубым», после того как настроила гитару, но Марф тут же меня прервала и попросила исполнить что-нибудь другое, потому что это она уже слышала.
– Очевидно, тот жури с работы – один из тех, кому Марф продала записи с «Поп-звезды», – сказал папа. – И ему явно понравилось твоё пение.
Мама повернулась ко мне.
– Можешь связаться с Марф? Прямо сейчас?
Я покачал головой.
– Нет, извини. Мы с ней видимся в школе и когда она приходит в гости. У меня нет её контактов. А у тебя, Айла?
Моя сестра тоже помотала головой.
– Она обещала сама меня найти, если захочет записать ещё видео.
– А кто-нибудь помнит, где её дом? – спросила мама.
– Ты что, мы так быстро летели! – воскликнул папа. – А на обратном пути было уже темно.
– Попробуем уточнить у охраны, – предложила мама и поспешила к двери. – Я скажу, что нам нужен ещё антидот, который делают её родители. Может, тогда они согласятся нас подвезти.
Солдаты отказались, как, впрочем, и следовало ожидать. Они не хотели говорить, как добраться до дома Марф и даже как связаться с Лини, чтобы попросить его о помощи.
– Лини обещал прийти завтра утром, – сказала мама. – А пока, боюсь, руки у нас связаны.
– Я попробую найти Марф перед уроками, – снова сказал я.
Мама вздохнула.
– Всё равно это нескоро. Собрание пройдёт уже утром… Редактируй своё видео, Лан. Пока это всё, что мы можем сделать.
– Смешные сценки с тем, как люди спотыкаются на ровном месте, нас не спасут, – проворчала Айла. – Лучше составь музыкальную подборку.
– Нет, – возразила мама. – Мы включим туда и комедию, и музыку.
Мы трудились над презентацией все вместе. Горбились над столом до глубокой ночи. В итоге в неё вошли девяносто секунд лучшего «физического» юмора и душещипательное выступление Айлы с «Поп-звезды», где она исполняла «А мне бы жить под небом голубым». Оно было никак не связано с комедийной частью, но в целом всё смотрелось вполне себе органично.
– Может, лучше подобрать другую песню? – предложила Айла. – Если эту уже слышали…
– Солнышко, – перебил её папа, – если бы все жури на планете уже послушали, как ты её поёшь, они не предлагали бы прогнать нас с Чума. Они бы ломились к нам в двери с бесплатными гитарами.
«Или бросили бы нас в тюрьму», – добавил я про себя.
– Доверься нам, милая, – сказала мама. – Сделаем ставку на хит!
– Хорошее видео получилось, как думаете? – спросил я.
– Отличное, – заверила меня мама. – Главное – показать его общественности без государственной цензуры. Но до утра мы больше ничего не сможем сделать, поэтому предлагаю как следует отдохнуть.
Честно говоря, я был как на иголках от волнения, но всё же сильно устал за день и матрас так приятно меня массировал, что я уснул всего за пару минут.
А за час до рассвета проснулся от зудения солдат жури, которые грозили мне электрическими двузубцами.
20. Все сходятся во мнении (Но не всегда)
– ЙИ-И-ИХ-Х-Х-ХИ-И-И-И!
– РИ-И-И-ИХ-Х-ХИ-И-И-И-И!
– ХИ-ИРИ-ИЙИ-И-ИХИ-И-И!
Охранники орали во всё горло, но я не понимал ни слова. Наушник и планшет лежали у кровати, но, стоило мне за ними потянуться, как один из солдат взмахнул двузубцем прямо у моего уха – у меня аж волосы встали дыбом. Я тут же поднял руки, показывая, что никому не хочу навредить.
– Извините!
Они показали на пол, явно требуя, чтобы я встал с кровати.
Я послушался, и они снова завопили.
– Я вас не понимаю! Можно мне, пожалуйста… – Я снова показал на планшет дрожащей от страха рукой, и все трое нацелили на меня свои двузубцы.
– Пожалуйста! Там переводчик! Без него я не могу с вами разговаривать, – объяснял я, но либо они не понимали, либо им было плевать. Мне показали на дверь, и я вышел из комнаты.