– Да, но после вчерашней демонстрации мы вынуждены признать, что решение было неразумным. Исполнительный отдел постановил, что выйти за пределы квартала вы сможете только в одном случае: если поедете на космодром, откуда вернётесь на свой корабль.
– Позвольте спросить, кто именно это постановил? – вежливо уточнила мама.
– Все сходятся во мнении, что решение мудрое.
– Понимаю, но кто его принял? Ведь это был кто-то конкретный?
Лини неловко потёрла крыльями друг о друга.
– Глава исполнительного отдела.
– Мы можем с ним поговорить?
– Я подам запрос на видеоконференцию.
– Мы предпочли бы встретиться лично.
Лини снова потёрла крылья. Выглядело это так, будто она сильно нервничает.
– Боюсь, ничего не получится. Отдел находится на другом конце города, а вас не выпустят даже из квартала.
– Но этот начальник сможет приехать к нам?
Лини растерянно посмотрела на маму, словно не поняла её вопроса, а та улыбнулась ещё шире прежнего.
– У нашего народа есть одна традиция, – объяснила мама. – Очень важная и всеми почитаемая. Называется «званый обед». Мы бы с радостью пригласили на него главу исполнительного отдела и всех других жури, которые пожелают к нам прийти. И, разумеется, представителей других видов, обитающих на Чуме. Нам очень хотелось бы со всеми познакомиться.
– Ради чего вы хотите провести этот «званый обед»? – поинтересовалась Лини.
– Ради того, чтобы представиться местным жителям и показать, что нас не стоит бояться.
Лини опять потёрла крылья и сказала:
– Я передам вашу просьбу в исполнительный отдел.
Пару минут спустя мы уже стояли на лужайке и провожали взглядом капсулу Лини.
– Будем надеяться, что глава отдела согласится, – сказала мама.
Я посмотрел на родителей.
– Мы можем попросить, чтобы на обед принесли еду ороро?
– Нет уж, подадим «Харч».
– Пап!
– Да шучу я!
– Если наш званый обед одобрят, я лично буду их умолять, чтобы нас снабдили этими кубиками, – заверила меня мама.
Папа нахмурился.
– Без «Харча» мы бы не выжили.
Мама приобняла его за плечи.
– Знаю, милый. Мы очень благодарны, честное слово, но гостям такое не подадим.
7. Инопланетный званый обед
Прошло больше суток, прежде чем глава исполнительного отдела, что бы это ни значило, принял мамино приглашение. И на следующий день мы устроили самый важный званый обед в истории человечества. Или, по крайней мере, самый важный из всех, что проводили не на Земле.
В гости к нам пришли пять огромных комаров, один зелёный оборотень и одна зефирина шесть футов высотой. И ещё четыре солдата жури, но только для того, чтобы бить нас током, если будем вести себя агрессивно.
Ещё до обеда три жури доставили еду. Мы очень обрадовались, когда увидели свои порции разноцветных кубиков ороро. Заодно принесли видеокамеры – три дрона размером с бейсбольные мячи, парящие в воздухе.
– Можно спросить, зачем это? – уточнила мама у одного из рабочих, которые запускали камеры.
– Они записывают программу для теленовостей Чума.
– На Чуме есть телевидение?
Мы слышали об этом впервые, но рабочие не хотели ничего рассказывать, хотя мы любезничали и улыбались изо всех сил.
На обед явилась целая делегация. Из жури – Лини, её сослуживец с хриплым голосом, которого мы уже встречали в ангаре космодрома, и глава исполнительного отдела. По виду он был старше других, с тёмными пятнами на фасеточных глазах и выцветшей, почти серой кожей. Ещё двое, намного ниже остальных, оказались детьми.
– Меня зовут Хори, – сказал тот, что поменьше, обращаясь ко мне. – Я вылупился примерно в то же время, что и ты.
Забавно, но электронный переводчик наградил его ворчливым старушечьим голосом.
– Привет, Хори! – бодро ответил я, расплываясь в улыбке и молясь про себя, что ему рассказали об этом человеческом проявлении дружелюбия. – Меня зовут Лан. Очень приятно с тобой познакомиться!
Улыбка не помогла. От него жутко несло кислым молоком.
– Я Айру, – сказал тот, что повыше, поворачиваясь к Айле. Он звучал как мультяшный лягушонок, и я чуть не захихикал. – Мы тоже близки по биологическому возрасту.
– Айла, очень приятно, – представилась моя сестра и натянуто улыбнулась. Мы провели на Чуме всего два дня, но она стала ещё более замкнутой и грустной, чем на Марсе. Только в тот раз, когда Лини принесла нам еду ороро, у Айлы на пару минут поднялось настроение.
– Мы позвали Хори и Айру, чтобы они составили компанию вашему молодняку, – объяснила Лини. – Заодно выясним, сумеют ли человеческие детёныши влиться в школьный коллектив на Чуме.
– Спасибо огромное, что пришли! Мы вам очень рады! – сказал я, широко улыбаясь, но от Хори опять потянуло прокисшим молоком.
Потом Лини представила нам ороро и крикка. Они тоже работали в правительстве.
– Нам очень жаль, что наша программа-переводчик пока не выучила ваши языки, – виновато произнесла мама, обращаясь к большой зефирине и зелёному оборотню.
– МР-Р-Р-РРМ-М-М-М-М-М, – промычал ороро.
Мы вопросительно посмотрели на Лини, но она и не подумала перевести эту фразу. Мама не стала долго ждать и сменила тему.
– А из нагов никто не смог прийти? Мы надеялись и с ними познакомиться.
Услышав о змеином народе, все взрослые жури неловко потёрли крылья. Маленький крикк щёлкнул острыми зубами, а ороро печально опустил тяжёлые веки.
– На планете Чум их больше нет, – объяснила Лини.
– Мне жаль, – извинилась мама. – Я не знала.
Повисла неловкая пауза.
– Дети, не хотите выйти на улицу, заняться спортом? – предложила Лини.
Айру поднял над головой диск, похожий на фрисби.
– Я захватил сусвут! Хотите, научим с ним играть?
– Конечно, мы с радостью! – бодро ответил я, но Айла у меня за спиной мрачно вздохнула. Ей никогда не нравились подвижные игры.
Вместе с нами из дома вышли два вооружённых солдата. Видимо, решили подстраховаться. Пока мы шли по красной лужайке, я мечтал о том, как стану величайшим сусвутистом в истории Чума. Мой талант приведёт всех жителей планеты в такой восторг, что они сразу примут всех выживших людей в надежде заполучить ещё больше выдающихся спортсменов. Моя фантазия развеялась как дым в ту минуту, когда оба младших жури взмыли в воздух и зависли метрах в трёх над нами. Айру бросил диск, Хори его поймал, а затем взглянул на нас.
– Вы же умеете летать?
– Извини, – ответил я, – у людей нет крыльев.
– О-о-о… – протянул Хори, и они медленно опустились на траву.
– Значит, играть в сусвут вы не можете, – с сожалением произнёс Айру. Он склонил голову так, будто это открытие сильно его разочаровало.
– А нельзя хотя бы попробовать?
Хори покачал головой.
– Нам будет скучно. Крикки и ороро тоже не умеют летать и в сусвут играют кошмарно.
Он создавал впечатление заносчивой и вредной девчонки. Интересно, у него и правда такой характер или всему виной голос старой карги, которым одарила его программа-переводчик?
На расстоянии вытянутой руки от нас в воздухе парил дрон-видеокамера, целясь прямо в меня своей мерцающей линзой. Я улыбался так, что ныли щёки.
Какое-то время мы стояли молча, вдыхая неприятный кислый запах, идущий от Хори. Наконец я выпалил первое, что пришло на ум:
– Ещё раз спасибо, что заглянули в гости! Мы очень вам благодарны!
– Мы тут не по своему желанию, – объяснил Хори. – Нам велели посетить ваш обед.
– Лини нас пригласил, – поправил его Айру намного более дружелюбным тоном. – Мы живём в его улье.
– Погоди-ка, Лини – «он»? – растерянно переспросил я. Потому что до этого мысленно обращался к Лини как к «ней» из-за писклявого девчачьего голоса в электронном переводчике.
– Не понимаю твой вопрос, – сказал Хори.
– Ну… у людей два пола: женский и мужской, – объяснил я. – Мужчина – это «он», женщина – «она». И, э-э…
Айру кивнул.
– И дети рождаются у разнополой пары, верно? У ороро и крикков тоже так, но с жури всё иначе. Самки у нас – только наши попечительницы. Они откладывают яйца для всего улья. А все остальные – самцы.
– Как интересно! – с энтузиазмом воскликнул я. – Правда, Айла?
– Угу, – пробурчала сестра, даже не пытаясь улыбаться.
Снова повисла мучительная пауза.
– И сколько вас в улье? – спросил я.
– Три тысячи четыреста семнадцать, – ответил Хори.
– Как много! Наверное, с утра длиннющая очередь в туалет?
Хори с Айру озадаченно уставились на меня, и я запоздало припомнил, что народу жури туалет ни к чему.
– Ой, извините. Я просто хотел пошутить.
– Шутить нельзя, – строго произнёс Хори. – Все сходятся во мнении, что это невежливо. Шутки вызывают эмоции.
Внутри у меня всё сжалось, и я торопливо пробормотал:
– Прости, пожалуйста! Мы этого не знали!
– Конечно, невежливо. Но некоторые считают, что иногда можно пошутить, – осторожно заметил Айру.
Хори метнул на него возмущённый взгляд.
– И кто же так считает?!
– Лично я их не знаю, просто слышал о таком, – ответил Айру.
– Они ошибаются, – отрезал Хори. – Шутки должны быть под запретом. Всегда. Это же очевидно.
Пока что Айру нравился мне намного больше.
– Лини говорил, вы ходите в школу? – спросила Айла. Я очень удивился, что она сама задала какой-то вопрос добровольно, без давления родителей.
– Да, – ответил Айру, – в Междувидовую академию «Айсийи». Если вас примут, вы тоже будете там учиться.
Я энергично закивал.
– Вот было бы здорово! Я обожаю узнавать новое и знакомиться с другими ребятами!
Жури молча на меня посмотрели, и я прикусил язык. Пожалуй, переборщил слегка.
Айла сделала глубокий вдох и спросила дрожащим голосом:
– Если мы пойдём в вашу школу, другие ученики будут плеваться в нас ядом?
Они оба вздрогнули.
– Нет, что вы! Ни в коем случае, – заверил нас Айру. – На Чуме это сильно порицается. Никто не посмел бы так поступить.