рики рассказывали, что возле минерального ключа, бьющего на горке, Камул и Хлебодарная окончательно примирились и позабыли о давних распрях. Волчья стая поклялась охранять источник, а боги пообещали, что в городе исчезнут беды и раздоры.
Каждое поколение горожан добавляло в архитектурный ансамбль алтарей что-то свое. Источник облагородили давным-давно. Вода из трубы стекала в мраморный бассейн, и из него, по желобу, в подножие горки, питая влагой роскошные клумбы. Чаши располагались по бокам от бассейна. Слева, на балюстраде, сидел мраморный Камул, сверливший жертвователей каменным взглядом. Справа стояла Хлебодарная, державшая метлу на плече. Мраморные волки сидели и лежали – на парапете, балюстраде, на земле и в кустах. Главный – самый крупный и потемневший от времени альфа – охранял источник, вывесив язык и оскалив внушительные клыки.
Велько коснулся каменной шерсти первого охранника, попросил разрешения, наклонился к стекающей из желоба струйке воды и хорошенько умылся. Жестом позвал Олесю – ополоснись, легче будет. Та кивнула, набрала пригоршню воды, плеснула в лицо. Освежившись, они подошли к киоску, где Велько купил пучок скруток – для Камула и для Хлебодарной, чтобы никого не обидеть. Продавец отсчитал сдачу, добавил коробку длинных спичек, загорающихся при любой непогоде, и два одноразовых стакана. Спички и стаканы Велько отдал Олесе, и они медленно пошли вверх по широкой лестнице, разглядывая мраморных волков.
– Сюда приходят просить здоровья – особенно весной, когда людей и оборотней одолевают затяжные зимние хвори, – заговорила Олеся. – Летом приходят фермеры и пчеловоды, заручаясь поддержкой богов для хорошего урожая и медовых сборов. А осенью, когда играют свадьбы, молодожены обязательно набирают бокалы воды, чокаются, и присаживаются на балюстраду – говорят, что после этого в семье не бывает ссор по пустякам. В Покров вокруг холма выкладывают кольцо из углей, а на Десять Амбарных Ночей паства приносит к Чашам запакованные вкусности и оставляет в коробках – чтобы те, у кого нет денег на праздничный стол, могли разнообразить трапезу. Два года назад над источником и статуями поставили новенький пластиковый купол – деревянная конструкция, прослужившая полсотни лет, пришла в негодность.
– Я поднимался по лестнице в начале весны, – сказал Велько. – Лежал снег, было скользко, вода из трубы еле-еле текла. Но источник не замерз.
– Он почти никогда не замерзает. Раз в пять, а то и в семь лет. Это считается плохой приметой.
Страж источника и Камул взглянули на Велько с неодобрением – и явно не из-за того, что он пришел к Чаше рука об руку с шакалицей. Где-то на грани слышимости раздалось недовольное рычание, переплетающееся с обрывочными словами: «Наконец-то… пока не пнешь, ни знака судьбы не увидит, ни… только о жратве и думает!»
Велько показалось, что Хлебодарная улыбнулась. Олеся подошла к крохотному бассейну, наполнила один стакан, потом второй. Они дружно напились – вода была ледяной, аж зубы ломило – и приступили к сортировке. Камул получил три скрутки: рябина, боярышник, можжевельник, стружки вяленого мяса. Хлебодарной достались мелкие сушеные розы, пропитанные медом, колоски, теряющие зерна, взлохмаченные травинки. Колоски, как и рябиновые листья, вспыхнули от первой спички. Велько и Олеся отступили от чаш, еще раз напились, наблюдая, как сгорают скрутки, и, поклонившись богам, пошли вниз, в кафе.
Ужин прошел в приятной атмосфере. Велько ел и слушал рассказы Олеси: та знала все местные легенды – об особняках, источниках и горных маршрутах в окрестностях города. Конечно же, не обошлось без знаменитого клада клана Светлых Крестов.
– Говорят, что ровно через год после подписания Договора Сретения, группа рыжих бойцов, не принявшая волю старейшин, спрятала клад в пещере под Клювом Орла, и заминировала на неизвлекаемость. По слухам там лежит сундук с золотыми монетами и ювелирными украшениями – добычей боевиков клана, грабивших поезда. Орел – огромная отвесная скала, основание которой погружено в реку, а голова с клювом возвышаются над городом и федеральной трассой. Смельчаки пытаются спуститься в пещеру на веревках с вершины скалы, или же взбираются снизу, из реки. Большинство из них…
– Срывается, падает в реку и разбивается или калечится. Полковник нам рассказывал. Вас разочаровать или не надо?
– Разочаруйте, – Олеся слабо улыбнулась, посмотрела ему в лицо – открыто, не отводя взгляда.
– Три года назад скалу обследовали саперы с альпинистской подготовкой. Там две пещеры. В одной из них действительно были установлены взрывные устройства. Давние, времен подписания Договора. Их уничтожили подрывом в реке, предварительно оцепив место саперных работ. Клада не было.
– Там не было, значит, найдется где-то еще, – проговорила Олеся.
Велько вежливо согласился – на самом деле его не интересовали клады. Лишь бы никто ничего не минировал, и жилось спокойно. Беседа иссякла. Стемнело. После плотного ужина захотелось спать, и зевнувший Велько подозвал официанта и расплатился.
Они добрались до Плодового переулка, разделили покупки – Велько донес пакет Олеси до двери квартиры – и договорились прогуляться на лапах.
– Завтра ближе к вечеру или послезавтра. Вас устроит? Завтра я рано на смотр, а потом – если полковник не передумает – в короткий отпуск. Можно будет не один раз погулять.
– Вы никуда не поедете? Например, на море?
– Камул упаси! – отмахнулся Велько. – Буду есть, спать и решать накопившиеся дела. Если я куда-то поеду, за меня их никто не сделает. На ваш пустырь будем ходить. И недалеко, и развлечение.
– Я же о вас ничего не знаю, – Олеся опять посмотрела открыто и как-то испытующе. – Вдруг вы за кем-то ухаживаете, вдруг ваша волчица без поездки на море лето летом не считает.
– Ни за кем я не ухаживаю, – отмахнулся Велько. – У меня дом, работа, и…
Он вспомнил про Нежданчика и прикусил язык. Чуть не сболтнул лишнего. Незачем об этом говорить.
– Доброй ночи.
– И вам доброй ночи, – пожелала Олеся и закрыла дверь.
Спал майор Грачанин, не превращаясь – волк понял, что подметать он не будет, и на грязный пол ложиться отказался. Ничего не приснилось – ни детство, ни Нежданчик, ни орхидеи, ни клады – и утром Велько отправился на службу хорошо отдохнувшим. Двух кандидатов в отряд он зарубил на собеседовании, еще одного они с полковником отвергли после прохождения заградительной полосы. Шесть тяжелых бойцов – два офицера, три старшины и сержант – отправились в отдел кадров на оформление документов, и Велько осмелился напомнить полковнику об отпуске. Получив разрешение, он заметался, разрываясь между бухгалтерией и подразделением, оставил Душана за старшего, оформил документы и поспешно сбежал. Тест на отцовство сдавать было поздно – в клинике принимали до обеда – и Велько решил попытать счастья у соцработников.
«А гулять на пустырь?» – спросил волк.
«С бумагами разберемся, и погуляешь», – ответил Велько.
К походу в казенный дом он подготовился, учитывая прежний опыт дачи взяток. Взятку майор Грачанин давал один раз, в паспортном столе, чтобы не стоять в очередях, и получилось нормально. Может быть, и тут получится – если Камул посодействует свыше.
– Праздник сегодня какой-нибудь есть? – спросил он у кассирши в продуктовом магазине.
– Даже не знаю, – растерянно ответила волчица. – Государственного точно нет. А Зажинки через две недели.
После поисков в подсобном помещении обнаружился отрывной календарь.
– День работников налоговой службы Поларской Рыбной Республики, день образования авиалесоохраны… – зачитал Велько. – Как-то это… О! День сахарного печенья! Дайте мне большую коробку печенья и открытку.
– Открытки на стойке, выбирайте.
Майор Грачанин бегло изучил ассортимент, взял что-то с цветами и кармашком для купюры, и расплатился. Перед тем, как войти в заветный кабинет, он запихнул в картонный кармашек купюру и положил открытку на коробку с печеньем.
Соцработницы ему обрадовались и предложили присесть.
– Съездил? – спросила волчица.
– Да. Мы погуляли. Но там не побегаешь толком, и шелковица водянистая. Мне бы его в гости забрать, пока у меня отпуск. Я сегодня мебель и уборку закажу, через пару дней комната будет готова.
– Вспомнил, откуда ребенок взялся? – подняла бровь та.
– Вроде того, – уклончиво ответил Грачанин и протянул волчице коробку. – Вот. Это вам. К чаю, за беспокойство. Сегодня День сахарного печенья. Надо отметить. Выпишите разрешение, пожалуйста.
Волчица коробку с печеньем взяла, а открытку вернула Велько.
– Нет-нет! Что вы! Это тоже вам!
На третьем перекидывании открытка приоткрылась. Волчица заглянула внутрь и спросила:
– Майор, ты серьезно?
– А что? – обеспокоился Грачанин. – Мало? Я добавлю.
– Что за фамильярность? Какая я тебе подружка? – зарычала волчица и попыталась запихнуть открытку ему за шиворот.
После короткой свары, которую пресекла медведица, выяснилось, что Велько, не глядя, купил открытку с надписью «Подружке на побрякушки».
– Ну, не посмотрел, – вяло оправдывался он, пряча в карман злополучную взятку. – Тут же цветы… и вообще… какая разница? Красивая, позолоченная.
Соцработницы обсудили его умственные способности и сошлись на том, что он вполне мог не обратить внимания на момент зачатия: ну, лежал кто-то там в постели, было приятно, а что от этого дети рождаются – кто бы мог подумать, правда?
Велько терпеливо дождался, пока поток остроумия иссякнет, и спросил:
– Так вы разрешение мне выпишете? Я Нежданчика хочу забрать на пару дней. Или на неделю.
Глава 6. Олеся. Перепланировка норы
Поездка в супермаркет, возжигание скруток и ужин в кафе оставили двойственное впечатление. Майор Грачанин был вежлив и предупредителен – насколько может быть вежлив и предупредителен волк-спецназовец, без труда запихивающий шакала в багажник. Олеся не сомневалась в том, что Велько знает о возможности любовной связи между шакалицей и волком – была обмолвка, что шолки побеждают в соревнованиях нюхачей. Но, видимо, о такой связи майор знал чисто теоретически, а на себя не примерял – Олеся не почувствовала ни капли заинтересованности. Ни вкрадчивого прикосновения, ни грубоватой попытки ухаживания. Ни намека.